В итоге он все же перевязал плечо раненого, насколько это было возможно. Мужчина застонал, но Дельгадо не обратил на это внимания. У милосердия тоже есть свои пределы. Подтащив боевика к машине, он загрузил его в багажник и запер там. Пусть такое путешествие и было не самым комфортным, он не хотел ни оставлять его в машине, ни бросать под палящим солнцем.
Разобравшись с неотложными делами, он вернулся к водительскому сиденью. Труп крупного мужчины с густой бородой все еще был там.
– Я его здесь не оставлю, – проговорил Дельгадо; пусть его слова все равно оставались непонятными, он надеялся, что интонации будет достаточно, чтобы женщина, видя его действия, догадалась, что он пытается помочь.
Осторожно, насколько это было возможно, он сдвинул мертвеца на пассажирское сиденье, неуклюже прижав к груде оружия. Он просто не хотел оставлять хорошего человека на попрание врагам и корм стервятникам. Может быть, люди Хари вернут его домой для похорон. Может быть, кто-то знает его имя и найдет его родню.
Водительское сиденье насквозь пропиталось кровью. Стоило Дельгадо сесть, как она начала въедаться в его одежду вплоть до самой кожи. Руль тоже был влажным. Он решил не обращать на это внимания. Ключ все еще торчал в зажигании, мотор урчал, оставаясь на холостом ходу. Это была удача. Знак свыше, что его действия были правильными. Он тихонько произнес краткую благодарственную молитву и переключил передачу. Машина резко дернулась вперед, словно разделяла его стремление покинуть это место и ту резню, частью которой он стал.
И только когда они удалились на приличное расстояние, девочка начала плакать.
* * *
Много позже Хари спросил, откуда он узнал, что нужно сказать. Дельгадо отвел взгляд:
– Это сказал один из пленных, когда мы его допрашивали. Вообще-то он только это и повторял. Переводчик объяснил, что это название его подразделения. Предмет гордости.
– Допрашивали?
– Не так, как ты подумал, – пояснил Дельгадо. – По крайней мере, не при мне. Я… возражал, когда человек из ЦРУ прибыл, чтобы взять ситуацию в свои руки. В итоге меня отстранили, что позволило отправиться с вами в тот день. Пути господни неисповедимы.
– Господь велик, – откликнулся Хари. – Аллах акбар.
Двое мужчин, сидящих в маленьком кафе в Дахуке, погрузились в понимающее молчание.
Затем Хари допил кофе и отставил опустевшую чашку:
– Отправляешься домой?
– Назад в США. Не домой. Есть человек, который хочет со мной поговорить. Он нашел то, что я сделал, интересным. Возможно, впечатляющим. Как минимум полезным.
– Это очень различные и очень опасные слова, мой друг. Береги себя.
– Буду. – Дельгадо поднялся, оставив на столе деньги. – Те женщины и дети…
– У них все лучше, чем они могли бы надеяться. Сабин с детьми отправились в Венгрию. У них там есть покровитель. Богатый езид, который помогает многим беженцам. Амира и ее дочь Сана в Киркуке. Там у них родственники. Пусть тоже беженцы, но они хотя бы вместе.
– А боевик, которого я привез?
– Умер в госпитале. По крайней мере, мне так сказали.
– А.
– Это был достойный и благородный поступок. Тебе воздастся за него, я уверен.
– Хорошо, что хоть кто-то так думает. Прощай, Хари.
– Прощай.
Когда Дельгадо ушел, Хари заказал себе еще кофе и задумался, сколько времени потребуется на починку первой машины. Еще стольким людям нужна помощь, не важно, будет рядом этот странный американец или нет.
Глава 7
Это сложно было назвать тропой. Просто прореха в полотне джунглей – там, где пролегла дорога беглеца и тех, кто за ним гнался. Теперь погоня развернулась в обратную сторону, а охотник сам стал жертвой.
Поначалу боевик опережал Холта ярдов на двадцать, но бежал он зигзагами, да и ландшафт был сложный, не способствующий быстрому передвижению. Холт, правда, проблем не испытывал и уверенно сокращал расстояние.
– Холт! Дело сделано? – Голос Номада прорвался через легкие помехи.
– В процессе! – Он обогнул дерево и чуть не попал под автоматную очередь. – Дьявол!
«Призрак» позволил себе по инерции проскользить в густой подлесок, пока пули терзали листву над его головой. Еще одна очередь, и вновь раздался звук удаляющихся шагов.
– Идиот, – ругнулся он сам на себя, перекатился и поднялся на ноги, возобновляя погоню и даже не слишком потеряв в скорости. – Стоило догадаться, что он устроит засаду.
Вероятно, беглец повторит попытку. Холт понимал, что в первый раз его спасла только чертова удача, и он ни за что не собирался давать своей цели второй шанс.
Внезапно он остановился. Звук движения был четко слышен впереди и слева.
– Попался, – цокнул языком Холт и резко сменил направление.
Если пацан мамаши Морретта что и умел, так это бегать по лесу.
Честно говоря, большой разницы между местными лесами и кипарисовыми болотами, на которых Холт провел свое детство, не было. Земля потверже, растения немного другие, но основные правила поведения были теми же: не останавливаться, смотреть, куда ставишь ногу, скользить среди зелени, а не ломиться очертя голову. Впереди опять раздались выстрелы – беглец палил вслепую, надеясь попасть в невидимого преследователя. Холт усмехнулся. «Хорошо. Давай, тормози себя». Он перепрыгнул небольшой ручеек – всплеск воды скрыл звук его приземления – и продолжил бег. Расстояние сокращалось. Сквозь листву уже было слышно, как боевик тяжело выдыхает плотный влажный воздух. Пауза, звук выстрелов, проклятие. Беглец вновь рванулся вперед, его шаги стали совсем неровными, а скорость снизилась.
Холт следовал по пятам.
В звуковую картинку добавилось еще кое-что. Отдаленный гам. Вопли, крики, треск огня и выстрелы. Должно быть, это деревня. Холт пришел к выводу: если беглец доберется туда, ситуация несколько осложнится.
«Этого нельзя допустить».
Он притормозил на долю секунды и вновь сменил направление относительно предполагаемого курса беглеца. На пути встала стена зелени, и он проломился сквозь нее, на мгновение пожалев, что нет под рукой мачете Мидаса. Впрочем, так он вновь вышел на след и уже почти видел цель перед собой – потную, уставшую, спотыкающуюся. Беглец последний раз приостановился, выстрелил, свернул… и оказался прямо в руках Холта.
Глаза мужчины расширились от удивления, рот раскрылся в попытке позвать на помощь, и он едва не опрокинулся на спину, пытаясь перехватить оружие.
Холт всадил ему три пули в грудь, и возможный крик превратился в предсмертный хрип.
