Она ответила не сразу:
— Всего лишь полтора года назад на этом самом месте стоял Максим, — подняла веки Кармелита, — и я точно так же приходила к нему на свидание…
— Да, наверное, похоже. Максим был, как и я сейчас, невиновен. Но тогда вас с ним связывали совсем другие отношения.
— А я ведь когда-то была твоей невестой, Миро. И даже чуть не стала твоей женой…
— Когда-то я мечтал об этом больше всего на свете…
— А сейчас?
— А сейчас это невозможно.
Говоря это, они перешли с повышенного тона на тихий шепот. Но не для того, чтобы не услышал надзиратель, — он все равно все слышал, — а просто потому, что о таких вещах не кричат.
— Ты ведь сделала свой выбор, — говорил Миро.
— Да, сделала. И была счастлива, что встретила Максима.
— Он был главным в твоей жизни и навсегда в ней останется.
— Да, это так. Я никогда его не забуду.
— А я, как бы ни любил тебя, никогда не смогу быть вторым. Ты обиделась?
— Нет! — ответила Кармелита, пытаясь скрыть свою обиду от Миро. — Просто глупо было говорить с тобой об этом.
— Ты прости меня, если я сказал что-то не так. Но я привык говорить то, что думаю. Теперь я могу быть тебе только братом.
— Вот, как брату, я и хочу тебе помочь. Ты только скажи, что можно сделать?..
— Не знаю, Кармелита. Все факты, все улики — все против меня. Я не знаю, как доказать, что я — не вор.
— Наверное, нужен адвокат. Но такой адвокат, чтобы он верил тебе, верил в твою невиновность, так же как я в это верю… Постой. — Взгляд Кармелиты вдруг просиял. — Кажется, я знаю, кто это может быть!
— Кто?
— Ну сначала мне надо поговорить с этим человеком…
* * *
После того как на конюшне от него убежала Кармелита, Астахов пошел в кабинет к Зарецкому. Он хорошо понимал, что и там его ждет разговор не из легких.
Баро сидел за столом, но работа не шла. В руках он перебирал ожерелье и неотступно думал о Земфире. В этот момент в кабинет вошел Астахов.
— Здравствуй, Рамир, — сказал он и тут же перешел к сути: — Между нами снова могут возникнуть разногласия. Мне бы этого не хотелось. Поэтому я хочу предложить тебе одно совместное дело — инвестировать вместе строительство дома для цыган.
— Для каких цыган? — Баро ничего не понял.
— Для вашего табора, который возглавляет Миро. Так ты согласен?
— Построить дом для табора? Да, конечно, я согласен…
Астахов тут же протянул руку, и Баро ничего не оставалось, как ее пожать.
— Но как тебе в голову пришла эта идея, Коля?
— У меня есть на это две причины. Во-первых, я хотел бы это сделать для Кармелиты. Только что мы с ней немного поссорились, и я хочу как-нибудь загладить свою вину.
— А из-за чего вы поссорились?
— Вот это как раз и есть вторая причина… Поэтому-то я и пришел к вам — к Кармелите и к тебе, Рамир. Дело в том, что ко мне с идеей этого строительства приходил Миро. Он просил денег. И так получилось, что Олеся… Что мой бухгалтер отказал ему. К сожалению, я был не в курсе, иначе я бы этого не допустил. Я считаю строительство дома для цыган делом полезным и важным. И я бы выделил на это деньги. Больше того, я даже выбил бы землю под это строительство. Кроме всего прочего, это бы укрепило и наше с тобой сотрудничество, не так ли? — Астахов никак не мог подойти к самому главному, о чем собирался сказать — к аресту Миро.
— Я не понимаю, — отвечал Баро. — Почему о том, что цыгане собираются строить дом в нашем городе, я узнаю последним? Почему Миро пошел просить денег у тебя? Почему он не пришел ко мне?
— Я думаю, что просто он хотел сделать это самостоятельно — взять деньги, отработать их. Это зрелое решение. Ведь он же — вожак табора.
— Но я дал бы ему эти деньги без всяких вопросов!
— Да, конечно, ты бы дал. Но, я думаю, ты дал бы безвозмездно, ты не позволил бы даже говорить о кредите, о возврате. А Миро хочет независимости. Даже от тебя. И в этом как раз я могу его понять.
— Пожалуй, ты прав, Коля. Понимаешь, табор — это моя семья, каждый цыган в таборе мне дорог. И, уж конечно, я бы не стал брать с них денег. Ты знаешь, я буду счастлив, если табор построит свой дом в Управске и все цыгане будут жить рядом со мной! Спасибо тебе, Коля, что ты пришел с этим ко мне. — Баро еще раз пожал руку Астахову, теперь уже по собственной инициативе. — Коля, а давай позовем Миро и сразу же обсудим детали все вместе?
— К сожалению, это невозможно. Миро в тюрьме.
— Что?!
— Рамир, собственно, к этому я и веду. Вскоре после визита Миро из моего дома пропали самые ценные картины моей коллекции. И одну из них милиция нашла у него. Поэтому Миро арестован…
— Но Миро не мог украсть — я за него ручаюсь!
— Не торопись, Рамир. Все улики свидетельствуют против него.
— Николай, я знаю этого парня с детства. Ну не мог он украсть, не мог!
— Я понимаю тебя, Рамир. Я сам буду рад, если все это окажется не так. Но я уже в этом не уверен.
— Ты не веришь моему слову?! — Баро вспыхнул в один момент, как загорается в один момент спичка.
— Рамир, я вынужден верить фактам. Мою картину нашли у Миро.
— Ну пойми ты — ему подкинули эту картину! Подкинули для того, чтобы бросить тень на цыган. А ты идешь на поводу у тех, кто это сделал. Ну не брал Миро твоих картин, понимаешь? Не брал! — И вдруг он перестал кричать. — Когда же люди перестанут относиться к цыганам как к ворам и мошенникам?..
— Рамир, если я не верю Миро, то это еще совсем не значит, что я не верю в честность цыган. Я же предлагаю тебе сотрудничество.
— После всего этого? Ты предлагаешь мне сотрудничество, хотя не веришь тому, что я говорю тебе о Миро?!
— Да. Потому что Миро мне — чужой человек, а нас с тобой связывает Кармелита, наша дочь…
Повисла пауза. Астахов наконец сказал все, что хотел. А Баро никак не мог сообразить, что же ему говорить дальше.
* * *
Кармелита даже злилась на себя — как же эта мысль сразу не пришла ей в голову. Есть, есть как раз такой адвокат, который не усомнится в невиновности Миро!
И она разыскала Соню.
— Что случилось? — спросила та, увидев запыхавшуюся Кармелиту, — это была уже третья их встреча за день.
— Миро арестован! Ему нужен адвокат, — сразу же выпалила гостья.
— О Господи! За что?!
— За кражу картин Астахова.
— Каких картин? Какую кражу? Не может быть…
— Конечно, не может. Миро этого не делал — ты должна в это поверить!
