Потом исчезла девятилетняя Лиззи Дипальма.
В воскресный октябрьский день она вышла из дома в вязаной шапочке, украшенной серебристым бисером, уехала на своем велосипеде, и больше ее никто не видел. Два дня спустя один из детей нашел вязаную шапочку Лиззи в автобусе Мартина Станека. Поскольку, кроме Мартина, никто автобус не водил, он стал главным подозреваемым в исчезновении Лиззи. Подозрения в его адрес укрепились, когда десятилетняя Холли Девайн узнала шокирующую тайну.
Джейн открыла папку Холли Девайн и прочла отчет психолога о разговоре с девочкой.
Обследуемое лицо – десятилетняя девочка, живет с родителями Элизабет и Эрлом Девайн в Бруклайне, Массачусетс. Сестер и братьев не имеет. Два года после окончания занятий посещала центр продленного дня «Яблоня». 29 октября сообщила матери, что «в „Яблоне“ делают гадко» и она больше не хочет туда возвращаться. Когда у нее стали выяснять подробности, девочка сказала: «Мартин и его мама и папа трогали меня за те места, за которые нельзя».
Джейн с возрастающим ужасом читала о том, что делало семейство Станек с Холли Девайн. Пощечины, ласки, побои. Проникновение. Ей пришлось закрыть папку и сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Но чего ей не удавалось, так это избавиться от образа трех хищников и их десятилетней жертвы. Не могла она не думать и о собственной дочери, Реджине, которой было всего три года. Джейн подумала о том, какой была бы ее реакция, если бы вот так надругались над ее дочерью и она поймала бы этих монстров. Она подумала, что от них не осталось бы почти ничего, когда она воздала бы им по заслугам. Единственное нарушение закона, какое могла бы позволить себе Джейн, – это месть матери тем, кто угрожает ее чаду.
– Тимоти Макдугалу было всего пять, – сказал Фрост. Он оторвался от папки, которую читал, на его лице застыло отвращение. – Его родители даже не догадывались, что над их сыном совершается надругательство, пока к ним не приехала полиция и не сообщила, что их сын, возможно, является жертвой.
– Они не подозревали, что над сыном совершается насилие?
– Абсолютно. То же самое и с Сарой Бирн. Ей было всего шесть. Лишь после полудюжины бесед с психотерапевтом Сара наконец рассказала, что произошло.
Джейн неохотно вернулась к папке Холли Девайн.
…засунул в меня пальцы, и мне было больно. Потом это сделала Ирена, потом старик. Мы с Билли кричали, но нас никто не слышал, потому что мы были в секретной комнате. Сара, Тимми и Касси тоже. Нас всех заперли в комнате, и они всё делали и делали…
Она отложила папку, открыла ноутбук и ввела в строку поиска «Холли Девайн». Нашла два аккаунта на Холли Девайн в «Фейсбуке». Одна сорокавосьмилетняя Холли жила в Денвере, другая, тридцати шести лет, – в Сиэтле. В Бостоне никакой Холли Девайн не было, как и ее ровесниц, которые подверглись насилию в «Яблоне». Возможно, она вышла замуж и теперь носит другую фамилию. А может, не пользуется социальными сетями.
По крайней мере, ее имя не встречалось и в некрологах.
В отчете психолога Джейн нашла номер телефона семьи Холли. Прошло двадцать лет – живут ли ее родители все по тому же адресу в Бруклайне и с тем же номером телефона? Она вытащила свой сотовый, набрала номер.
На третий звонок ответил низкий хрипловатый мужской голос:
– Слушаю.
– С вами говорит детектив Джейн Риццоли, бостонская полиция. Я пытаюсь найти Холли Девайн. Вы, случайно, не знаете…
– Она здесь не живет.
– А вы можете сказать, где ее найти?
– Нет.
– Вы – мистер Девайн? Алло?
Ответа не последовало. Человек повесил трубку.
«Это странно».
– Господи Исусе, – сказал Фрост, глядя в свой ноутбук.
– Что у тебя?
– Я читаю папку Билла Салливана, одиннадцати лет. Одного из ребят, которые подвергались насилию со стороны Станеков.
Билл. Билли. Джейн снова открыла папку Холли Девайн и нашла имя.
«Мы с Билли кричали, но нас никто не слышал, потому что мы были в секретной комнате…»
– Я прогуглил имя, – сказал Фрост. – Молодой человек по имени Билл Салливан недавно исчез в Бруклайне.
– Что? Когда?
– Два дня назад. Пропавший того же возраста, так что это может быть тот самый Билл Салливан.
Он повернул ноутбук к Джейн.
На экране была короткая заметка из «Бостон глоуб».
ДЕТЕКТИВЫ РАССЛЕДУЮТ ИСЧЕЗНОВЕНИЕ БРУКЛАЙНЦА
Автомобиль, принадлежащий жителю Бруклайна, найден брошенным близ гольф-клуба в Путтерхам-Мидоу. Тридцатиоднолетний Билл Салливан пропал в понедельник вечером, о его исчезновении на следующее утро заявила его мать Сьюзен. В последний раз его засекла камера видеонаблюдения, когда он выходил из офиса «Корнуэлл инвестментс». В машине (одна из последних моделей «БМВ») обнаружены пятна крови, и полиция классифицирует это исчезновение как подозрительное.
Мистер Салливан, советник по инвестированию, имеет рост шесть футов и вес около 170 фунтов, голубоглазый блондин.
– То же имя, тот же возраст, – сказала Джейн.
– И имя матери в деле – тоже Сьюзен. Это наверняка тот же парень.
– Но это не убийство, а дело об исчезновении. Не подпадает под закономерность. – Она посмотрела на Фроста. – Когда у него день рождения?
Фрост заглянул в папку:
– Двадцать восьмого апреля.
Джейн вывела на экран литургический календарь.
– Двадцать восьмого апреля день памяти святого Виталия Миланского, – сказала она.
– Он был мучеником?
Джейн пробежала глазами по экрану:
– Да. Святой Виталий был похоронен заживо.
«Вот почему его тело не найдено».
Она вскочила на ноги. Фрост не отставал от нее, когда она вышла в коридор и быстро зашагала в кабинет Даны Страут. Прокурор разговаривала по телефону, она повернулась и вздрогнула, увидев Джейн и Фроста в своем кабинете.
– Станеки… – выпалила Джейн. – Они все еще в тюрьме?
– Вы не возражаете, если я закончу разговор?
– Нам нужен ответ немедленно.
Дана сказала в телефонную трубку:
– Они сейчас стоят у меня в кабинете. Я перезвоню. – Потом повесила трубку и посмотрела на Джейн. – В чем дело?
– Где Станеки?
– Послушайте, я не понимаю этой срочности.
– Станеков осудили за то, что дети, посещавшие их центр, обвинили их в насилии. Трое из этих детей уже умерли. Один только что исчез. Я спрашиваю у вас еще раз: где Станеки?
Дана несколько секунд постукивала авторучкой по столу.
– Конрад Станек умер в тюрьме вскоре после суда, – наконец ответила она. – Его жена Ирена ушла в мир иной года четыре назад, тоже в тюрьме.
