Беттингера его слова удивили.
– А зачем ей анестезия?
Доктор бросил смятое полотенце в мусорную корзину.
– Мне нужно извлечь глаз и все там очистить.
Полицейского снова затошнило.
– Но разве нельзя сделать это при местном обезболивании?
– Я хочу сделать все как можно тщательнее. Мы не можем допустить возникновения инфекции в таком месте.
– Какого рода инфекции?
– Стафилококк. Он может быть смертельным, если попадет в мозг.
Пол вдруг стал уходить из-под ног Беттингера. Ему пришлось ухватиться за плечо медбрата, чтобы сохранить равновесие, и он почувствовал у себя на лице холодный пот.
Эдвардс указал на пустую кровать.
– Может быть, вам следует прилечь на пару…
– Нет. – Детектив отпустил плечо медбрата. – Позвольте мне поговорить с ней, чтобы вы могли сделать то, что необходимо.
– Ей дали очень сильное болеутоляющее, но она в сознании. Я рассказал о предстоящей операции, но не стал говорить об остальных событиях… – Оптик указал в сторону бежевой занавески в дальнем углу. – Там. У вас несколько минут.
– Я поставил для вас стул, – добавил медбрат.
Беттингер подошел к занавеске, отодвинул ее в сторону и увидел Алиссу. Из рук у нее торчали трубки внутривенных вливаний, соединенные с плазмой, а ее карамельную кожу покрывали повязки – словно ярко-белые паразиты. Рядом с плотными бинтами на всей левой части лица полицейский увидел красный широко раскрытый глаз.
– Жюль?
Детектив вошел, задернул занавеску и обнял жену. Пластиковые трубки скользнули по его лицу.
– Дети? – спросила Алисса.
Беттингер крепко прижал ее к груди.
– Гордон убит. Карен в безопасности.
– Гордон убит?
– Да. Он защищал Карен, когда это случилось. Он спас ей жизнь. – Детектив стиснул челюсти, чтобы сохранить спокойствие.
– Гордон мертв?
– Да.
Ужасающая тишина высосала воздух из комнаты, и Жюль мог лишь обнимать жену. Он чувствовал, что падает сквозь мрак на дно невероятно глубокого каньона.
Алисса откашлялась.
– Но Карен в безопасности?.. – Ее голос звучал едва слышно.
– Она смотрит мультики.
– Хорошо.
Беттингер выпустил жену из объятий, поцеловал ее в губы и взял ее руки в свои, стараясь не задевать многочисленные трубки. Затем уселся на принесенный для него стул и посмотрел на свою любимую. В ее правом глазу заблестела слеза, а повязка с левой стороны стала влажной.
Алисса вновь откашлялась.
– Карен знает?
– Про Гордона?
Женщина кивнула.
– Знает, но делает вид, что нет.
– Как с зубной феей?
Прибойная волна печали накрыла детектива.
– Да. – Он откашлялся и указал в сторону занавески. – Доктор сказал, что…
– Это ты находился снаружи?
Беттингер был поражен.
– И стрелял в окно? – уточнила Алисса.
– Да… я. Извини за разбитое стекло.
– Ты должен был – этот псих убил бы нас всех.
Полицейский сжал ладони жены.
– Ты его убил?
– Да.
– Он это заслужил.
– Он заслужил много больше.
Алисса кивнула.
И вновь Жюль указал в сторону занавесок.
– Доктор сказал…
– Почему он хотел тебя убить? Ты… ты из Аризоны. Мы все… – Голос Алиссы дрогнул, и она покачала головой, сражаясь со слезами. – Мы все из Аризоны.
– Он работал на человека из Виктори, который не любит полицейских.
– Ты и до него добрался?
– Над этим мы сейчас работаем.
Алисса опустила взгляд.
– Ты должен вернуться на работу? – спросила она; теперь в ее голосе появился страх.
Беттингер сжал руки жены.
– Я хочу добраться до этого хрена – до босса; очень хочу. Отчаянно. Но если ты скажешь, чтобы я спустил мой значок в туалет, я так и сделаю. Ты слишком многое пережила – и без малейшей на то причины, – так что решение принимать тебе.
Печальная улыбка появилась на забинтованном лице художницы.
– Я серьезно, – сказал детектив.
– Я знаю. – Алисса тяжело вздохнула и покачала головой. – Я не хочу, чтобы ты возвращался в Виктори. Мне страшно… и… Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Но не стану просить тебя, чтобы ты прекратил. Ты… ты не сможешь сидеть и ждать, пока кто-то другой доберется до человека, который все это с нами сделал.
Жюль поцеловал ее руки, уверенный, что женился на самой понимающей женщине в мире.
– Я оставлю Карен здесь – о ней позаботятся, у них есть для этого условия. А когда все закончится, мы вернемся в Аризону. И я найду себе какую-нибудь сидячую работу.
– Я с нетерпением жду момента, когда смогу купить тебе пресс-папье.
– И мы слетаем в Чикаго на твою выставку в галерее.
Глаз Алиссы снова наполнился слезами.
Беттингер знал, что ей было известно, как сильно Гордон гордился предстоящей выставкой.
Трубки пришли в движение, когда лежащая на кровати женщина вытерла правую щеку.
– Я люблю тебя, – сказал детектив, наклонившись, чтобы обнять жену.
– И я тебя люблю.
– Мистер и миссис Беттингер? – послышался голос доктора Эдвардса из-за занавески.
– Мне нужно уходить? – спросил полицейский.
– Пожалуйста. Анестезиолог уже здесь.
– Хорошо.
Жюль и Алисса поцеловались еще раз. Он встал, а она вытерла правый глаз. Высокий стройный белый мужчина с впалыми щеками и короткими серебристыми волосами, шаркая, вошел внутрь, толкая перед собой прибор, похожий на русский спутник.
Детектив положил сотовый телефон жены на каталку.
– Позвони мне, как только операция закончится.
– Хорошо. Будь осторожен.
– Обещаю.
И Беттингер ушел, прежде чем жена или он сам расплакались бы.
Глава 43
Снег с фиолетового неба
После того как детектив заполнил все бумаги, он оставил дочь в специальной палате под присмотром медсестры, а тело сына отвез в морг. Каждого ребенка отец поцеловал, каждого попросил о прощении.
Беттингер вышел из больницы и оказался в мире, окутанном вуалью снега. Фиолетовые снежинки падали с такого же неба, когда он шел к голубому компакту Алиссы, припаркованному в запрещенном месте. Снег скрипел под резиновыми подошвами его ботинок – выпало уже не меньше дюйма.
