– До костей пробирает, – нервно передернула девушка плечами.
– Да уж, что есть, то есть.
– Неужели можно слышать такой призыв и не откликнуться на него?
– Нет, не думаю.
– Так почему же она не приходит?
– Откуда ж мне знать, деточка. Наверное, не может.
Утро началось с того, что Катерина, странно напряженная и собранная, сама вышла к столу.
– Я в порядке, – ответила она на вопросительные взгляды. – Плечо побаливает, и слабость, конечно, но в целом все в порядке.
Ива хмыкнула и переглянулась с Ямигой. Они быстренько взяли девушку в оборот, но, рассмотрев рану со всех сторон, пришли к такому же мнению.
– На тебе заживает как на собаке, – высказалась старшая знахарка.
– Всегда так было, – резковато ответила та, очевидно, ее самочувствие не было уж таким прекрасным, как она старалась всех уверить.
Под конец завтрака Катерина серьезно посмотрела на всех:
– Т’ьелх, Ива, у меня к вам просьба. Проводите меня к Городу Мертвых.
Знахарка и эльф переглянулись.
– Зачем тебе это? – задала вопрос девушка.
Ямига спокойно попивала травяной настой, словно ничто ее не удивляло.
– Не знаю. Надо. Поверьте, если бы это не было мне нужно, я не просила бы.
Т’ьелх задумался.
– Вообще-то мы не собирались туда, – промолвил он. Ему не нравилась новая знакомая. У него было прекрасное чутье на людей. И он знал, что Катерина опасна. Чем именно – он пока не мог понять, но что опасна – это уж точно.
Тут подала голос Ямига:
– Мне тоже кажется, что вам надо туда съездить.
– Зачем? – снова удивилась Ива.
– Уж не знаю. Так мне сердце подсказывает. Там же храм Аня и Вера стоит. А если дело связано с проклятием, любовью, запретной страстью, страданием и надеждой, то к кому как не к Аню и Веру идти на поклон. Что смотрите такими глазами, неужто не знаете этой истории?
– Знаем, – ответил эльф.
Девушки отрицательно покачали головами.
– Ну тогда слушайте. – Знахарка помолчала, не зная, как начать. – Было это… ну очень давно. Кошки поклоняются Аню и Веру как основателям их клана. Может, и так, может, и нет. Они были великими воинами, легендарными. Но вошли в историю совсем не поэтому. Говорят, раньше по-иному все было: и люди, и эльфы, и все прочие были мудрее. Все помнили, что с ними до смерти было: и ошибки свои да чужие, и любовь, и обиды, а жизни их девятью не ограничивались. Любовь тоже длилась не одну жизнь. Но годы и века шли. Люди менялись. Многие, рождаясь, уже не помнили, что с ними было в прежней жизни. Но как быть, если любовь проходит сквозь века, невзгоды, смерть, забвение? Все верно – ничто ей не помеха. Это великий Дар и великое Проклятие, а история Аня и Вера – тому подтверждение.
…Все вокруг полыхало в неугасимом пламени войны. Лязганье мечей, звон кольчуг, треньканье спускаемой тетивы, ржание коней и крики сплавились в одном бесконечном вареве битвы. Не разобрать уже, где кто и с кем сражается. У всех нормальных людей оставалась только одна мысль – выжить. И каждую секунду – тысячи маленьких мыслишек: как именно, если неистовствующий бог войны бушует в полную мощь.
И в этом кровопролитии были двое, которые в этой нескончаемой веренице взмахов мечей имели другую цель. Они оба жаждали одного – это желание как нельзя лучше подходило ко всей окружающей обстановке: они искали друг друга, чтобы убить. Их ненависть колыхалась над полем битвы. И каждый, встречавшийся на пути их мечей, ощущал это на себе. Два великолепных воина сражались в окружении врагов – Ань и Вер – два заклятых врага, ненависть которых превосходила злобу всего этого бушующего моря войны.
Они похожи. Они могли смотреться друг в друга как в зеркало. Они братья. Не просто по духу – они действительно братья-близнецы, рожденные, чтобы однажды уничтожить друг друга.
Было время, когда и они бок о бок скакали по отцовским лугам и лесам, палили из рогаток по птицам, охотились и плавали в речушках. Ань и Вер любили друг друга до безумия. И мир смотрел на них с умилением. Они не могли расстаться ни на день, ни на час. Похожие как отражения светлокудрые мальчишки, они вместе осваивали жизнь вокруг: учились бою на мечах, верховой езде, даже музыке. Вер был силен и быстр. Ань – ловок и хитер. Вместе они могли выстоять против трехкратно превосходящего противника. Зная сильные и слабые стороны друг друга, они каждый день устраивали бои, затягивающиеся порой на часы.
Ни один из них не превосходил другого практически ни в чем, и каждый любил себя в брате и брата в себе.
И вот сейчас, среди рычащего умирающего и торжествующего моря войны, они искали друг друга, чтобы убить. Их ненависть лилась из глаз и рук, превращая прекрасные лица в чудовищные маски, заставлявшие врагов пасовать еще до начала поединка.
И когда трубы одного из войск вдруг сообщили об отступлении, они наконец-то увидели друг друга. Рванулись вперед, до боли вглядываясь в – словно собственные глаза, волосы, лица и не замечая ничего вокруг. Если б они владели магией, воздух взорвался бы от такого накала. Да и без этого первый удар братских мечей сотряс его, отдавшись чуть ли не ультразвуком, повторившись рычанием, вырвавшимся из глоток воинов, – искры полетели во все стороны. И вновь широкий замах. И снова удар одинаковой силы с обеих сторон. Казалось, что братья забыли все свое искусство, полагаясь исключительно на звериную силу.
На них то и дело налетали случайные воины с той и другой стороны. Но они не щадили никого, кто хоть на миг отрывал их от смертельный битвы с собственным отражением.
Клинки сверкали оранжевым пламенем и багровой кровью. Пыль вздымалась из-под мелькающих в ярости боя ног. Щиты были отброшены в стороны. Шлемы сорваны. Лица искажены. Они оба уже покрылись кровью от мелких порезов. Но глаза противника не оставляли возможности обращать на такие мелочи внимания. Кругом лежали трупы друзей и врагов. Под ногами ломались щиты и копья.
Ань сделал шаг назад и наткнулся спиной на стену деревянного амбара. Вер торжествующе взревел и скользящим ударом не позволил брату выбраться из западни. Это, казалось, был конец для первого. Его сила была не столь велика, как у Вера. Он наверстывал ее ловкостью и гибкостью. Ань начал биться еще яростнее, чтобы стереть гнусную ухмылку с лица противника. Один за другим Аню удавалось отводить удары брата по скользящей, но, наконец, последовал последний, которого Ань так боялся… Он начал заваливаться назад. Оба брата закричали. И в это мгновение стена за спиной Аня проломилась, и противники рухнули в образовавшуюся дыру. У самой двери разрушенного амбара, освещаемый золотыми лучами заходящего солнца, сидел, зажимая руками чудовищную рану на животе, командир Вера. Братьям было все равно. Они вновь оказались на равных. Здесь было полно места для маневра. Ань и Вер вновь сошлись в поединке, который им сегодня не суждено было закончить. Выскочив на свободное пространство, они были уже разделены толпой солдат… Спустя какое-то время Ань распознал в звуке труб сигнал к отступлению.
