– Картинку? – переспросил Фрост.
– Ну, это когда все смонтировано, – пояснил Бен. – Практически готовый фильм, но без звуковых эффектов и музыки. Мы уже почти закончили, нужна еще неделя или две.
– Плюс двадцать тысяч, – пробормотал Трэвис. Он поднял голову, его черные сальные волосы торчали в разные стороны. – Не знаю, где мы их найдем без Касси.
Джейн нахмурилась:
– Кассандра должна была принести эти деньги?
Три молодых кинематографиста переглянулись, словно решая, кому отвечать на вопрос.
– Она собиралась сегодня за ланчем попросить деньги у отца, – сказала Амбер. – Поэтому она и была в дурном настроении. Ненавидела выпрашивать у него деньги. В особенности за ланчем в «Фор сизонс».
Джейн осмотрела комнату, отметив взглядом грязный ковер, просиженный диван и свернутые спальные мешки. Этим ребятам было почти по тридцать, но они казались гораздо моложе – одержимые кино подростки, которые все еще продолжают жить как в общежитии.
– А вы, ребята, вообще, зарабатываете на жизнь своей работой? – спросила она.
– На жизнь? – Трэвис пожал плечами, словно услышал неуместный вопрос. – Мы делаем кино, вот что важно. Мы живем мечтой.
– На деньги отца Кассандры.
– Это не подарок. Он вкладывает деньги в карьеру дочери. Эта картина могла бы сделать ее известным кинематографистом, а сюжет значил многое для нее лично.
Джейн кивнула на лежащий на столе сценарий:
– «Мистер Обезьяна»?
– Не судите по названию или по тому факту, что это фильм ужасов. Это серьезный проект о пропавшей девочке. Основан на действительном событии из ее детства, и его аудитория будет гораздо больше, чем у нашего первого фильма.
– Этот первый фильм случайно не «Я тебя вижу»? – спросил Фрост.
Трэвис посмотрел на Фроста:
– Вы его видели?
– Мы видели постер к нему в квартире у Кассандры.
– Это… – Амбер проглотила комок в горле. – Это там, где вы ее нашли?
– Где ее нашел отец.
Амбер пробрала дрожь, и она обхватила себя руками, словно ей вдруг стало холодно.
– Как это случилось? – прошептала она. – Кто-то вломился в ее квартиру?
Джейн не ответила на ее вопрос, а задала свой:
– Где вы провели последние двадцать четыре часа?
Они переглянулись, снова решая, кто будет говорить первым.
Заговорил Трэвис, взвешивая каждое слово:
– Мы были здесь, в этом здании. Все трое. Всю ночь и весь день.
Двое других согласно кивнули.
– Я знаю, почему вы задаете эти вопросы, детектив, – сказал Трэвис. – У вас работа такая. Но мы знаем Касси со времени учебы в Нью-Йоркском университете. Когда делаешь вместе кино, то образуются такие тесные связи – ничто не идет в сравнение. Мы едим, спим и работаем вместе. Да, мы иногда спорим, но потом миримся, потому что мы семья. – Он показал на экран компьютера, где все еще оставалось замершее изображение убийцы. – Этой лентой мы собирались совершить прорыв, доказать миру, что вовсе не нужно целовать задницу какому-нибудь руководителю студии, чтобы сделать великое кино.
– Вы можете нам сказать, какие у кого были роли в работе над «Мистером Обезьяной»? – спросил Фрост, добросовестно записывавший все в свой потрепанный блокнот.
– Я режиссер, – сказал Трэвис.
– Я оператор, – подхватил Бенджамин. – Известный также как оператор-постановщик.
– Я продюсер, – сказала Амбер. – Я нанимаю и увольняю, выписываю деньги, поддерживаю эту машину на ходу. – Она помолчала и произнесла со вздохом: – Вообще, делаю почти все.
– А роль Кассандры?
– Она автор сценария. И исполнительный продюсер, а это самая важная работа из всех, – подчеркнул Трэвис. – Финансирование производства.
– На деньги отца.
– Да, но нам нужно совсем немного. Еще один чек – вот все, что она собиралась попросить у него.
Чек, который они, вероятно, никогда не увидят.
Амбер села на диван рядом с Беном, и все трое погрузились в молчание. Сама комната, казалось, издавала запах прокисшей еды и провала.
Джейн посмотрела на постер фильма, висящий на стене над диваном. Тот же постер, что и в квартире Кассандры: «Я тебя вижу».
– Этот фильм… – начала она, показывая на жуткое изображение красного глаза, глядящего из темноты. – Расскажите мне о нем.
– Это была наша первая художественная лента, – сказал Трэвис и угрюмо добавил: – И надеюсь, не последняя.
– Вы все четверо работали над ним?
– Да. Это началось как курсовая работа в университете. Мы многому научились, делая ее. – Он грустно покачал головой. – Но и ошибок наделали немало.
– И как прошел прокат? – спросил Фрост.
Молчание было мучительным. И говорящим.
– Мы так и не смогли заключить прокатный контракт, – признал Трэвис.
– То есть фильма никто не видел?
– Нет, его показывали на нескольких фестивалях фильмов ужасов. Вроде этого… – Трэвис распахнул куртку и продемонстрировал футболку с надписью «КИНОФЕСТИВАЛЬ ЖУТЬФЕСТ». – Еще он есть на дивиди. Мы даже слышали, что он стал чем-то вроде культовой классики, а это лучшее, что может случиться с фильмом ужасов.
– А деньги какие-то он принес? – спросила Джейн.
– Понимаете, дело не в этом.
– А в чем же?
– Теперь у нас есть поклонники. Люди, которые знают о нашей работе! В бизнесе авторского кино, чтобы создать зрителей для твоего будущего проекта, иногда достаточно просто слухов.
– Значит, денег вы не заработали.
Трэвис вздохнул и опустил глаза на грязный ковер.
– Нет, – признался он.
Взгляд Джейн вернулся к чудовищному глазу на постере.
– Что происходит в этом фильме? О чем он?
– О девочке, которая становится свидетельницей убийства, но полиция не может найти ни тела, ни улик. И они ей не верят. Но это потому, что убийство еще не случилось. Она телепатически связана с убийцей и видит, что он собирается сделать.
Джейн и Фрост переглянулись. «Жаль, что у нас нет такого преимущества. Мы бы раскрывали дела за считаные секунды».
– Смею предположить, что убийца в конце концов приходит за ней, – сказала Джейн.
– Конечно, – ответил Бен. – Это прямо как из «Энциклопедии ужасов»
[3]. В конечном счете убийца просто обязан прийти за героиней.
