«Прямо мемориальная доска, как на памятнике архитектуры», —
усмехнулась про себя Маша.
Все так же медленно и плавно, «нога от бедра», она двинулась
к охраннику.
— Здравствуйте, молодой человек, — пропела она, обдавая его
запахом духов «Фиджи», — если не ошибаюсь, Вячеслав Борисович Иванов работает
именно здесь? Сейчас он еще у себя?
— А вы по какому вопросу? — спросил охранник, восхищенно
оглядывая рыжеволосую синеглазую красотку.
— Значит, я не ошиблась. — Она ослепительно улыбнулась,
высоко вскинула подбородок. — Вы позволите мне войти? Дело в том, что мне
необходимо взять у Вячеслава Борисовича небольшое интервью.
— Вы договаривались с ним по телефону? — спросил охранник.
Он готов был уже впустить красотку, но работа есть работа.
— Нет, все получилось случайно. Я корреспондентка молодежной
газеты «Кайф», из Москвы. Меня зовут Юлия Воронина, — царственным жестом она
протянула охраннику тонкую холеную руку. Он пожал эту руку растерянно и
осторожно.
— Вообще-то, — начал он, — если нет предварительной
договоренности… А можно мне взглянуть на ваше удостоверение?
— Дело в том, что…
Тут дверь офиса открылась, и появился Иванов собственной
персоной — маленький, пухлый, с редкими светлыми волосами, прикрывающими раннюю
лысину. Маша решительно нырнула под цепь между створками ворот.
— Минуточку, девушка! — охранник попытался преградить ей
путь, но Иванов уже заметил ее и шагнул навстречу.
— Вы ко мне? Вова, пропусти!
В курортном городе не ощущалось недостатка в красотках
всевозможных мастей и форм. Но далеко не все они стремились встретиться с
бывшим комсомольцем. А эта обалденная рыжая девица прямо бросилась к нему в
объятия, обволакивая запахом духов и томно прикрывая темно-синие глаза. Иванов
таял при виде молоденьких красоток и не мог позволить охраннику ее задержать.
— Здравствуйте, Вячеслав Борисович, — произнесла Маша глубоким
грудным голосом, — простите, что отнимаю у вас время. Я корреспондент
московской молодежной газеты «Кайф», меня зовут Юлия Воронина, я веду колонку
светской хроники.
Иванов впервые слышал о такой газете. Но их столько
развелось сейчас. «Ну до чего же хороша телка!» — подумал он и важно кивнул:
— Очень приятно.
— Вы так внимательно смотрите на меня, Вячеслав Борисович, —
Маша чуть потупилась и улыбнулась, — вам, возможно, знакомо мое лицо.
Фотографию часто печатают перед репортажами. У нас тираж растет с каждым днем.
Знаете, в вашем замечательном городе меня иногда узнают на улицах. Честно
говоря, на отдыхе это немного утомляет.
«Теперь он вряд ли попросит показать удостоверение, — решила
Маша, — неловко просить удостоверение у человека, которого узнают на улицах. А
он кажется, клюнул!»
— Так вот, — продолжала она, вскинув ресницы, — я прочитала
вашу предвыборную листовку и страшно заинтересовалась вами как личностью.
Думаю, наши читатели тоже заинтересуются. Знаете, настоящий репортер — и на
отдыхе репортер. Позвольте мне задать вам несколько вопросов.
Про удостоверение Иванов даже не вспомнил. Пока Маша
говорила, он не сводил глаз с ее ног, бедер и груди.
— Я с огромным удовольствием побеседую с вами, Юленька. Мы
можем пройти в офис, в мой кабинет.
— Большое спасибо, Вячеслав Борисович. Я не отниму у вас
много времени, — покачивая бедрами, Маша вошла в дверь офиса.
Они поднялись на второй этаж.
— Подожди меня внизу, — бросил Иванов своему
громиле-телохранителю, который следовал за ним безмолвной тенью и тоже тихонько
облизывался на рыжую московскую корреспондентку.
Секретарша уже покинула приемную. Открыв дверь своим ключом,
Иванов широким жестом пригласил Машу в кабинет, обставленный по последнему
слову офисной роскоши.
Маша сразу обратила внимание на глубокую напольную вазу с
сухими цветами и на неприметную дверь в углу. Она вспомнила, что в кабинете
ректора ее родного Щепкинского училища такая вот неприметная дверь вела в
отдельный начальственный сортир. «Два варианта для кассеты уже есть», —
отметила она про себя.
Усевшись в глубокое кресло у журнального столика, она
достала из большой элегантной сумки блокнот-ежедневник и ручку.
— Вячеслав Борисович, для начала я задам вам вопросы нашей
обычной экспресс-анкеты для героя номера. А потом, если не возражаете, мы
немного побеседуем о вашей потрясающей предвыборной программе.
Перспектива стать героем номера московской газеты, пусть даже
молодежной, Иванову понравилась.
— Я готов, Юленька, — сказал он, подъезжая поближе к Маше в
своем кресле на колесиках и вальяжно раскидываясь.
— Какую кухню вы предпочитаете — русскую, французскую,
грузинскую? — Маша поставила в блокноте цифру "I".
— Я люблю пробовать разную еду. Но, наверное, ближе всего
мне русская кухня и, пожалуй, украинская. Сытно, просто.
— Каким видом спорта вы занимались в детстве и занимаетесь
сейчас?
— В детстве я, как все мальчишки, гонял в футбол, а сейчас,
как все чиновники, играю в теннис. Правда, редко, к сожалению. На спорт при
моей работе совсем не остается времени.
Маша старательно записывала ответы. Иванов то и дело царапал
глазами по открытой странице блокнота, будто хотел проверить, правильно ли она
фиксирует на бумаге его бесценные откровения.
— Какую музыку слушаете на досуге?
— Ох, Юленька, где он, этот досуг? — спросил он со вздохом.
— Но музыку я люблю. Разную. Мне нравится и эстрада, и народные песни в хорошем
исполнении.
«Настоящая корреспондентка сейчас наверняка бы попыталась
уточнить, попросила бы назвать хоть одного исполнителя или композитора. Но я не
настоящая и уточнять не буду, — усмехнулась про себя Маша, — и так сойдет!»
— Какой тип женщин вам нравится? Блондинки, брюнетки, худые,
полные?
— Рыжие! Мне больше всего нравятся рыжеволосые женщины. В
них есть изюминка, огонек, — на его круглом лице расплылась весьма откровенная
улыбка, — в общем, Юленька, мне больше всего нравятся женщины вашего типа. Так
и запишите. Да, кстати, я не предложил вам даже чашечку кофе! Простите, у меня
сегодня выдался тяжелый день, я совсем замотался,
«Молодец! — мысленно похвалила его Маша. — Догадался
наконец. Сейчас ты пойдешь в приемную, электрический чайник и все прочее
наверняка у секретарши. А ее нет. Делать кофе тебе придется самому, и я
останусь в кабинете одна».
