Многолетний Национальный Герой Советского Союза Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сосо, Коба, Чижиков, Иванович, Сталин — истинная фамилия Джугоев, русифицированная в начале XIX века от армянской Джугоян) был человеком. У него была одна здоровая рука (вторая, левая — сухая, короче правой и в локте почти не сгибалась) и одна здоровая нога (на второй, как следует из протоколов полиции, два пальца, второй и третий, были сросшимися; были и другие отклонения). Здоровье остальных его органов, в лучшем случае, проблематично <(словом, ни дать ни взять любимец американского народа Джон Кеннеди, только Кеннеди ещё и не слезал с наркоманской метадоновой иглы)>
[6]. В целом же Вождь был недомерком — не больше 160 сантиметров ростом. Фотографии и картины, на которых Сталин выше своих сподвижников, не должны вводить в заблуждение — просто лучшие коммунисты, как на подбор, оказались ещё более низкорослыми. Что же касается патологических отклонений психики, то <согласно западным источникам> первым Сталину диагноз «паранойя» поставил выдающийся невропатолог Владимир Михайлович Бехтерев. Побеседовав во Сталиным в Кремле в декабре 1927 года, Бехтерев заявил своим коллегам, что у Вождя «типичный случай тяжёлой паранойи». Вскоре Бехтерев умер при таинственных обстоятельствах. Ещё раз диагноз паранойи был поставлен Сталину кремлёвскими врачами Д. Д. Плетнёвым и Л. Г. Левиным. Позже Плетнёв умер в концентрационном лагере, а Левин был убит. Впрочем, справедливости ради надо заметить, что многие обладатели медицинских дипломов доказывали, что у вождя нравственной болезни быть не может.
Иосиф Виссарионович Джугашвили не только был человеком, но у него была мать, и, предположительно, отец. Однако уже по поводу родителей перед биографами и историками возникает целый ряд неясностей. Оказалось, что исследовать личную жизнь Гитлера значительно проще, чем Сталина: отчасти потому, что в Германии, захваченной союзными войсками, заинтересованные в сохранении мифа о Гитлере оказались не у власти, то были открыты сразу все архивы с документами об относительно многих моментах жизни фюрера, а ещё потому, что свидетели детства и молодости Адольфа не успели умереть от старости. Кроме того, Гитлер, в отличие от Сталина, женщинами интересовался, и даже очень многими, и, как человек, намного более гуманный, чем Сталин, их не убивал. А вот Иосиф Виссарионович не просто убивал свидетелей своей старости, зрелости, молодости, юности и детства — он их уничтожал. Тотально. Вместе со всеми их родственниками. И их архивами. Под предлогом сбора биографических сведений для обширной книги о Сталине (которая так и не была написана) сотрудниками НКВД были изъяты из всех архивов все найденные ими документы, которые хоть как-то касались Отца народов. Документы, как и свидетели, исчезли. Но биографии Сталина публиковались. Судя по тому, что в них была переврана <(скрыта для защиты от магов-астрологов?)> даже дата его рождения, на основании биографий, изданных в сталинское и постсталинское время, можно говорить не о том, кем он был на самом деле, а только о том, кем он хотел казаться. Ему хотелось, чтобы о нём думали, что он родился, что в 1879 году, что у него есть мать — Екатерина, что она хорошая и он её поэтому очень любит, есть отец — Виссарион (зарезали, когда Сосо было 11 лет), и что, следовательно, он, Сталин, — грузин и даже фамилия у него грузинская. Ему хотелось, чтобы все верили, что он способен жениться и иметь детей от разных женщин. Все эти утверждения, судя, хотя бы, по перевранной дате рождения, нуждаются в проверке.
Кроме того, по поводу вдохновителя небывалой в истории человечества горы трупов <уступающей только результатам деятельности Ельцина и Гитлера> возникает множество до сих пор толком не отвеченных вопросов. Скажем, почему его, издавшего в апреле 1935 года указ, в соответствии с которым дети в возрасте от двенадцати лет могли быть арестованы и подвергнуты наказанию (включая смертную казнь) наравне со взрослыми — количество жертв исчисляется сотнями тысяч и даже миллионами, на деле же коммунисты пытали даже десятилетних, — все со слезами умиления величали «Великим Другом детей»? Почему его, столь неприкрыто праздновавшего труса в первые недели войны, удостоили звания Маршала, а затем и Генералиссимуса? Когда в то время ещё юная Светлана Аллилуева (предположительно, его дочь) отказалась танцевать с пьяными стариками (ближайшее окружение Генералиссимуса), он схватил её за волосы, дёрнул и втащил-таки в круг, то почему столь откровенного негодяя миллионы с радостным замиранием сердца считали чуть ли не богом? Почему вдохновителя столь страшного геноцида русского и других численно меньших народов называли «Великим интернационалистом»? Почему человека, санкционировавшего разгром генетики и кибернетики, учёные всех национальностей с высоты своих учёных степеней величали «Корифеем науки»? Почему он боготворившую его мать в глаза называл «старой шлюхой»? Почему столь странно шла Великая Отечественная война (заблаговременное уничтожение Сталиным командного состава армии, 5 миллионов советских пленных только на начальном этапе войны, но потом блистательное взятие Берлина)? Действительно ли Сталин, как его воодушевлённо величали журналисты, — «Величайший гений всех времён и народов»?
В рамках данной книги рассматривать целесообразность тех или иных политических поступков многолетнего главы Советского Союза мы не станем — по той причине, что для их оценки мы неизбежно будем вынуждены дискутировать о многом, в частности о том, что есть истинное благо государства. Это, в свою очередь, неизбежно потребует разбора различных точек зрения на истинные нужды отдельно взятого человека — скажем, так уж ли необходимо ему для счастья содержать бюрократический аппарат по сбору налогов, инквизицию и т. п. Априори можно сказать, что этих точек зрения окажется минимум три: редкая оральная, распространённая анально-накопительская и экзотическая генитальная. Именно экзотическая, что подтверждается статистически: в абсолютном большинстве своём немцы были воодушевлены Гитлером, пассивным педерастом и любителем женщин, а русские и прочие оказавшиеся внутри границ Советского Союза народы — избегающим женщин Сталиным и т. п.; а вот у не совпадающей со взглядами вождей точки зрения Льва Толстого («не участвуйте в их злых делах!») защитников мало — единицы. Оценивать политические события — работа неблагодарная ещё отчасти и потому, что, несмотря ни на какие объёмы монографий и сборников, полнота данных никогда не достигается, чем, видимо, и объясняется, почему многочисленные исследования о политических событиях XX столетия подсознанием внимательных читателей воспринимаются как невнятное бормотание, нередко откровенно бессвязное. Как видите, хлопот с рассмотрением политической деятельности так называемых исторических личностей много.
Более экономный путь к осмыслению происшедшего с Россией и целым рядом других стран в XX веке — это исследование личной (семейной) жизни вождя, оценка которой, сделанная на основании нравственно верного чутья, может открыть путь к адекватной оценке государственной (архитектурной, идеологической, религиозно-нравственной и т. п.) деятельности Хозяина Кремля. С подобным подходом мы встречаемся и в Библии, где в Евангелии от Матфея записаны Слова, произнесённые лично Иисусом: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (Матф. 7:18).
