А. В. Ларионов (1997) предлагает следующую схему работы с наркоманом.
1. Выявление ключевых (пусковых) моментов принятия наркоманом решения «употребить наркотик».
2. Осознание наркоманом этих моментов.
3. Обучение наркомана самостоятельно входить в трансовое состояние при возникновении ощущений физической или психологической зависимости.
4. Встраивание в подсознание наркомана генератора «любви к себе» и «ответственности».
В работе с наркоманами также используется групповая психотерапия. На специально организованных тренинговых занятиях наркоманы учатся говорить «нет» наркотикам и «нет» вообще. Ларионов (1997) приводит некоторые формы как принимающего, так и отвергающего поведения, выделенные участниками группы в ходе групповых занятий.
1. Жесткое «нет» при продолжающихся предложениях уколоться, отказ облачается в экзальтированную форму (повышенный тон голоса, крик и т. д.).
2. «Нет» и далее — уход.
3. Обвинение предлагающему наркотик: «Ты что мне предлагаешь? Я же сказал „нет“. Ты что, дурак?»
4. Полное молчание, которое может сопровождаться мимикой и жестами. (При подобной тактике поведения всякая коммуникация быстро заходит в тупик, и предложения прекращаются.)
5. «Нет» и взгляд прямо в глаза тому, кто предлагает наркотик.
6. Создание образа того, что на самом деле предлагается. У одних это образ потери денег, нищеты, у других — образ потери здоровья, опустившегося человека или образ тюрьмы, слез матери и т. д.
7. Твердое и короткое «нет». Когда отвечающий говорит: «Да нет. Я же сказал, что не хочу…», — его «да нет» воспринимается как «да».
8. Принятие замаскированного приглашения типа «Пойдем, есть дело», «Давай поднимемся ко мне» и т. п. (При этом человек стопроцентно знает, что там, куда его приглашают, принимают наркотики. То есть фактически он дает согласие на употребление наркотиков.)
9. Принятие приглашения «просто посидеть», пока другие будут готовить и употреблять наркотики, предоставление наркоманам своей квартиры для приготовления наркотиков. (При таком поведении практически невозможно отказаться от последующего употребления наркотиков: у человека есть тенденция вслед за согласием на небольшую просьбу давать согласие на более существенную.)
10. Намерение «уколоться в последний раз, а потом больше никогда» после выхода из физической зависимости. (По сути, это самообман.)
11. Четкое и однозначное публичное заявление о своей позиции по отношению к наркотикам. (Это помогает человеку отказываться от последующих предложений употребления наркотиков, особенно если человек подкрепляет свое заявление каким-либо особо значимым личным или групповым обязательством, например, «если я уколюсь, то буду…».)
12. Оплата (сначала маленькая, а потом еще меньше) за услуги, предлагаемые «от души». (Предлагающий начинает рассматривать свои действия как управляемые извне, а не внутренне мотивированные, и у него пропадает желание «помочь». Например, знакомые, предлагающие наркотик, оправдывают свои действия заботой о «страдающем», поэтому заведомо мизерная плата, предложенная за их «услугу» (в сочетании с отказом от покупки либо употребления наркотика), прекращает последующие их попытки) (Ларионов, 1997).
Чрезвычайно важна роль родственников наркоманов. Зачастую они отнюдь не жертвы наркомании, а активные участники, создающие эмоциональный фон, на котором развивается зависимость. Причем большинство из них этой связи не видит, возможно, вытесняет. А. В. Ларионов пишет о том, что общение наркомана с родителями жестко структурировано. По сути, оно ведет к избеганию близости и подлинности в отношениях. Например, когда ребенок пытается установить эмоциональный контакт, а в ответ получает: «Отвяжись! Не твое дело». Один из клиентов с удивлением заметил, что после скандала и он, и его мама имеют возможность не разговаривать друг с другом; смотреть не отвлекаясь телевизор, разговаривать по телефону или слушать музыку; возможность агрессивно общаться с другими родственниками; возможность показать, что он (она) обижен; возможность избежать определенных обязанностей. Дети превращаются в «козлов отпущения», им мстят за собственную несостоятельность. Приходит время, и подросший ребенок сам превращает родителей в «козлов отпущения». Замыкается весь круг:
1. усвоение полученных («шизофренических») моделей адаптации к миру;
2. сохранение полученных навыков и периодическое их использование;
3. воспроизведение усвоенного и восприятие всего мира как чего-то отвратительного.
Кроме того, само употребление наркотика (алкоголя) одним из членов семьи может давать остальным вторичную выгоду. Например, жена алкоголика может играть любимую роль жертвы, избегать сексуальной близости, агрессивно вести себя и т. д. При прекращении аддикции окружение зачастую начинает предпринимать усилия для того, чтобы вернуть аддикта к привычному для них поведению.
Соответственно, работа с родственниками наркоманов (алкоголиков) направлена не только на их поддержку, которая все же необходима, особенно на этапе построения рабочего альянса, но и на совсем другие вещи. Имеются в виду возможности эмоционального отреагирования, понимания своих чувств и причин собственных действий. Необходимым может быть и нахождение возможности изменения собственного поведения, в частности способов выражения чувств к близким людям.
Полезными могут оказаться и конкретные поведенческие программы поведения, скажем, ребенка-наркомана и его родителей. Между ними может быть заключен контракт, например, в такой форме:
Контракт заключается на 1–2 месяца, и при условии добросовестного соблюдения сторонами своих обязательств частота употребления наркотика резко сокращается (Ларионов, 1997).
Исходя из общего представления о наркомании как болезни личности в социальном контексте, можно предположить, что одним из принципов терапии наркомании должен быть экологический принцип: перестать быть наркоманом индивид может только в тех условиях, в которых он наркоманом стал. Выход за пределы ограничений среды, преодоление ее давления является для наркомана актами неадаптивной активности, что, как это было показано выше, является условием развития здоровой части его личности и, с другой стороны, условием сокращения активности наркотической части личности индивида.
Амбулаторная форма работы с наркозависимым задает и амбулаторную форму работы с членами его семьи. Если предположить, что наркоман лечится стационарно, а люди, находящиеся с ним в отношениях созависимости — амбулаторно, то, очевидно, что это сразу же распределяет роли «больной» — «здоровые» и нарушает баланс ответственности за совместное выздоровление в семье. Таким образом, одним из принципов терапии созависимости является экологический принцип, а наиболее оптимальной с точки зрения организации — амбулаторная форма работы. Помимо создания и поддержания указанного условия «равенства» участников терапевтического процесса (в противовес «он — больной, а мы — родственники — здоровы»), являющегося основой равенства ответственности, амбулаторная форма организации терапии созависимости позволяет также:
