Книга Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы, страница 31. Автор книги Алексей Меняйлов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы»

Cтраница 31

Из главы «Великая армия»:


Один кирасир, громко стонавший от голода, бросился на труп ободранной лошади и, засунув голову в скелет, стал зубами вырывать внутренности. Голод был так велик, что русские находили французские трупы, наполовину объеденные своими товарищами…

(Верещагин В. В. Указ. соч. С. 74)

Rene Bourgeois:


Оставленные умирать с голода (раненые и больные. — А. М.), принужденные сами заботиться о своем существовании, эти несчастные ползали по полям, вырывали корни, остатки капусты и других овощей. Валяясь на сгнивших соломе и траве, на тряпках и лохмотьях, они покрылись грязью и насекомыми, пропитались зловонием от умерших и уже разложившихся товарищей. На расстоянии целых восьмидесяти лье (350 километров. — А. М.) нужно было не идти, а, так сказать, прокладывать себе дорогу между всевозможными обломками и трупами. Во всех местах остановок, на всех этапах встречались кладбища, называвшиеся госпиталями, которые издали давали о себе знать отвратительным зачумленным воздухом и кучами разлагавшихся тел и нечистот, составлявших невообразимые клоаки…

(Верещагин В. В. Указ. соч. С. 75)

Но смрад исходил не только от умерших — как пишут очевидцы, смрад исходил и от живых: люди справляли всякую нужду, не раздеваясь. По прошествии многих лет выжившие элементы Великой армии объяснят подобное поведение морозом, неимоверным холодом. Что ж, можно не сомневаться, что мемуаристы так и умерли, искренно веруя, что говорили правду, а отнюдь не рационализировали. Они вообще считали себя правдоносцами, не захватчиками и убийцами, а просветителями и цивилизаторами, а русских — своей противоположностью, темными и жестокими. Однако стоит вспомнить, что немки на национал-социалистических собраниях, внимая призывам Гитлера идти на Восток, тут же уделывались, не вставая со стульев, на которых сидели, и так, не вставая, блаженствовали и дальше — счастливые. А ведь они не брели по снегу, но, напротив, сидели в отапливаемых лучших залах Германии. Можно вспомнить, что и в Москве, в которой было не холодно, а скорее жарко (от пожаров, да и осень стояла теплая) французы и все те же немцы не удосуживались выйти на двор, а клали рядом с собой, своими нравами поражая оставшуюся в городе даже не лучшую часть москвичей. (Владельцы дворцов, в которых квартировали «цивилизаторы», вернувшись и втянув ноздрями воздух, в них жить отказались и отдали их под богоугодные заведения — именно поэтому в Москве больницы для народа и при царизме располагались в бывших дворцах.) Вы думаете, выжившие наполеоновцы вспоминали месяцы, проведенные с Наполеоном с омерзением? Нисколько! Они были счастливы своими воспоминаниями! О чем сохранилась колоссальная литература (взять хотя бы того же Бальзака).

Таким образом, это уделывание на себя (основатель так называемой индивидуальной психологии Адлер объяснил бы это тем, что таким образом обезумевшие достигали состояния успокоения, имитировали детство) людей с отключенным логическим мышлением было выражением неких подсознательных желаний. Но своих ли? Или сверхвождя-гипнотизера, чьим желаниям они были всегда послушны?

В том, что Наполеон грязен, ничего удивительного нет — Гитлер был такой же; хотя и менял по несколько рубашек на день. Они, сверхвожди, такие все. Некрофилия Наполеона проявлялась в откровенных формах — по завершении боя он подолгу объезжал поля сражений и любовался расчлененными от взрыва снарядов телами с вывалившимися внутренностями. И этой своей страсти не скрывал — к чему? — критического мышления у его соратников не было, а труды по некрофилии еще не были написаны.

Однако копрофилию (любовь к испражнениям) вожди тщательно скрывали всегда. Познание же истины маски срывает. То, что солдаты Великой армии, окончательно отдавшиеся воле своего императора, мочились и дефектировали прямо на себя, есть разоблачение скрытых вожделений самого Наполеона.

Патологический врун Наполеон, а вслед за ним многие историки утверждают, что армию Наполеона погубил мороз.

Уже из одного только вышеприведенного отрывка из воспоминаний выжившего наполеоновца, удивлявшегося странной нераспорядительности прежде всегда предусмотрительного Наполеона, следует, что истребили Великую армию отнюдь не мороз, а бездарное руководство (или злой умысел вожака?!), в результате которого тепло одет и приятно сыт оказался только толстобрюхонький и женобедренький Наполеон (выходит, не забыл, что мороз в России случается!), а обожавшие его солдаты остались без одежды, без еды и даже без того, что было в изобилии буквально в нескольких шагах — без дров. Погибель нес не мороз — ведь плененные русскими партизанами французы, немцы и испанцы, если не были убиты оружием, то выжили — а сам Наполеон. Как тут не вспомнить слова прозревшего за несколько часов до смерти чиновника с перебитыми ногами: «Чудовище, ты десять лет уже грызешь нас! Друзья мои, он — бешеный, он — людоед! Берегитесь его, он сожрет всех вас…»

О якобы бездарных действиях побеждающих вожаков писал еще во II веке до н. э. самый мыслящий из историков — Полибий в своем главном труде о трех Пунических войнах, из которых 2-я была с Ганнибалом. Вот что пишет Полибий о побеждавших карфагенян в 1-й Пунической войне римлянах:


Римляне… подверглись таким злоключениям, которые превосходят всякое описание. Так, из трехсот шестидесяти четырех судов уцелело только восемьдесят; остальные или поглощены были волнами, или отброшены прибоем волн и, разбившись о скалы и мысы, покрыли берег трупами и обломками. История не знает более тяжкого несчастия, разом обрушившегося на море; причина его лежит не столько в судьбе, сколько в самих начальниках. Дело в том, что кормчие долго и настойчиво убеждали не идти вдоль наружного берега Сицилии, обращенного к Ливийскому морю, так как море там глубоко, и высадка на берег трудна; они говорили также, что одно из двух зловещих созвездий еще не скрылось, а другое приближается; плаванье их совершалось в промежутке между восходом Ориона и Пса. Всем этим консулы пренебрегли… <…> Действительно, на суше, где они имеют дело с людьми и с человеческими средствами борьбы, римляне большей частью успевают, потому что равные силы они одолевают натиском (силой некрополя. — А. М.)… Напротив, большие бедствия постигают их всякий раз, когда они вступают в борьбу с морем и небом… Так случилось тогда и много раз случалось раньше, так будет и впредь…

(Полибий, I, 37)

Трудно представить, чтобы военачальник был настолько одержим моноидеей, чтобы не знать, что на море случаются бури и притом в одно и то же время года. Интересно, что сам военачальник, подобно тепло одетому Наполеону, не погиб, из чего естественным образом возникает подозрение, что он своих подставил. Видимо, они в сражении были свидетелями его невротического поведения, которое расценили как гнусность или бездарность. Вожаки и более мелких банд подобных свидетелей убирают.

Вот и еще одна причина, по которой Наполеон не мог не желать смерти своего войска — свидетелей намерений, прикрытых «бездарностью». Он, Наполеон, типичен — а вовсе не революционер, тем более гениальный!!! О типичности претендующего на гениальность не должен был знать никто. Это снижало возможности набирать новые стаи. А сколько армий после Русского похода успел еще набрать и подставить под уничтожение ненавидящий французов Наполеон!

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация