Я присаживаюсь напротив нее и ласково, но твердо произношу:
«Лиза, ты веришь папе?» Она опускает глаза и обиженно кивает головой. «Ну а почему ты тогда не слушаешь меня?» Она молчит.
«Ты боишься пить лекарство?» – «Да», – резко выпаливает маленькая девочка. «А папу ты боишься?» – «Нет, папу я люблю». – «Ну тогда посмотри мне в глаза и возьми меня за руку. Разве тебе может быть страшно, когда рядом папа?» – «Нет, с папой не страшно», – отвечает она и протягивает мне руку, медленно покидая свое укрытие.
Она по-прежнему немного хныкает, ведь ее сильно беспокоит тот факт, что спустя мгновение она будет пить «страшное» лекарство. Пока мы идем до кухонного стола, я объясняю ей, что благодаря этому лекарству у нее перестанет все болеть и она сможет бегать, прыгать, купаться и даже ходить на улицу и качаться на качельках. Лиза внимательно слушает, но по-прежнему напряжена.
Когда мы доходим до стола, я пододвигаю стул, сажусь на него, и усаживаю ее к себе на коленки.
«Лизочка, возьми меня за руку. – Она молниеносно хватает меня. – Не бойся, сейчас ты выпьешь чуть-чуть лекарства и запьешь его водичкой. Хорошо?» – Она кивает и послушно открывает рот, чтобы с помощью шприца я дал ей антибиотик.
На всю процедуру у нас уходит меньше минуты. Все это время она крепко держит мою руку, но напряжение постепенно сходит с ее лица. И вот она делает последний глоток, запивает водичкой, и я аплодирую: «Лиза, можно я поцелую тебя в щечку? Ты такая молодец!»
Она смущенно подставляет щеку для поцелуя, после чего, радостная, убегает по своим делам.
Она впервые получила поддержку, которая заложит твердую основу в формировании уверенности. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Следующий прием лекарства проходит по похожему сценарию, за исключением того, что у Лизы появился положительный опыт, который сделал ее сильнее. Она явно меньше боится.
На третий день она ведет себя иначе. Не хныкает и не убегает. Просто подходит ко мне, дает руку и послушно пьет лекарство. Затем удаляется. То же самое повторяется и на четвертый день, и на пятый. На шестой даже у чувствительной мамы получается самостоятельно справиться с этой задачей без моего участия.
Занавес опускается. Овации.
Удивительно, но благодаря уверенному взгляду, правильно подобранным словам и аргументам у меня получилось избавить ребенка от одного отдельно взятого страха. И это чертовски приятно. А взаимопонимание между нами поднялось на новый уровень. Это еще одна крупица, наша связующая нить, которая только начинает объединять наши жизни доверием.
Прощание с соской. Часть вторая
Все рано или поздно заканчивается. Вот и наша история с пустышкой подошла к своему логичному завершению. Случилось это совершенно спонтанно, когда Лизе исполнилось два с половиной года.
Мне всегда казалось, что это решение она должна принимать самостоятельно. Так и получилось, хоть и косвенно. Как-то раз, играя с куклами, мы заметили, что Лиза достаточно пренебрежительно относится к своей соске. Обычно она всегда держала ее во рту или клала на стол, дабы не потерять.
Но в ее поведении произошли изменения. То ли она вошла в игровой раж, то ли пустышка перестала представлять для нее особую ценность на том игровом отрезке, в общем, она бросала ее вместе со всеми игрушками. В результате часть из деталей конструктора потерялись, как и соска. Когда спустя несколько часов Лиза задала свой традиционный вопрос – «Где моя сося?», ни мне, ни жене не удалось сразу ответить на него. Мы напомнили ей эпизод с ее игрой и пошли искать соску.
В результате поисков удалось обнаружить лишь несколько элементов конструктора, свидетелем чего стала Лиза. На ее лице даже появилось какое-то понимание того, что соска пропала именно по ее вине. Это открытие позволило ей более спокойно отнестись к факту пропажи. И она перестала требовать.
Пустышку мы нашли чуть позже, уже без Лизы, где-то под креслом. И тут нам стало ясно, что лучшего момента для отказа от соски не найти, и мы очень хорошо спрятали ее, решив не выбрасывать окончательно. С того момента Лиза еще несколько раз задавала вопрос про пустышку, но каждый раз получала аргументированный ответ, смысл которого ей был неприятен, но понятен.
И каждый раз она все меньше и меньше переживала по поводу пропажи соски. Ведь помимо прочего у нее осталась надежда, что когда-нибудь объект вожделения будет найден. Правда, у Лизы немного видоизменилось поведение. Она стала чаще искать бабушкину собаку Читу (йоркширский терьер), которая жила в своем маленьком домике в коридоре. Каждый раз, когда Лиза убеждалась в том, что Чита у себя в домике, она подходила к ней и закрывала за собой дверь, чтобы остаться с ней один на один. Мы поначалу удивлялись, но спустя несколько дней Лиза призналась мне в том, что она подозревает Читу в присвоении соски: «Она ее съела и не хочет мне ее отдавать», – жаловалась дочь. Я пожал плечами и сказал ребенку: «Понять и простить».
Так и закончилась наша история с соской.
Про поиски свободы
Желание быть свободным – неотъемлемая часть мужской сущности. Мы постоянно стремимся во что бы то ни стало обрести это под давлением обстоятельств. Родители, учителя, преподаватели – на каждом из этапов мы ведем себя по-разному, но желание вырваться неизменно сопровождает нас, помогая двигаться дальше. Это некий инстинкт самосохранения, позволяющий оставаться самим собой вне зависимости от внешних воздействий. Даже когда мы взрослеем и создаем свою собственную семью, начиная со штампа в паспорте и заканчивая рождением ребенка, это стремление никуда не уходит. Оно может затаиться где-то в глубине подсознания, чтобы в подходящий момент вырваться наружу, напомнив о себе.
Это совершенно не означает, что мы не искренны, дело в другом. Слишком много ответственности ложится на мужские плечи, отчего так хочется освободиться, хотя бы на мгновение. Вот это предвкушение эпизодической свободы заряжает нас энергией и наполняет легкие кислородом.
Но вот в чем парадокс: получая искомое, мы тонем в нем. Праздная суета врывается в наш мир, чтобы превратить свободу в посредственность, лишенную всякого смысла.
Знаешь, в те редкие минуты, когда я остаюсь в нашей уютной квартире в одиночестве, мне становится не по себе. Томительное ожидание свободы и чувство неловкости по итогам.
Странно ощущать себя чужаком в своей собственной квартире, и чем больше времени ты проводишь в одиночестве там, тем более чужой она кажется тебе. Ауру места всегда создают люди, так и в моем случае все тепло моей жилплощади делает семейный быт. Здесь каждый квадратный сантиметр пропитан историями. Такими чистыми и настоящими.
Вот прихожая, где каждый раз я появляюсь под обворожительную улыбку своего ребенка, который, встречая меня с работы, обнимает, помогая раздеться, берет за руку и тащит в свой мир детства.
А вот моя любимая ванная комната, выполненная в постельных тонах, именно ее я считаю самым уютным местом в квартире. Ее внушительные размеры позволяют воспринимать это помещение отдельной реальностью, где стоит лишь закрыть замок, и ты вне досягаемости – в другом мире. Как минимум раз в день в этой комнате повторяется одна и та же процедура. Я захожу вместе с Лизой, достаю сначала ее маленькую зубную щетку, выдавливая на нее немного детской зубной пасты, затем вынимаю из стакана свою, и мы начинаем процесс чистки зубов.
