Ведь до каких пределов ехидства простирается грех! Узнает какая, что подруга до судорог наслаждения тянется языком (буквально или символически) — разыграет тошноту, причём так по-адлеровски, что ей же самой тошнота покажется естественной. Это, видите ли, — отвратительно! А встать в кружок и начать хвастаться мужьями — где и чего тот урвал или как быстро добился очередного повышения в иерархии, — от этого не тошнит! А ведь это — то же вытягивание языка! Одним словом, язычество: дескать, смотрите, что удалось слизнуть! Хвастовство — это гордость, жадность, желание опередить, а это — некрофилия. А некрофилия — это основной материал на кончике языка! Это же сверх-архисимвол нашей падшей планеты — хвастающиеся, становящиеся в кружок, с до судорог вытянутым языком, дескать, вот, вот, вот!!.. И всё — в ж… ! Добровольно!!!
А то, что для обычной и яркой женщины главное в мужчине, чтобы он был говно, — так это весьма библейская мысль. Библейская, если довериться оценкам пророков, что мир этот избрал грех. И поэтому биофил — если он действительно развивающийся биофил, — оказавшись под ярмом с некрофилкой даже всего лишь жухлой, в конечном счёте обречён со временем оказаться в положении пренебрежённой стороны треугольника. Это неизбежно. Неизбежно, как неизбежно было то, что от апостола Павла ушла жена (а интересно, длинный ли у неё был язык?), потому что выходила она не за христианина, а за будущего или уже состоявшегося раввина национал-признанной религии. Неизбежно, как неизбежно то, что любая фуфела не могла не изводить Льва Николаевича. И не могла не лезть ему языком в определённое место. Всё повторяется, и нет ничего нового под солнцем… Ненависть ко всякому, чья речь хоть отчасти разумна.
А что поделаешь? За удовольствия вечной жизни надо платить.
Глава пятьдесят пятая
Шабаш
Те, кому случилось подсмотреть ш`абаш, впоследствии рассказывали, что это такое мероприятие, на которое собираются женщины (как принято полагать, ведьмы) и совершают сношения с мужчинами (как принято полагать, колдунами) и невидимыми духами (как принято полагать, бесами). Но это — лишь толкование. Попытка объяснить следующие феномены:
1) участниц-женщин больше, чем участников-мужчин, что всегда наблюдается на мероприятиях, которые традиционно принято называть религиозными (в смысле общения с существами более могущественными, чем люди);
2) женщины на шабаше изгибались так, как они обычно изгибаются при действе, которое традиционно называют совокуплением, т. е. каждая из участниц лежит, катается по земле или конвульсирует (иногда ритмически) с раздвинутыми ногами, руки её как будто кого-то обнимают; при этом между её ногами партнёр может быть, а может и не быть.
Толкование шабашей как разнузданного эротического поведения встречает ряд трудностей. Если избыток женщин пытаются объяснить присутствием на шабаше совокупляющихся бесов, то обретённое знание об участии в групповухах импотентов, похоже, полностью лишает теорию о массовом на шабаше совокуплении всякого основания.
Ну а позы соития, которые на шабашах принимают женщины, что они означают? Разве эти позы не достоверное свидетельство о происходящем половом сношении? Что это, если не это?
Ответ прост. Всякому состоянию психики соответствует своё положение тела, поза. Если человек доволен, он улыбается. Если человек хочет выглядеть довольным, он тоже улыбается, хотя и несколько натянуто. Если человек собирается кому-то сделать внушение, его тело группируется в некое подобие готового к удару кулака. Когда человек хочет впасть в состояние восторга — обезуметь под действием некрополя — он раскидывает руки, запрокидывает голову и раздвигает ноги.
Ошибочное толкование подсмотренного на шабаше основано на анальности мышления. Причина и следствие перевёрнуты местами. Не шабаш есть некое подобие супружества партнёров, а супружество партнёров есть небольшой шабаш!
А вы спрос`ите партнёра страстно влюблённой женщины, у которой клитор полностью нечувствителен, а влагалище более напоминает могилу, чт`о она ему, своему партнёру, во время соответствующего времяпрепровождения говорит? «Мне и так хорошо!» А что говорит мужу ваша соседка справа? А слева? Не то же ли самое? Не и так хорошо, а только так и хорошо!
Глава пятьдесят шестая
«Нет ничего нового под солнцем…»
Теперь рассмотрим подробнее особенности психологии той патологически жадной (накопительского типа) дамы, которая предпочла мужчину, зарабатывающего в три раза меньше, чем пренебрежённый П. На первый взгляд может показаться, что это предпочтение говорит о том, что она от жадности освободилась, но на самом деле как раз наоборот: её поступок — закономерное развитие её накопительского (точнее, анального) характера. И совершенно естественно, что, встречаясь с общими знакомыми, она искренне объясняла своё счастливое состояние тем, что наконец-то в её доме появился денежный мужчина. Парадоксально не только учение Христа, но и поведение тех, кто следует противоположному принципу. Итак, какие характерные детали жизни этой дамы полнее всего характеризуют этот тип характера? Какие подробности наиболее существенны для осмысления закономерностей её судьбы?
Её взаимоотношения с П. были длительными, с частыми расставаниями (по её инициативе), порой на несколько лет, и именно вследствие этих расставаний она как объект изучения особенно интересна: точки перехода из одной «фазы» в другую всегда насыщены информацией — это всегда конфликт.
Она соблазнила П., будучи девственницей, и через год к клиториальной возбудимости прибавилось и вагинальное оргазмирование. Но вот дама страстно влюбилась и сошлась с другим. Но там всё кончилось быстро, буквально два-три коитуса — и её отослали прочь. Она вернулась обратно к будущему П. вся в стенаниях о своей «случайной» ошибке. Будущий П. по молодости ещё не успел сделать того вывода, что если женщина хотя бы раз предала, то непременно будет предавать и впредь, — а может, просто себя не контролировал, — и простил. Фаза страстного влюбления у этой дамы, разумеется, повторилась, вернее, повторялась периодически, пока после одного особенно гнусного предательства (несексуального характера) они расстались надолго.
Вновь они сошлись уже года через три. В культурном отношении она осталась прежней (впадала в восторг от тех же, что и прежде, книг, кинофильмов, живописи, музыки), но «сексуальные» предпочтения у неё совершенно изменились! Собственные её гениталии утратили для неё интерес. Клиториальная возбудимость сохранилась, но манипуляции с клитором для неё были ничто по сравнению с тем удовольствием, которое она теперь получала, делая минет. «Оргазмировать» ей нравилось только так, а «генитальный вариант» ей стал попросту скучен. Именно с ней молодой П. впервые наблюдал, что в процессе минета дама вытаскивает изо рта эрегированный объект, нюхает, — жадно нюхает, — затем продолжает прерванное занятие, и вновь — вытаскивает понюхать. (Так поступают многие девушки и женщины, но не все — некоторым удаётся нюхать, не прерывая процесса.)
