«Я могла позвонить Дэниелу».
Она вспомнила канун Рождества, когда ей так отчаянно захотелось увидеть его хотя бы на расстоянии, что она украдкой вошла и уселась на заднюю скамью церкви, чтобы услышать, как он служит праздничную мессу. Она, атеистка, слушала его слова о Боге, любви и надежде, но их взаимная любовь не привела ни к чему хорошему, лишь оставила их обоих с разбитыми сердцами. В это рождественское утро, стоя перед своими прихожанами, оглядывал ли Дэниел церковь в надежде еще раз увидеть ее? Или они теперь будут стареть параллельно и их жизни никогда не пересекутся?
Раздался звонок в дверь.
Она слегка вздрогнула, испуганная звуком. Мысли о Дэниеле настолько поглотили ее, что, конечно же, она мигом представила его на пороге своего дома. Кто еще мог позвонить в ее дверь в рождественское утро? «Привет, Искушение. Хватит ли у меня духу открыть?»
Она прошла в прихожую и открыла дверь.
Это был не Дэниел, а женщина средних лет, стоявшая на крыльце с большой картонной коробкой в руках. На женщине был мешковатый пуховик, шерстяной шарф и вязаная шапочка, надвинутая по самые брови, оставлявшие открытой лишь часть лица. Маура увидела усталые карие глаза. Несколько прядей светлых волос выбились из-под шапочки, и их трепал ветер.
– Вы доктор Маура Айлз?
– Да.
– Она просила принести это вам. – Женщина передала Мауре коробку, не тяжелую, но с позвякивающим содержимым.
– Что это?
– Не знаю. Меня просто попросили доставить это вам, мадам. Счастливого Рождества.
Женщина развернулась и спустилась по ступенькам на скользкую дорожку.
– Постойте. Кто просил вас доставить мне это? – крикнула Маура ей вслед.
Женщина не ответила – она целеустремленно направлялась к белому фургону, ожидающему ее у тротуара. Встревоженная Маура увидела, как та села в машину и уехала.
Мороз прогнал Мауру в дом, и, закрывая дверь ногой, она услышала, как содержимое коробки сместилось и звякнуло. Она пошла с коробкой в гостиную и поставила ее на кофейный столик. Верх был заклеен потрепанной упаковочной лентой, никаких бирок, ничего, что говорило бы об отправителе или о содержимом.
Маура отправилась в кухню за ножницами, а вернувшись, увидела на кофейном столике кота – тот царапал коробку лапой, намереваясь забраться внутрь.
Она разрезала ленту и откинула крышку.
Внутри обнаружился случайный набор предметов, которые вполне могли бы оказаться в мусорном мешке благотворительного магазина. Старушечьи часы со стрелками, замершими на 4:15. Полиэтиленовый пакет с бижутерией. Сумочка лакированной кожи, потрескавшаяся и шелушащаяся. Ниже лежало с десяток фотографий незнакомых ей людей, позирующих в разных местах. Маура увидела старый фермерский дом, улицу маленького городка, пикник под деревом. Судя по одежде и прическам, эти фотографии были сняты в сороковых-пятидесятых годах. Зачем кому-то понадобилось посылать это в ее дом?
Еще глубже Маура обнаружила конверт тоже с разными фотографиями. Она принялась быстро их просматривать, но вдруг остановилась на знакомом лице, при виде которого волосы у нее на загривке встали дыбом. Фотографии упали на пол и улеглись, словно ядовитая змея, у ее ног.
Она бросилась в кухню и позвонила Джейн.
* * *
– Ты видела номерные знаки? – спросила Джейн. – Можешь сказать что-нибудь, что помогло бы ее найти?
– Белый фургон, – сказала Маура, расхаживая из угла в угол гостиной. – Больше я ничего не помню.
– Старый, новый? «Форд», «шеви»?
– Ты же знаешь, я их не различаю! Для меня все машины одинаковы. – Маура громко выдохнула и опустилась на диван. – Извини, не нужно было звонить тебе в Рождество, но я струхнула. Наверное, чрезмерная реакция.
– Чрезмерная? – Джейн недоуменно усмехнулась. – Ты получаешь на Рождество зловещий подарок от серийного убийцы, которого нужно держать под крепким замком. Еще бы ты не испугалась. Я сама испугалась. Вопрос в том, чего Амальтея хочет от тебя.
Маура взглянула на фотографию, которая так ее потрясла. Темноволосая женщина, стоявшая под разлапистым дубом, с немигающей прямотой смотрела в объектив камеры. Ее белое платье было прозрачным, как марля, выставляя напоказ осиную талию и тонкие руки. Будь это фотография какого-то незнакомого человека, Маура сказала бы: очаровательный снимок на сельской дороге. Но она знала эту молодую женщину. Маура обхватила себя руками и прошептала:
– Она так на меня похожа…
Джейн медленно перебирала фотографии, а Маура сидела молча, уставившись на елочку, которую она без особого энтузиазма украсила на прошлой неделе. Она до сих пор не открывала подарки под ней, в основном от коллег по работе. Подарок от Джейн, завернутый в яркую фольгу, алую и серебристую, стоял в середине. Маура собиралась распаковать их все сегодня утром, но этому помешало появление коробки, уничтожившей праздничную атмосферу в доме. Не была ли эта коробка своеобразным предложением мира? Возможно, Амальтея, следуя собственной извращенной логике, решила, что Маура будет рада этим сувенирам от своей кровной родни. Родни, о которой Маура предпочла бы никогда не знать. Родни в обличье монстров.
Последний из этих монстров умирал сейчас от рака медленной и мучительной смертью. «Освобожусь ли я наконец от них, когда уйдет Амальтея? – подумала Маура. – Смогу ли снова думать о себе как о Мауре Айлз, дочери уважаемых мистера и миссис Айлз из Сан-Франциско?»
– Господи Исусе, целая галерея счастливого семейства, – сказала Джейн, глядя на фотографию Амальтеи, ее мужа и их сына. – Мамочка, папочка и маленький Тед Банди
[12]. Малыш явно похож на нее.
«Малыш. Мой убийца-брат», – подумала Маура. Она впервые увидела его, делая аутопсию его трупа. Вот здесь, на фотографии, была ее родня, семья, чьей профессией стало убийство ради денег. Может быть, Амальтея прислала эти сувениры, чтобы напомнить Мауре: ей никогда не уйти от того, кто она есть?
– Амальтея опять принялась за свои игры разума, – сказала Джейн, кидая фотографии на стол. – Вероятно, припрятала где-то эту коробку. Может, в отделе хранения. А потом попросила эту женщину доставить коробку тебе. Ни больше ни меньше как на Рождество. Жаль, что ты ничего не можешь сказать о машине. Это помогло бы отыскать женщину.
– Даже если бы ты ее нашла, какой от этого прок? Нет ничего преступного в том, чтобы принести коробку с фотографиями.
– Это устрашение. Амальтея запугивает тебя.
– С больничной кровати?
– Маура, это не могло тебя не напугать. Иначе ты бы мне не позвонила.
