Через два часа Головня умер, не приходя в сознание. Врач,
вызванный охранниками, констатировал, что смерть наступила в результате второй
волны тиротоксического криза.
Глава 13
На закрытом пляже за домом доктора было мало народу. Человек
пять отдыхающих из соседнего пансионата играли в карты на сдвинутых лежаках,
двое маленьких детей возились с галькой у самой кромки моря, их родители
дремали тут же, лежа на полотенцах. Солнце уже не жгло, медленно сползало к
горизонту, к розовато-серебристому длинному облаку у западной кромки моря.
Начинался ленивый, безветренный вечер.
— Ты отлично плаваешь, — сказал Вадим, когда они вышли из
моря.
— Ты тоже, — улыбнулась Маша, откидывая мокрые волосы со
лба.
Толстая дама в купальнике-бикини отделилась от группы картежников
и направилась к ним, сжимая в губах длинную коричневую сигарету и окидывая
высокую широкоплечую фигуру доктора откровенным многозначительным взглядом.
Вадим в это время растирал Машу большим полотенцем.
— Простите, у вас огонька не найдется? — Дама кокетливо
тряхнула черно-белыми пергидрольными кудряшками.
— Пожалуйста. — Доктор достал зажигалку из кармана
валявшихся на лежаке джинсов и дал даме прикурить.
— Спасибо, — обворожительно улыбнулась дама и выпустила дым
из ноздрей, — у нас у всех газ кончился.
Возвращаться к своей карточной компании она явно не спешила.
— Вы так молоды, а уже такая взрослая дочь. — Она надменно и
равнодушно взглянула на завернутую в полотенце Машу.
— Я не так уж молод, — Вадим любезно улыбнулся даме, — а это
не дочь. Это моя жена.
Тонкие, выщипанные в ниточку брови дамы медленно поползли
вверх.
— Ах, извините! — Она обиженно повела полными плечами и тут
же удалилась.
Маша, уткнувшись доктору в грудь, тихо засмеялась.
— Ну и личико стало у этой милой леди! Представляешь, если
бы я и правда являлась твоей женой…
— Кстати, неплохая идея, — он обнял Машу за плечи, — очень
неплохая идея. Мы с тобой это обдумаем, ладно?
— Почему ты не женат? Только, пожалуйста, ответь серьезно.
— Жена ушла от меня десять лет назад.
— А почему потом не женился?
— Как я мог жениться на женщине, которую встретил только
сейчас? Мне пришлось дождаться, когда станешь совершеннолетней, приедешь одна в
этот город, потом попытаешься уехать отсюда на товарняке.
— Вадим, перестань, пожалуйста.
— Малыш, я не шучу. — Его глаза смотрели серьезно.
— А дети есть у тебя?
— Сын. Двадцать пять лет. Зовут Сережа, живет в Квебеке.
Женился на канадке украинского происхождения.
— Значит, ты совершенно один?
— Теперь уже нет. Теперь я с тобой. И нам пора ужинать.
Метрдотель небольшого приморского ресторана «Парадиз»
поздоровался с доктором за руку и, проводив Машу долгим оценивающим взглядом,
подумал:
«В советское время такие тощие цыплята стоили два двадцать в
кулинарии».
Доктор часто наведывался в этот ресторан, но ни разу еще не
приходил сюда с женщиной. Официанты поглядывали с любопытством. Роскошная
блондинка Ларочка в синем форменном платье без рукавов склонилась над столиком,
обдавая запахом духов «Криатюр» и щедро демонстрируя мощную грудь в глубоком
декольте, пропела:
— Добрый вечер, Вадим Николаевич! Сегодня очень свежая
форель.
— Машенька, ты будешь форель? — спросил доктор.
— Да.
— Выпьешь что-нибудь?
— Белое мартини, совсем немножко. Когда официантка отошла,
надменно покачивая бедрами, Маша спросила:
— Ты здесь часто бываешь?
— Да. Здесь спокойно. Народу мало, нет этой жуткой
грохочущей музыки, кормят неплохо.
Через несколько минут подошел метрдотель и, наклонившись к
уху доктора, прошептал:
— Вадим Николаевич, вас к телефону.
Доктор специально оставил дома свой сотовый телефон, будто
чувствовал — не дадут ему спокойно провести вечер. Слишком уж все складывалось
хорошо. Но достали и здесь.
— У него кровит шов, — услышал он тяжелый бас фельдшера из
горного госпиталя, — ты можешь приехать прямо сейчас?
— Температура?
— Нормальная.
— Ты сам-то смотрел? Не может у него кровить шов. Опять
небось паникует, как с гранатовым соком?
— Ты должен приехать, — мрачно ответил фельдшер, — мне он
посмотреть не дает, требует тебя.
— Хорошо, — вздохнул доктор и повесил трубку. Курившая у
стола, на котором стоял телефон, официантка Ларочка загасила сигарету и томно
произнесла:
— Вадим Николаевич, горячее подавать? Ваша форель уже
готова.
— Подавай, Ларочка. Очень есть хочется, — улыбнулся доктор.
— Что-нибудь случилось? — спросила Маша, когда он вернулся
за столик.
— Все нормально, малыш. Мне надо будет съездить, посмотреть
одного больного.
— Далеко?
— Не очень. За городом. Мы сейчас спокойно поужинаем, потом
я отвезу тебя домой.
Ларочка расставила на столе тарелки с форелью, поменяла
пепельницы и сочувственно покачала головой:
— Нет вам покоя, Вадим Николаевич, ни днем, ни ночью.
— Такая моя докторская судьба, — развел он руками.
У ресторана рядом с «Тойотой» стоял грязноватый военный
«газик». За рулем сидел молодой кавказец с лихими усиками, тот самый, что
поглядывал через просвет в заборе. Маша вежливо поздоровалась с ним, усатый важно
кивнул в ответ.
Вадим и Маша сели в «Тойоту», «газик» поехал следом.
— Это они из-за города так быстро за тобой приехали? —
спросила Маша.
— Больной уж очень важный. Меня почти всегда возит к нему
этот «газик». Когда я в городе, он тоже. К важному больному могут вызвать в
любой момент.
Вадим проводил Машу в дом, «газик» ждал у ворот.
— Ты вернешься поздно? — спросила Маша.
— Не знаю, как получится, — он прижал ее к себе, поцеловал в
пробор, — ты ложись спать, малыш. Не жди меня.
