Каждый народ вообще есть смесь «внутренников», «внешников», «болота», неугодников, курьеров — но в разных пропорциях. У некоторых народов доля «внешников» или «внутренников» настолько выше, чем у других народов, что этноним становится именем нарицательным. Ярко «внешнические» народы суть: спартанцы, римляне времен расцвета Империи, немцы до Второй мировой войны. Ярко «внутреннические» — американцы, древние карфагеняне, современные евреи. Неугоднические — древний Израиль; после исхода из него неугодников эстафету последовательно приняли, как минимум, еще два народа, о них — в свое время.
«Внутренники» — понятие более корректное, чем «идеологи», «мошенники», «обманщики», «карфагеняне», «евреи» и «торгаши». Их нельзя назвать «торговцами» — ведь они выбирают и иные профессии, скажем, врачей, писателей, «ученых» или адвокатов. Их нельзя назвать и «карфагенянами» — ведь минуло уже два тысячелетия, как торговый Карфаген был разрушен и жители его поголовно проданы в рабство, а освободившись в потомках, сменили этническое самоназвание. Нельзя назвать и евреями — понятие это многосмысловое, и требуется всякий раз уточнять о какой эпохе и территории идет речь: евреи Иудеи I века не похожи на современных, те и другие — на первоапостольские общины. «Идеологи» — тоже не адекватно: не всякий мошенник образован. «Внутренники» — это психологи, если угодно; в конце концов, не случайно, что профессиональные психологи сами стайны, друг на друга скандально похожи, работают над искоренением индивидуальных неврозов при оставлении родовых, потому и наука их строится на концепции суверенитизма элементов толпы.
Так же и «внешники» — понятие, наиболее корректное из всех возможных.
Единство «внешников» и «внутренников» диалектично. Как при страстной любви, они притягиваются, но между ними вибрирует поле великой ненависти. Вообще говоря, это поле присутствует в стае всегда, в том числе и среди представителей одного «братства». Если говорить о «внешниках», то подручные Гитлера ненавидели один другого (они избегали друг друга даже при прогулках в Нюрнбергской тюрьме), хотя их объединяла однотипная преданность фюреру. У «внутренников» это тоньше и называется «здоровая конкуренция».
Итак, мир (повсюду: начиная от любого населенного пункта и кончая всей планетой) — трехцентровый:
— мошенник-торговец-идеолог = «внутренник»,
— бандит-солдафон = «внешник»,
— созидатель-неугодник.
История человечества становится понятной только при рассмотрении противостояний этих трех несмешивающихся категорий — противостояние становится отчетливым только когда выявляются планетарные центры «внутренничества», «внешничества» и неугодничества.
Разумеется, не всякий крестьянин или зарабатывающий ремеслом — созидатель-неугодник; чаще это обыкновенный исполнитель, жухлый некрофил, которому внушено умереть не сразу. Естественно, границы между занятиями «внешников» и «внутренников» тоже размыты: «бандит» сызмальства может быть посажен в лавку обвешивать, от прирожденного мошенника он отличается тем, что будет поглядывать в окно лавки и думать, что умные люди днем спят, а ночью грабят. Конечно, он может вздыхать всю жизнь, если обезображен травмой, но если нет — то скоро он окажется или в банде, или в правительстве (если население «внешническое»). Также и промышляющие бандитизмом бывают разные: «внутренник» в душе, поднакопив, откроет лавочку.
Иными словами, все время идет эволюция занятий каждого индивида — в сторону своего центра. Чаще всего по принципу «сын наследует отцу».
Идет и территориальное расслоение: сначала Божьи люди собрались в еврейском народе в Иудее, потом из него вышли. Подобно и профессиональные дружинники древности — за смертью старого князя следовал переход в дружину, прежде враждебную.
Не профессии отличают людей — их меняют; не запись о национальной принадлежности — характер народа меняется при истреблении определенной его части или при активном валабиянстве самок стаи с соседними народами; не эпоха — время идет, а ничего не меняется, разве что месторасположение центров; а отличает людей принадлежность к «внутренникам», «внешникам» и неугодникам. Только идентифицируя социальную общность по этому принципу, можно разобраться в смысле исторического процесса, в который каждый из нас вовлечен.
Многие странности истории (как толкования событий) становятся естественны.
Не соображениями выгоды руководствуются индивиды в своих поступках, не логикой, а интересами сверхвождя стаи; общий враг «внешников» и «внутренников» — неугодники. Неугодники же — люди особенные. И постигаются они рельефней всего, как уже было сказано, через сверхвождя.
Глава восьмая
НАПОЛЕОН КАК МАМЕНЬКИН СЫНОК
(Психоаналитический подход)
Житие Наполеона — как «Апокалипсис» святого Иоанна: все чувствуют, что там скрывается что-то еще, но никто не знает, что именно.
Иоганн Вольфганг фон Гете
Прежде чем перейти к подробному психоанализу обстоятельств детства Наполеона, рассмотрим его жизнь в целом — в основных узловых ее событиях и эмоциональных пристрастиях (эстетических предпочтениях).
Итак, Наполеон Бонапарт, первый император Франции, как известно:
— был предречен различными провидцами за сотни лет до своего рождения, а Нострадамусом прямо назван Антихристом последнего времени;
— был человеком, уродливым во многих отношениях:
а) был аномально (для мужчины) низкоросл — 151 см;
б) пенис его был аномально маленьким — даже для человека такого роста;
в) у него отсутствовали вторичные половые признаки, характерные для мужчин (отсутствовало оволосение тела, волосы на голове поражали шелковистостью, у него были женские пропорции тела: узкая грудь, широкий таз и т. д., что говорит о недостатке у него мужских гормонов);
— был уроженцем острова Корсики (территории, некогда подвластной античной торговой республике Карфаген, которая контролировала всю тогдашнюю ойкумену, а затем перешедшей под власть растущей Римской империи; в Новое время Корсика подчинена Франции), ненавидел французов и Францию с детства; перед тем, как послать толпы французов на смерть, говорил, что их любит;
— был со школьной скамьи обожаем женщинами (вплоть до того, например, что в годы учебы в военном училище для мальчиков, куда он был помещен по достижении 8 лет, его содержала одна помещица);
— был духовным властелином мира (его обожали многие даже в России и даже после 1812 года);
— был владельцем всей западной Европы, части Африки и Азии;
— был великим военачальником;
— любил ездить по полям сражений, усеянным трупами, и ими (трупами) любоваться;
— во время преисполненной «странностями» военной кампании в России всего за несколько месяцев потерял убитыми, замерзшими, плененными и съеденными собственными однополчанами величайшую из всех до того существовавших армий — около 615 тысяч человек разных национальностей;
