Величайшая психологическая правда живёт и в сказках, и в творениях поэтов, которым удавалось воспарить до уровня высокой сказки. Сверхправду о взаимоотношениях двоих тоже легче найти в народных сказках, чем в рассуждениях философов, ведь в сказках говорит подсознание, а философы пытаются ограничить себя понятийным мышлением. В сказках он ищет её. Она — особенная и единственная, и далеко не первая попавшаяся — её надо долго искать. «Сказки — это выдумки», — говорят люди и поэтому выбирают жену из тех, кто подвернулся под руку. В тех же местах, где жену бьют бензопроводом от автомобиля, мать для своих детей выбирают не сами, а повинуются выбору родителей. Азиаты в делах продолжения рода подсчитывают исключительно деньги, так что бензопроводом — это закономерно. Главаря можно понять: а с какой стати эта женщина сопротивляется, когда он, после того, хочет покрепче заснуть? О какой такой единственной говорят эти необрезанные? «Все бабы одинаковые. Я проверял».
Итак, первая сверхправда та, что она — единственная. Вторая сверхправда та, что её надо искать. Третья — что на этот подвиг способен только принц.
Множество трудностей приходится преодолеть принцу, прежде чем он её находит. Какая она по сказкам? Она — невинна, и в свои семнадцать лет у неё представления ребёнка. Она много лет ждёт его одного. Она красива. Грациозна. У неё красивые глаза. Волосы её напоминают волну. У неё гибкий стан. Она нежна. И, собственно, всё. Первое, что бросается в глаза, — у неё нет интеллекта. Характера тоже. «Вот уж точно, не люблю женщин с характером, — сказал Лермонтов. — Их ли это дело?» Можно ли считать мнение Лермонтова достойным серьёзного внимания — ведь когда у мужчины множество женщин и он продолжает увеличивать их число, то это всего лишь означает, что у него не было одной? Впрочем, в одном с Лермонтовым можно согласиться: если женщина случайна, если она партнёрша, то, чтобы от тоски не завыть волком, необходимо, чтобы у неё не было ни того, что называют характером, ни того, что называют интеллектом.
Насчёт интеллекта: женщины пытаются сделать вид, что они — мужчины, для чего вынуждены пользоваться обрывками размышлений какого-нибудь представителя противоположного им пола — мысль эта настолько проста, что понятна даже женщинам (её, в частности, приводит основательница женской психологии, женщина К`арен Х`орни). Даже пытаясь сделать вид, что они — женщины, они всё равно вынуждены заимствовать то, что принято называть логическим мышлением. Но обрывки — это не целое. Целое же должно соответствовать индивидуальному внутреннему строю. И если женщины в интеллектуальном смысле представляют собой то, что представляют, то это говорит лишь о том, что ни одна из них не нашла своего мужчины. Ни один принц не вышел на её поиски, и она тоже не стала принцессой, чтобы отправиться на поиски самой. Вместо этого она просто сначала вышла на охоту (брачную), а потом — замуж (охотно), теперь пытается воспитывать детей и грызётся с мужем-партнёром. В лучшем случае, на радость Отто Вейнингеру, — она проститутка.
Таким образом, следующая сверхправда из сказок как обобщения жизни, состоит в том, что женщина редко становится принцессой, а только лишь женой, и проявляется это, прежде всего, в том состоянии женского ума, которое мы наблюдаем повсеместно и во всех социальных слоях. И то, что женщины этого не замечают, лишний раз подтверждает вышесказанное.
Сказки, как и всё остальное, бывают разной степени глубины. Сверхсказкой в таком случае, очевидно, будет такая сказка, в которой принцесса не становится женой чужого, а непременно Возлюбленной. Она находит своего принца, и благородство её души начинает проявляться прежде всего в состоянии её ума. Для обычной женщины дважды два может быть чем угодно, как мы всё это каждый день наблюдаем, а вот у принцессы дважды два непременно будет четыре.
Итак, принцесса сверхсказки отличается от сказочной неженским мышлением. Не женским, но и не мужским.
«Дух, душа, тело», — говорит Библия о строении человека, и нам такое деление кажется весьма достоверным. Более достоверным, чем множественное расчленение человека восточными философиями. Травмы тела памяти мы относим к болезням души, хотя неврозы отличаются от прочих болезней только способом их приобретения. Есть душевные болезни, порождённые самим человеком, его разрывом с Истиной; и самая страшная из них, наиболее фундаментальная, вплоть до болезни духа, — некрофилия. Некрофилия уродует тело и душу, но начинается в искажённом, больном духе. Отсюда, принцесса начнёт осваивать этот мир со здоровья духа.
Для большей объёмности поясним вышесказанное об особенностях состояния ума принцессы на материале заповедей Десятисловия. В принципе, можно использовать любой материал, но удобнее тот, к которому уже обращались, — помните про заповеди «не убий» и «не прелюбодействуй»?
Есть любопытный курьёз в истории религии, который знать не только интересно, но попросту необходимо для того, чтобы иметь более систематизированное представление о сущности человеческой цивилизации — о людях вообще и о принцессах в частности.
Библию пытаются читать повсюду — но по-разному готовы её понимать. Есть множество других на разных языках трудов, о которых веруют, что они священные книги. «Коран — это по-арабски», — мудро заметил некто, и это действительно так. Всякий мусульманин вам скажет, что истинный пророк Махаммад (это более правильное произношение имени основателя ислама) всегда говорил, что библейских пророков признаёт. Более того, именно в Библии, у Моисея, мусульмане находят предсказания о пришествии Пророка, что подтверждает для них и истинность Библии, и истинность Махаммада. Да, скажут они вам, мы признаём всех пророков Библии и величайшего из них — Ису (Христа). Слова этих пророков верны, потому и признаём. Пророк Махаммад, скажут вам, лишь продолжил дело Божье. Да, скажут вам, раз мы верим Исе, то верим и Его словам. Иса сказал, что выше Его как Сына никого быть не может. Это всё так. Но! Махаммад выше. Да, Иса сказал, что о дне и часе конца света, то есть о Втором Пришествии и начале суда «никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один» (Матф. 24:36). Да, в той же главе Иса сказал: не верьте лжепророкам, которые будут называть срок конца — не от истины они. Всё так — подтвердит любой исламский богослов, — всё правильно. Но! Мы от отцов наших знаем, что Махаммад — Пророк истинный, а потому и слово его истинно. Махаммад сказал, что суд придёт в пятницу, а потому всякий правоверный будет вслед за Пророком отделять (святить) этот день и чтить его в ожидании исполнения воли Божьей. В этом истинное смирение («ислам» по-арабски — смирение). Чтить же пятницу, скажут вам, необходимо, ибо самим Богом заповедано: «Помни день субботний, чтобы святить его. Шесть дней работай, и делай всякие дела твои; а день седьмый — суббота Господу Богу Твоему…» (Исх. 20:8-10). Да, скажут вам, это изречено свыше, заповедь же Божья неизменна, ибо истинно сказал пророк Иса Христос: «…доколе не прейдёт небо и земля, ни одна иота или ни одна черта не прейдёт из закона, пока не исполнится всё» (Матф. 5:18). А посему субботу святить будем, но в пятницу, так сказал Махаммад. А тех, кто не был согласен с такой логикой, он убивал.
