Крайний раз, когда к нам приходил врач, мы смогли победить страх. Начиналось все как обычно: стоило ребенку увидеть знакомое лицо – и началась паника.
В тот раз мы изменили стратегию. Сначала мы вместе с врачом пили чай, обсуждая что-то веселое, и смеялись. При этом Лиза была у меня на руках. Затем я подробно рассказал ей о том, что за «штучки» принес с собой доктор, и что он будет делать. Через какое-то время малыш успокоился и спокойно пережил плановый осмотр и даже очередную прививку.
Я испытал чувство гордости, как за себя, так и за ребенка, который достойно со всем справился.
Наша следующая цель – вернуть любовь к купанию и научиться мыть голову.
Один на один
В жизни каждой мамы рано или поздно наступает такой момент, когда она вынуждена уехать по делам, оставив своего благоверного один на один с грудничком. Для папы это настоящее испытание, каким бы хорошим, добрым и терпеливым он ни был. Так получилось и у нас.
Стоило закрыть дверь, и время пошло. Это как-то срабатывает само собой. Ты как будто включаешь внутренний таймер, ожидая, когда жизнь вернется в привычное русло. Но пока вы с ней наедине, он продолжает тикать.
То ли чрезмерное чувство ответственности, то ли обыкновенный страх от отсутствия опыта. Ведь в твоей власти находится то бесценное создание, которое привнесло так много нового в твою жизнь. И она уже смотрит тебе прямо в глаза. Своим глубоким пронизывающим взглядом буравит тебя, как будто от твоей реакции на этот взгляд зависит что-то очень важное. Чувственно произносит «папа» и тебя буквально разносит на осколки от трепета в ее голосе и бесподобно искренней, многогранной мимики на ее лице.
Она берет тебя за руку и ведет по своим делам. Ты в ее власти. Ей еще не исполнилось двух лет, но это уже настоящая леди, со всеми вытекающими. Она подчиняет тебя полностью. А тебе так не хочется сопротивляться, ведь лучшей реакцией на твои действия является ее звонкий смех и сладкая улыбка.
Вы вместе играете, вместе «ходите на горшок», разглядываете, как моросит дождик за окном, а затем ловите мух, чтобы в шутку съесть их. Она смеется и танцует, стоит лишь уловить звуки музыки. А ты просто наблюдаешь и испытываешь чувство гордости, что у тебя именно дочка.
Ты все пытаешься накормить ее, но она постоянно отказывается, предпочитая шумные игры и беготню. Потом ты уговариваешь ее покушать, и она вроде соглашается, остается лишь приготовить.
Вы стоите вместе у плиты. Ты помешиваешь маленькие макароны и закладываешь куриное яйцо, в то время как она тянется на своих маленьких пальчиках со своей крохотной табуреточки, чтобы увидеть, как закипает вода в кастрюле. Ты наблюдаешь за тем, как ей неудобно, и сажаешь ее на плечи, чтобы ей было лучше видно, а потом возвращаешь обратно на табуреточку.
Пытаясь понять, не переварились ли макароны, ты ловишь их вилкой в кастрюле, а в этот самый момент твою дочку охватывает приступ нежности и она прижимается к твоим ногам (стоя на своей табуретке) и обнимает их, нежно целуя то одну, то другую.
И совершенно не важно, что после того как все будет готово, она снова откажется от еды, резво бегая вокруг стола.
Ты включишь ей любимый мультик «про коровку», а она начнет плакать, когда коровка будет петь веселую песню со словами «пока», «пока». Ты будешь ее успокаивать, прекрасно зная, что это еще не конец мультфильма. Но эти слова не убедят ее, и ты будешь вынужден поставить тот же мультфильм, сначала.
Через какое-то время маленькая девочка с чувством начнет разбрасывать крохотные детали какого-то конструктора, заставляя тебя встать, чтобы поднять все это, а в особенности ту деталь, которая улетела совсем далеко. Но внутренняя лень вкупе с задатками воспитателя помогут тебе убедить ее самостоятельно собрать все это в корзинку и положить обратно в полку.
Она успеет пять раз пописать, и один раз покакать, причем один раз она сделает это на твоем любимом кожаном кресле. После чего отбирать у тебя тряпку, а когда ты не отдашь ее, будет громко и выразительно плакать. Но потом снова обнимет и прижмется к тебе сильно-сильно.
Вы по очереди уложите спать всех ее «ляль» и животных. И, не дай бог, ты отнесешься к этому несерьезно.
Затем будет несколько попыток заставить выпить лекарство, чтобы прошли кашель и горло. Будут чай и йогурт, рыба и помидоры, хамон и орешки, семечки и яблоко, груша и морковь, виноград и сухарики. Что-то она понадкусывает. Что-то съешь ты сам.
Затем вернется мама.
Грудное молоко вкупе со временем сделают свое дело, и ребенок попросится спать. Ты почитаешь ей любимую книжку, после чего выключишь свет и ляжешь на кровать в ожидании покоя. Она возьмет свою маленькую бутылочку с водой и будет жадно пить, после чего подползет и плюхнется на тебя, чтобы обнять. В заключении, она потянется к твоим губам, для того, чтобы (как ты подумаешь) поцеловать, но, открыв сжатые губы, ты почувствуешь, как в рот льется вода, которую она на самом деле не проглотила. И радостный хохот резво уползающего грудничка даст тебе понять, что день подошел к концу.
Мама – первое слово
В последнее время прихожу к мысли, что нет никакого равноправия между родителями. А ведь мне всегда казалось, что было бы справедливо наделить мужчину и женщину равными правами.
Равноправие мужчины и женщины – это миф, хотя бы ввиду физиологии. На нас изначально возложены разные функции по жизни. Мы, по своей сути, по-разному устроены.
Отсутствие равноправия можно наблюдать через призму разнообразных явлений.
Возьмем «кавказскую семью», как пример традиционных ценностей. Спроси любого армянина, дагестанца, грузина про отношение к матери. В 99 % случаев ответ будет одинаков. Для этих людей мать – главный человек в жизни. Ради нее они готовы на все. Недаром самым серьезным проступком считается оскорбление матери.
С отцом все по-другому. В лучшем случае его уважают. Но, безусловно, он должен это заслужить своим поведением и отношением к семье. Когда отец трудится на благо семьи, стараясь создать достойные условия для жизни, он возвышается в глазах матери. И это передается детям. Формируется уважение и доверие.
Условное равноправие мужчины и женщины окончательно исчезает с появлением детей. На мать обрушивается лавина новых трудностей. Роль отца иная. Он помощник. Как бы сухо это ни звучало, это так.
Грудное вскармливание, бессонные ночи, материнские переживания, ограничения в еде, борьба с последствиями беременности, физическое истощение – с приходом этих вещей равноправие переходит в разряд мифов.
Что касается отца, единственная его задача сводится к тому, чтобы не быть «подонком». Ведь у него значительно больше свободы для маневров. Главное, чтобы в этой свободе он не заблудился. А ведь это испытание, иллюзорная простота которого погубила не одну семью.
Первые годы жизни ребенок нуждается в маме чуть ли не 24 часа в сутки. Ни один отец не проводит столько времени с ребенком. Да и природа того не требует.
