С. А. Ф.: Да и потом они под пулями не оказывались. Позиции километрах в шести от передовой, не ближе. Да что там говорить — евреи, одно слово.
П.: Я почему интересуюсь? Есть одна странность в истории Великой Отечественной. С одной стороны, кого из фронтовиков ни спрошу, — никто еврея в окопе не видел. А по спискам Героев Советского Союза получается, что на первом месте в абсолютном исчислении среди награжденных — русские; а на втором — евреи, хотя евреи численно, естественно, уступают и белорусам, и украинцам, и азиатам с татарами. Самый получается воинственный народ.
С. А. Ф.: Да какие они воинственные!
П.: Вот-вот. Но если верить документам, то именно так и получается. И в связи с этим вообще встает вопрос: можно ли о войне что-либо узнать по наградным листам? Если верить, то евреи — самый героический народ. С другой стороны, читаю воспоминания — только удивляюсь, насколько безропотно десятки тысяч евреев позволяли немцам себя расстреливать! Если сопротивлялись, то только еврейки. В воспоминаниях партизан — только еврейки. Кстати, взять то же восстание в Варшавском гетто. Евреи купили у немцев несколько десятков пулеметов с патронами…
С. А. Ф.: Вот-вот! Это они могут. Так голову заморочат, что и пулемет продашь, который на тебя же и направят!
П.: Да! Но как они этими пулеметами распорядились! Дело в том, что кроме пулеметов у немцев было куплено несчетное количество пистолетов. Так вот, во время восстания на все это количество стволов было убито всего 16 немцев! Причем сами немцы вспоминают только о еврейках, которые стреляли из пистолетов с двух рук. Да какие евреи герои! Я понимаю: белорусы или татары, или даже еврейки, — знаю про одну летчицу, кажется, на ПО-2 летала, ночная бомбардировщица, дважды Герой Советского Союза — но евреи… Но странно то, что те же евреи поразительно активны в период сверхвождей типа Наполеона — в том числе и как бойцы.
С. А. Ф.: Что?
П.: Оставим это. Так, одна теория… Вот и получается, что обилие евреев — Героев Советского Союза психологически достоверно объясняется тем, что они эти звания или друг другу поприсуждали в штабах или понакупали: во-первых, выгодное вложение денег, — можно воровать не боясь, а во-вторых, купить звание уж несравнимо проще, чем обитателю гетто, предуготованного к уничтожению, купить у немцев несколько десятков пулеметов… Есть, конечно, ничтожная часть евреев — землепашцы, подобно евреям древности, — они, может, и хорошо воевали, хотя присваивали Героев только за бои наступательные…
С. А. Ф.: Землепашцы? Мы таких не видели. И в Израиле на земле работают все те же украинцы, — вон, даже у нас объявления о найме висят. Какие там землепашцы!..
П.: И все-таки они редко-редко, но встречаются, только наберется ли их на всю страну хотя бы сотня?.. Вообще, по наградным листам историю войны не составить. Награждение было делом политическим. Ведь не наградили же Героем того, кто первым знамя над рейхстагом водрузил.
С. А. Ф.: Как? Егоров и Кантария — оба Герои. При коммунистах о них каждый год в каждой газете.
П.: Но не Кантария был первым. Первым был будущий вор в законе Булатов. Вы когда кадры о водружении флага над рейхстагом видите, то там никакого грузина нет. Там — Булатов, видимо, тот у которого одни часы на левой руке, а другие — на правой. Это в кадре видно. А грузин появился потом, когда кому-то из высших политработников пришла подхалимская идея под грузина Сталина подлизаться, — вот и появился Кантария, которому и присвоили Героя. А Булатову и остальным из его группы — нет. А то, что съемки не переделали, так это потому, что рейхстаг уже передали американцам. Так у нас все советское время и было: на экране Булатов, а текст про героического грузина. Который, кстати, был такой нравственный, что от своего геройства не отказался.
С. А. Ф.: Не знал. Впрочем ничего удивительного. С наградами всегда был бардак — разнарядки, лимиты; у штабных — свои интересы.
П.: Точно. Как при форсировании Днепра. Были разнарядки — такое-то количество Героев. В соответствии с заданием изобрели и легенды. А если что и было, то в наградных листах перевирали до неузнаваемости. Скажем, знаю случай, пятеро в 44-м совершили подвиг, — а их в наградных разбросали по разным участкам фронта: получалось, что каждый из пяти независим друг от друга, результат политико-воспитательной работы политорганов, словом, политотдел армии работает. Естественно, в тех наградных умышленно все переврано. Кто знает, может быть, те пятеро действительно герои, хотя на втором этапе войны групповой героизм особенного рода, но это разделение — как минимум перевирание психологии войны, самого для нас, потомков, главного!.. Вот и получалось, что Кантария — Герой, потому что — грузин, а штабные при Рокоссовском герои не из каких-то соображений нравственной справедливости, а потому что — евреи. Соответственно, те, которые войну выиграли, оказались безвестны.
С. А. Ф.: Кусок … !
П.: А что сейчас с тем старшиной? Безногим? Любимцем райкома? Подох?
С. А. Ф.: Подохнет он! Нет, живой еще. Кстати, как Союз развалился, он так радовался… А потом — уехал. В Крым.
П.: В Россию не захотел? Все-таки в России чуть богаче сейчас живут.
С. А. Ф.: А что ему в России? Он здесь, на Украине, герой. А в Крым — так у него там дочь живет. Как раз она и родилась тогда, когда из части дезертировал. Ведь он же на телеге — не знаю украл в части или еще как достал — жену беременную повез. У нее под Харьковом родители. Он у них там за печкой войну и пересидел.
П.: Под Харьковом? Там же зона оккупации была.
С. А. Ф.: А что ему оккупация?.. За печкой сидеть даже удобнее.
П.: А в вашей роте подобные случаи дезертирства были? Только не то что слышали, а что видели.
С. А. Ф.: Да сколько угодно. У меня был командир пулеметного взвода — старшина Петренко, хохол. Что-то я стал замечать: как в наступление — у Петренко кровяной понос. Ой, говорит, не могу: у меня дизентерия — и в лазарет. Наступление кончилось — возвращается. А потом выясняется, что он мыло жрал. Он и еще несколько азиатов. Мыло ели. И у них от этого кровавый понос.
П.: А может, ну их совсем?
С. А. Ф.: Кого — «их»?
П.: Да всех этих азиатов. Мне отец тоже рассказывал, что от них толку в 42-м никакого не было. Наступление, все из окопов, но только одного ихнего убьют — так весь аул сбегался, в кружок вокруг трупа усаживались — и ну голосить, ну причитать! Пули в них, мины — а им без разницы: только громче оставшиеся голосят. Вперед не идут — так и гибли. Да и в дневнике начальника генштаба вермахта Гальдера читал, что в первую очередь сдавались в плен те части, в которых наивысший процент «монгольской национальности», — это он так азиатов называл. Может, ну их совсем? Только портят.
