— Говорит, деньги у нее украли, она хотела до Москвы на
товарняках доехать. Только ехала почему-то в другую сторону.
Чеченцы загоготали. Вадим не стал дожидаться конца
разговора. Сердце почему-то забилось очень быстро. «Тахикардия», — машинально
отметил он про себя, уже подбегая к машине.
Кто такой Ахмед, звонивший с поста, доктор знал очень
хорошо. Преуспевающий бизнесмен из Австрии Ахмед Саидов, услыхав о войне на
своей далекой родине, бросил семью, бизнес и отправился воевать.
За полтора года доктор встречал уже второго такого
героя-патриота.
Чеченцы разбросаны по всему миру. Деньги в войну вкладывали
многие, но находились и такие, которые сами бросались спасать землю своих
предков. Они воевали особенно самозабвенно и жестоко, будто старались кровью
врагов смыть с себя вину перед покинутой когда-то родиной.
Ахмеда Саидова доктору пришлось недавно оперировать, удалять
мелкие снарядные осколки из бедра. Теплилась слабая надежда договориться с ним
мирно.
* * *
Какой-то маленький кривоногий кавказец в войлочной
мусульманской шапке надолго остановился у стола и, темпераментно жестикулируя,
что-то объяснял бородатому. Маша не понимала ни слова, но вдруг заметила, как
кривоногий несколько раз кивнул в ее сторону.
— У Хасана есть русский раб, у Сайда есть, — рассуждал между
тем кривоногий, загибая пальцы, — они себе купили, а я купить не могу. Новых
давно не привозят, старые передохли. Пусть хоть эта поработает.
— Много она не наработает, — возражал бородатый, — смотри,
она тощая, слабая.
— Почему слабая? Тощие сильными бывают, — не унимался
кривоногий. — Тощая! Я же ее не в жены беру!
Все, кто находился в сарае, загоготали. Даже бородатый
скривил губы в усмешке.
— Ладно, только на пару дней моим джигитам оставишь, пока
она свежая, — сказал он, махнув рукой — Да, вам оставишь! А потом она и
работать не сможет, подохнет сразу.
— А ты думаешь, мы тебе ее прямо сейчас и отдадим? —
бородатый хитро прищурился. — Тебе надо и джигитам тоже надо.
— Мне необходим работник, а вам…
— Ладно, не переживай. Все равно она бы у тебя больше месяца
не протянула. Ты ж ее хорошо кормить не станешь, я тебя знаю. Хочешь — забирай
через два дня. Не хочешь — мы ее потом сразу пристрелим.
Кривоногий подошел к Маше и гаркнул по-русски:
— Встань!
Маша продолжала сидеть, низко опустив голову.
— Встань, я сказал! — Он выбил из-под нее табуретку, но она
не упала, успела вскочить на ноги.
Кривоногий деловито оглядел ее, пощупал мышцы предплечья.
— Открой рот!
Маша окаменела. Она не могла шевельнуться. Не долго думая,
кривоногий ткнул ее кулаком в солнечное сплетение. Наверное, удар получился
несильным, но для Маши он был первым в жизни. Она поперхнулась, непроизвольно
приоткрыла рот. Кривоногий тут же грязным пальцем оттянул ей щеку, посмотрел
коренные зубы.
— Молодая, здоровая, — заключил он, — если вы над ней сильно
стараться не станете, сможет месяца два проработать. А то отдал бы ты мне ее
сразу, Ахмед?
— Что торгуешься? — повысил голос бородатый. — Берешь
бесплатно, скажи спасибо. А не хочешь — пристрелим.
— Все бы тебе стрелять, — проворчал кривоногий, — зачем
пропадать добру?
«Они меня продают, а этот кривоногий покупает — думала Маша,
— он покупает меня как рабочую силу: мускулы щупает, в зубы заглядывает.
Наверное, ему даже бесплатно меня предлагают, а он думает: брать или нет?
Родители начнут меня искать только через десять дней. Куда именно я уехала,
знают всего два человека, Саня и его мама. Даже если родители приедут сюда,
каким-то чудом найдут хозяйку, у которой я снимала комнату, на этом след
оборвется. Милиция объявит официальный розыск. „Помогите найти человека!“ — такой
листочек с моей фотографией и описанием примет повесят у районного отделения в
Москве и здесь, в городе. Ну и что? Сколько сейчас людей пропадает? Конечно,
есть и частные детективы, но у родителей вряд ли хватит на это денег, даже если
они влезут в долги. Надо как-то выкарабкиваться самой. Ничего, я справлюсь. Я
найду возможность убежать от этого кривоногого».
Происходящее все еще казалось нереальным, напоминало что-то
из детской литературы, из «Хижины дяди Тома». В подсознании срабатывала
защитная реакция: если сильно задуматься, можно запросто свихнуться. Но чтобы
выжить и выбраться отсюда, надо оставаться в здравом рассудке. Ощущение, что
все это не с ней, не наяву, пока не проходило.
— Учтите, меня начнут искать! — Она немного удивилась:
собственный голос показался ей чужим.
Впервые за все это время бородатый, которого звали Ахмед,
взглянул на нее в упор, долгим тяжелым взглядом. От этого взгляда Машу
передернуло, будто ей плеснули в лицо ледяной воды. Она опомнилась и поняла,
что сейчас произойдет. Никакой здравый рассудок не поможет. Ничего не поможет.
«Надо сделать так, чтобы они сразу, сейчас же застрелили
меня», — успела подумать она.
Бородатый, продолжая глядеть на нее в упор, встал, обошел
стол и сказал, приблизившись к ней вплотную:
— Искать начнут, говоришь? Никто никогда тебя не найдет! —
Он резко дернул ворот майки, разорвал ее сверху донизу.
Маша не успела даже закричать, ей сразу зажали рот, поймали
руки и быстро связали их за головой. Бородатый уже опрокидывал ее на пол, раздирал
«молнию» на джинсах, одновременно кто-то приклеивал кусок скотча ко рту, а
кто-то крепко держал за ноги.
«Лучше бы я попала под поезд. Господи, сделай так, чтобы я
умерла прямо сейчас, сию минуту. Господи!..»
Маша не слышала, как завизжали тормоза у сарая, не видела,
как распахнулась дверь.
Вадим успел моментальным движением сорвать с плеча одного из
боевиков автомат. Боевик стоял у двери, он зазевался, наблюдая забавную сцену и
с нетерпением ожидая своей очереди.
Щелкнув затвором, Вадим наставил дуло на пыхтящего,
расстегивающего собственную ширинку Ахмеда, и закричал:
— Отпусти ее! Быстро!
Ахмед удивленно оглянулся, узнал доктора и сказал вполне
мирно:
— Уйди, доктор, не лезь. Не твое это дело.
Нависла напряженная, гулкая тишина. И вдруг в этой тишине за
спиной Вадима негромко щелкнул затвор автомата. Ахмед заметил, как кривоногий
Рафик вздернул свой ствол.
Рафик находился недавно в отряде. Дом его располагался
здесь, в горах, в крошечном селе у самых вершин. Именно туда он и собирался
везти эту случайную русскую девку, доставшуюся ему задаром. Он уже решил, что
поселит ее в погребе, ноги закует длинной нетяжелой цепью. Соседи, Хасан и
Сайд, заковывали своих русских рабов. Сайд имел даже двух рабов, старого и
молодого. Молодого пришлось убить, он бросился на хозяина с камнем. Если эту
девку тоже придется убить, то по крайней мере не так жалко. Она ему даром
досталась. А Сайд за своего молодого раба дорого отдал, даже не говорит
сколько, но все знают — дорого.
