Я знаю еще один пример — не мой — с похожей проблемой. Страх, не поддающийся логике, — человек не мог выйти на мостик шириной метра два, уходящий в воду: ему казалось, что он слишком узкий. При этом на самой дальней точке этого мостика глубина воды была всего по колено. Более того, при объективном рассмотрении получалось, что упасть с этого мостика не так уж просто! Даже если лечь на него поперек (!), придется долго ползти до края. Если спрыгнуть — только намочишь ноги. А можно сесть на краешек и долго удивляться тому, что даже чтобы просто съехать в воду, надо сделать много движений.
Именно так разбирают страхи психологи: обсуждая самые «ужасные» сценарии и доводя идею до абсурда. Логические доводы часто помогают. Уже когда представляешь себя, лежащего на мостике (поперек? или вдоль?), начинаешь смеяться. И заниматься этим нужно, пока страхи не покажутся надуманными.
Когда человек боится, он окружен монстрами. Из них настоящим является максимум один. Остальные — его тени. Нужно посветить на проблему со всех сторон, разогнать тени, а потом разбираться непосредственно с врагом. И, в идеале, враг при близком рассмотрении окажется не таким уж страшным. Либо, если он действительно страшен, — это все же один враг, а не армия. Можно узнать о нем все и разработать стратегию, как никогда с ним не встречаться или как обращаться при встрече, чтобы в дальнейшем обходилось без трагедий.
Также можно искать точку, в которой зарождается страх. Например, я знаю, как один тренер по плаванию искал эту заветную точку. Он внимательно следил за детьми, когда они выполняли простейшие упражнения: стоя по грудь в воде, закрыть нос руками, погрузить лицо в воду, потом попытаться лечь на воду и так далее. У кого-то паника начинается, как только нос оказывается в воде. Утонуть невозможно: ребенок стоит на дне крепко и уверенно. Вдохнуть и хлебнуть воды тоже невозможно. Рот закрыт, нос зажат рукой. В чем проблема? В тот момент, когда лицо касается воды, видно, как начинает судорожно сокращаться грудная клетка. Паника! Именно в этот момент случилось что-то ужасное, в этой точке родился страх.
В описанном случае тренер предположил, что ребенку когда-то неудачно попала в нос вода. Это очень неприятно, и такого переживания достаточно, чтобы тело включило все защитные системы, чтобы впредь предотвращать уже саму возможность попадания воды в нос. После выявления этой точки все довольно просто. За два урока ребенка приучают заранее морально готовиться к моменту, когда нос окажется в воде. Уже после нескольких попыток включаются другие реакции: как только ребенок собирается броситься в воду, тело начинает готовиться: «Спокойно, все хорошо!»
Также я когда-то была свидетельницей фантастической истории, когда девочка очень боялась подниматься в гору и рыдала добрых сорок минут. А потом вдруг полезла — после того как ей удалось ухватиться за травинку. Это не поэтическое преувеличение — она ухватилась именно за какой-то стебель, довольно тоненький. Стебель оказал заметное сопротивление, она за него «подтянулась» и пошла. Уже к концу движения он оторвался — но девочка успела сделать шаг. Дальше она хваталась за такие же стебли и прошла всю гору. Начни она по-настоящему падать, травинка бы ее не спасла. Но это не важно. Человеку не хватало опоры, хотя бы чисто символической. Иногда все вот так просто.
* * *
Один знакомый профессор как-то сказал мне, что «со страхами нужно работать, но не нужно пытаться с ними взаимодействовать». Что он хотел этим сказать? Что страхи полезно обсуждать, разбирать и пытаться понять. Но идею, что «со страхом можно подружиться» или даже «черпать из него энергию», он считает ошибочной. В начале этой главы я упомянула, что бывают страхи мобилизующие. В таких случаях можно с перепугу взяться за ум и начать работать, быстро доделать задание, принять решение, проявить инициативу. А в экстремальных ситуациях людям, убегающим от страшной опасности, доводилось перепрыгивать пропасти, развивать нечеловеческую скорость, сворачивать горы и залезать с разбегу на третий этаж по водосточной трубе. Но согласитесь, что в том состоянии, в котором человек спасается от пумы на верхушке дерева, лучше не делать ни карьеру, ни бизнес.
Страх — плохой стимул, он часто толкает на необдуманные, опасные и неправильные действия. Вспомните истории про утопающих, которые в панике топят и себя, и спасателей, и еще других людей, не успевших отплыть подальше. И каждое столкновение со страхом вредно. Тот самый профессор также критиковал методы лечения, которые специалисты любят применять к страхам непонятного происхождения. Например, если не удалось выявить событие, породившее конкретную реакцию. Как быть с людьми, которые без логичного обоснования боятся абсурдных вещей? Одни не боятся мышей, пауков и змей, но погружаются в тяжелейшие состояния при виде таракана. Другие впадают в панику при виде чего-то безобидного: определенных продуктов, прямых линий на дороге, каких-то добрых и не кусачих животных, растений и много чего еще.
Их можно излечить недобрым способом, часто и надолго сталкивая с источником страха! Если враг — насекомое, заставляют сунуть руку в бочку, полную этих насекомых. Если еда — заставляют ее есть, и так далее. Суть метода в том, что при столкновении с пугающим объектом организм вырабатывает адреналин и другие гормоны, в теле происходят определенные химические реакции. Однако эти реакции не могут происходить бесконечно, с одинаковой силой. Постепенно наступает привыкание, и реакция ослабевает. Но помимо того что такое лечение крайне неприятно, оно еще и вредно. Пока не наступит привыкание, жертва испытывает сильнейший стресс, который, как известно, наносит большой ущерб здоровью.
Естественно, тут мы вспоминаем ситуации, когда такое «лечение» произошло само собой. Жизнь столкнула с тем, что пугало больше всего, и проблема не разрешилась быстро. Сначала люди мечутся, очень переживают, не могут есть и спать, их терзает тревога. Потом, через какое-то время, наступает охлаждение чувств, которое часто описывают как апатию. В этой ситуации часто говорят: «Все слезы выплакала», «Нет больше сил бояться». На самом деле это — то самое привыкание. Может быть, страх и ушел, но все же обычно после такого опыта остается гора других проблем: подорванное здоровье, пострадавшая от стресса мотивация. А иногда еще тяжелая травма от принудительного столкновения с «врагом», который ведь так и не стал другом.
* * *
Когда мы говорим о чужих проблемах, мы всегда самые мудрые и рассудительные. Именно поэтому я привела здесь столько примеров, столь далеких от темы этой книги. Пока мы размышляли о других людях, которые не могут прыгнуть со ступеньки, сунуть нос в воду и прихлопнуть тапком таракана, нам было легко и смешно. Стоит же заговорить о страхах, из-за которых мы не реализовываем свои творческие планы, у многих сразу наворачиваются слезы.
