– Канцелярский нож?
Дочь Жюля снова кивнула.
– И он сделал так… – Девочка нанесла колющий удар правым кулаком.
Детектив ощутил фантомную боль в собственном глазу.
– Хорошо, милая, – сказал он, прибавив звук стереосистемы. – Слушай музыку.
Карен обратила взгляд на дворники, продолжавшие очищать ветровое стекло от снега.
– Ее ткнули в глаз канцелярским ножом, – сказал полицейский доктору Эдвардсу.
Наступило короткое молчание.
– Как далеко от больницы вы находитесь? – спросил оптик.
Детектив посмотрел на приближающийся знак съезда с автострады и быстро подсчитал в уме.
– Меньше чем в пятнадцати минутах.
– Я отправляюсь в операционную.
– Есть ли шанс его спасти? Ее глаз?
– Сначала мне нужно ее осмотреть.
Жюль решил не давить на врача и не заставлять его делать плохие прогнозы.
– Ладно.
– Есть ли еще какие-то проблемы, требующие срочного внимания?
– Она потеряла некоторое количество крови, – сказал Беттингер, глядя в зеркало на Алиссу, грудь которой продолжала равномерно подниматься и опускаться. – У нее слабый, но ровный пульс.
– Вы знаете ее гр…
– Нулевая, положительный.
– Вы уверены?
– Да.
– Аллергия на антибиотики?
– Нет.
– Хорошо. Пожалуйста, будьте осторожны, не забывайте о снегопаде – несколько минут ничего не изменят.
– Я буду ехать осторожно, – сказал детектив, меняя полосу.
– Я подготовлю носилки. Я афроамериканец, бритая голова, бородка.
– Вы говорите как белый.
– Значит, уроки пошли впрок.
– Я в голубом компакт-каре.
– Буду вас ждать.
– Спасибо. – Детектив закончил разговор и снова уменьшил звук стерео. – Милая?
Карен посмотрела на него.
Беттингер заставил себя прогнать самые жуткие картины, возникавшие у него в голове, чтобы задать дочери один из самых отвратительных вопросов, какие только существуют в мире.
– Что этот человек с тобой делал?
Его дочь посмотрела на свои пальцы ног.
– Карен? – повторил детектив, не в силах дышать.
– Он сказал, чтобы я разделась и легла на кровать, или моя мамочка ослепнет.
– Он делал с тобой что-нибудь еще?
– Он меня связал и засунул трусы в рот.
– Что-нибудь еще?
Девочка покачала головой.
– Нет.
Жюль с облегчением вздохнул, наклонился и поцеловал свою маленькую любимую дочь в лоб.
– Ты вела себя очень храбро.
Карен смотрела, как снег собирается на ветровом стекле.
Зазвучала новая песня, которая началась в точности как предыдущая, и детектив увеличил звук.
– Тебе нравится?
Легко приходившая в волнение маленькая девочка, которая любила или ненавидела большинство вещей, пожала плечами.
* * *
Двенадцать минут спустя голубой компакт остановился у большого коричневого здания больницы Армии Спасения в Стоунсбурге. Беттингер выключил двигатель, и в этот момент в двадцати футах от них открылись двери приемного покоя. Наружу вышел белый медбрат и человек, который, по описанию, должен был быть доктором Эдвардсом. Они толкали перед собой стальную каталку.
– Оставайся здесь, – сказал детектив дочери и вышел наружу. – Я буду рядом.
– Хорошо.
Беттингер подошел к задней дверце, распахнул ее и, подхватив жену на руки, отнес ее к каталке. Оптик посмотрел на оставшуюся в машине девочку.
– Она была там.
– Да. И сын…
Горло у Беттингера перехватило. Глаза его наполнились слезами, и все, что он сдерживал в течение последних тридцати минут, вырвалось наружу. Он молча показал дрожащим пальцем в сторону багажника машины.
– Ваш сын?.. – переспросил доктор Эдвардс.
Детектив кивнул.
– Я сожалею, – сказал оптик, и его сочувствие показалось Жюлю искренним.
Он понимал, что должен держать себя в руках на глазах у дочери, и проклял накатившую волну эмоций.
– Могу… я… оставить мою машину здесь? – спросил он, вытирая глаза кулаком.
– Все нормально.
Детектив помог Карен выйти из машины. Они вместе пошли за каталкой в раздвинувшиеся двери и оказались в бежевой приемной, где стояло пять виниловых диванов, работал телевизор с изображением высокой четкости и на столике лежало несколько журналов.
– Пока вам лучше оставаться здесь, – сказал Эдвардс, продолжая двигаться с каталкой в сторону отделения неотложной помощи. – Все ваши бумаги у секретарши.
Беттингер кивнул.
– Я пришлю лаборанта-препаратора, когда вы будете готовы.
– Ладно. – Сейчас полицейский не мог разговаривать с работником морга.
– Мы сообщим вам, как только что-то узнаем, – добавил оптик, и вместе с медбратом они повезли Алиссу Брайт сквозь двойные двери.
– Спасибо.
Жюль взял Карен за правую руку и повел ее к диванам, где мексиканка, выглядевшая как высокий лилипут, мыла линолеум.
– Пахнет как моча, – сказала девочка отцу.
– Это аммиак. Он нужен для поддержания гигиены.
Карен обошла влажные квадратики и прикрыла нос.
– Пахнет как моча.
– Согласен.
Девочка села на диван, стоявший лицом к телевизору, который показывал повтор местных вечерних новостей. Внезапно серьезное лицо ведущего сменилось на толстого мультяшного кота, у которого были впечатляющие усы и очень стильный жилет.
– Благодарю вас, – сказал Беттингер женщине, которая держала в правой руке пульт дистанционного управления.
– Новости не для детей, – ответила та.
– Так и есть.
Крошечная женщина использовала швабру как весло и поплыла в порт.
Жюль посмотрел на Карен.
– Хочешь, я сниму с тебя куртку?
Не отводя взгляда от телевизионного экрана, девочка покачала головой.
– Хочешь сходить в туалет? Он здесь совсем рядом.
И вновь дочь отрицательно покачала головой.
– Хочешь чего-нибудь попить?
Карен пожала плечами.
– Яблочный сок? – предложил Беттингер. – Клюквенный?
