Да, точно! Черт! Где тут у Зарецкого огнетушители? С ходу не найдешь. Нужно спасать всех, кого еще можно спасти. Антон выпустил лошадей, с диким ржанием они выскочили из конюшни. И тут он увидел припорошенную соломкой Кармелиту. Хорошо еще, что приметил, а то ведь в горячечной спешке мог пройти мимо. Антон стал трясти ее, громко крича:
— Кармелита! Кармелита!
Она не отвечала.
— Кармелита! Да что с тобой!!
Нет, молчок. Совсем плоха, наверное, надышалась угарного газа. Антон подхватил ее на руки, понес к выходу. Окинул конюшню прощальным взглядом. Он сделал все, что мог. Больше ничего спасти не удастся.
Во дворе он положил девушку на землю. Посмотрел в сторону охраны — пусто. Ах, ну да, точно. Все охранники поехали на представление! За год совсем страх потеряли. Это просто цирк какой-то, а не охрана. И вдруг он внутренне похолодел. Игорь-то скорее всего уже смылся, чтобы обеспечивать себе алиби. Но что, если он кого-то оставил здесь присматривать за пожаром? Значит, нужно быстро и незаметно исчезнуть вместе с Кармелитой.
Так же, как и пришел, задами, Антон вышел к дороге. Там поймал какого-то транзитника, который подбросил его до котельной.
* * *
Говорят, что переиграть детей и животных невозможно. Это правда. Поэтому выступление детей Розауры Миро мудро поставил в самом финале представления. Они пели и плясали с почти уже взрослым мастерством и гениальной детской непосредственностью.
Баро и Миро стояли за кулисами, любовались подрастающей сменой.
— Хорошо ребятишки танцуют, — сказал Зарецкий. — Настоящие артисты!
— Да, они молодцы, — подхватил Миро.
— Твоя заслуга. Ты столько души в них вложил.
— Ничего бы у меня не вышло, если б они сами не захотели. Это же они все для Розауры стараются.
Баро посмотрел на маленьких артистов повнимательнее и обратил внимание, что они иногда (довольно часто) посматривают на пустое кресло в зале, то, где раньше сидела Розаура. И после этого поют еще звонче, а танцуют еще яростнее.
И вот отзвучали последние аккорды. На сцену вышел Миро.
— Милые друзья, которых полон зал! Я назвал вас друзьями, потому что надеюсь, что сегодня мы стали ими! Наше представление завершено! Спасибо всем вам, что этим вечером вы были с нами. До новых встреч! Пусть жизнь ваша будет яркой, как эти шары. И такой же легкой.
На сцену вышли дети с большими связками шаров. Потом они спустились в зал и начали раздавать шары зрителям. Всем по одному.
Разве что Яну Альбертовичу из прокуратуры досталось сразу два шара. И он от этого был совершенно счастлив, потому что с раннего детства мечтал именно о том, чтоб у него было два таких большущих ярких шарика, надутых гелием. И вот лишь сейчас его мечта исполнилась!!!
Зрители собрались уж расходиться, думая, что это финал, и ничего трогательнее быть не может. Но они ошиблись. Оказывается, Васька и старшая сестра спустились в зал не просто так, а с микрофонами в руках. Вася взял за руку Земфиру, его сестренка — Баро. И они повели этих немолодых, слегка смущающихся людей друг к другу, приговаривая на ходу:
— Баро! Земфира нам костюмчики для сказки сшила!
— Посмотри, какие красивые, правда?!
— Она такая добрая!
— Она нам, как мама!
— И ты Баро очень добрый! Очень хороший!
— Мы же видим, что вы поссорились!
— Не надо! Помиритесь! Вы оба такие хорошие.
— Если это из-за нас, мы все-все делать будем, что Земфира скажет!
— Мы будем очень послушные! И даже кашу начнем кушать!
Дети в тревожном ожидании смотрели на Баро и Земфиру. Те стояли, растерянно глядя друг на друга. Потом улыбнулись и обнялись. Дети, сгрудившиеся вокруг них, радостно запрыгали. А остальные люди зааплодировали. Ян Альбертович, тот от избытка чувств вообще прослезился (он обожал такие благополучные и трогательные финалы). И от этого люди вокруг умилялись еще больше: надо же, какие хорошие, душевные люди работают в нашей прокуратуре!
Глава 28
Олеся нажала на кнопку звонка. Но никто не ответил. Потом она постучала в тонированное окошко охраны, и снова молчок. Нет, это вправду похоже на какой-то страшный заговор. Она узнала о страшной опасности, грозящей Кармелите и Астахову. Но во всем городе так и не смогла найти ни одного человека, кому можно было бы рассказать об этом. Олеся отошла подальше от ворот. И вдруг увидела дым по ту сторону забора. Неужели показалось? Да нет, точно! Это пожар. Здесь со стороны парадного входа пробраться во двор не удастся. Нужно обойти участок. Может, там, с тыла, есть какая-то щелочка.
Действительно, с другой стороны забор был не так высок. Олеся ловко перебралась через него. И увидела перепуганных лошадей, мечущихся по двору Зарецкого. Горела конюшня, в которой, как она хорошо знала, в последнее время жили не только кони, но и Кармелита.
Все ясно, слова Игоря были не пьяным бредом и не пустой угрозой. Кармелите действительно грозит страшная опасность. Наверное, ее оглушили и оставили там, в конюшне. Как же страшно идти в огонь. Как страшно. Но нужно! Нельзя стоять и спокойно смотреть, как погибает человек.
Конюшня разгоралась все больше. Но Олеся вбежала в нее.
— Кармелита! Кармелита! Где ты?
Господи, хоть бы знать, что здесь, где да как? Но разве в таком дыму разглядишь.
В это время раздался страшный треск, и сверху на девушку упала горящая балка. Она ничего не успела: ни увидеть, ни почувствовать.
* * *
Сон вошел в сознание Люциты незаметно, вкрадчиво, как будто змея вползла. Был он весь в каких-то болотно-коричневых тонах. Она, Люцита, стоит на берегу озера. У ее ног — лодка. А в ней сидит человек в балахоне с капюшоном на голове. Люцита всматривается в человека, но не может понять, кто это. Неясно даже, мужчина это или женщина. Но вдруг к лодке подходит ее Богдан, он дает лодочнику монетки. И в этот момент в лодочнике угадывается Олеся. Рыч забирается в лодку. Лодка отчаливает. Лодочник-Олеся начинает грести. Люцита остается на берегу одна. Как же так, почему? Она кричит, громко и безнадежно: «Богдан! Богдан!» Но лодка неумолимо отдаляется от берега…
Люцита проснулась. Что за странный сон? Почему в нем была Олеся? И неужели Богдану снова плохо? Наверное, да. Мимо нее пронесся врач, прямиком в Богданову палату. Вслед за ним — медсестры с какими-то шприцами и капельницами. Суета улеглась только через полчаса. Все разошлись. И тогда изможденная Люцита снова уснула.
Сон вернулся. Это все то же озеро. Лодку с Богданом уже почти не видно. Но Люцита все стоит на берегу и ждет, непонятно чего. И вдруг — о чудо! — лодка начинает возвращаться. Вот она уже подплывает к берегу. Лодочник-Олеся вернула Богдану монетки и он сошел на берег. Люцита тут же бросилась ему на шею. И вдвоем, в обнимку, они ушли подальше от загадочного озера. Из болотно-коричневого сон стал изумрудно-зеленым. Перед тем, как насовсем уйти от озера, Люцита обернулась и увидела взгляд Олеси. Та смотрела им вслед с грустью и легкой завистью…
