– Она оказалась… довольно длинной, – проговорила девушка, мысленно браня себя за отсутствие воображения, – и… волнительной, освежающей. Но больше всего меня обрадовало возвращение в Англию. – Вот и другая ложь. -А теперь расскажите нам, лорд Бромнтон, о вашем посещении… Греции, не так ли?
Она молила Бога, чтобы страна, упомянутая ею, и в действительности оказалась Грецией, но мать вновь пришла на помощь, начав безостановочно болтать об общих знакомых, об их разговорах. К счастью, лорд действительно был в Греции и позабавил их рассказами об этой замечательной стране. Анжела вежливо слушала его, и когда мужчина на мгновение замолчал, чтобы перевести дыхание, она извинилась и упорхнула.
Облегченно вздохнув, девушка направилась к столику, стоящему недалеко от окон, выходящих на открытую веранду. Шагнув в укрытие развесистых ветвей, мисс Линделл прислонилась к стене. Это место являлось хорошим наблюдательным пунктом, ей было видно всех собравшихся, а вот ее увидеть было довольно затруднительно. Она удивлялась, почему столь удачная мысль сразу не пришла ей в голову. Мама любит такие вечеринки, а на нее они навевали тоску. Алисия Линделл помешалась на пустых беседах, ведущихся в гостиных, где толпится самая разнообразная публика, а вот ее дочь старалась избегать их. Даже до своего злосчастного путешествия девушка стремилась увильнуть от таких вечеринок, предпочитая им прогулки в Гайд-парке или посещение друзей, или чтение в саду. Теперь, по возвращении в Лондон, великосветские визиты превратились в настоящую пытку.
Нахмурившись и поправив длинную, по локоть, белую перчатку, Анжела размышляла над тем, почему такой важный и влиятельный человек, как герцог Тремейнский, выделил ее из толпы и показал половине Лондона. То, что аристократ такого ранга позволил себе танец с дочерью банкира, явилось для нее полной неожиданностью. Тут не принимался в расчет тот факт, что банкир очень богат и могуществен. У герцогов свои связи и власть, а Джон Линделл – лишь маленькая спица в большом колесе предприятий.
Здесь крылась какая-то другая причина, Анжела была в этом уверена.
***
Рассеянно похлопывая по висящей перед глазами грозди винограда, Кит Сейбр, ничуть не удивляясь, слушал рассказ шпиона, нанятого им несколько дней назад. Габриэль – его фамилия так никогда и не была упомянута приближался к концу своего повествования.
Прижав ногу к груди, Дилан сидел на песке и внимательно слушал. Он в последнее время замкнулся в себе, забирался в самые отдаленные уголки пляжа. Вот и сейчас юноша выбрал тихое, укромное местечко, где тишину нарушали лишь крики морских птиц, шелест прибоя и шум находившейся вдалеке греческой деревушки.
Турк стоял, скрестив руки на груди, и полуденное солнце сверкало на его черной коже, высвечивая татуировку на щеках. Позади четверых мужчин, у подножия гор, окаймляющих Эгейское море, теснились оштукатуренные домики, плавящиеся от жары. Однако на рынке Лименоса на острове Тассос морской бриз, дующий из гавани, был прохладен и напорист.
– Итак, – произнес Кит, когда Габриэль, наконец, замолчал, – она с головой окунулась в светскую жизнь. Если это все, что произошло, то этого вполне достаточно. – Он посмотрел на сосны, растущие за небольшим поселением, сквозь которые виднелись зубцы скал, блестевшие на солнце.
Кашлянув, Габриэль пробормотал:
– И у меня также есть новости о юной леди, недавно, в течение некоторого времени, составлявшей вам компанию.
Напрягшись, Кит холодно посмотрел на него:
– Да ну? Я разве спрашивал про нее?
– Нет, нет, – поспешно проговорил шпион. -Но мне показалось, вам может понравиться новость, что она в безопасности. Ее похищение и жизнь вдали от дома не причинили, кажется, ей вреда. Она произвела… как бы это сказать… настоящий фурор в обществе. Это произошло благодаря огромному интересу, проявленному герцогом Тремейнским к ее особе.
Сейбр застыл. Черт возьми. В Лондо не столько мужчин. Почему же именно он? Судьба, казалось, смеялась над ним. Боже… Внезапно вскочив, невзирая на спокойствие окружающей природы. Кит с решимостью, удивившей даже его самого, заявил:
– Настала пора возвращаться в Англию. Габриэль кивнул:
– Это самое благоприятное время для возвращения. Верю, что вам удастся достичь успеха, к которому вы так стремились.
Сейбр повернулся, глядя на него, в его темные, внимательные, таящие много тайн, глаза:
– Почему ты так думаешь?
Пожав плечами, Габриэль улыбнулся:
– Да потому, что та, которую вы ждете, хочет, чтобы вы нашли ее, мой дорогой.
Вот так. Он уже долго подозревал, что эта игра мышки с кошкой – ее каприз, а не его старания и настойчивость. Турк уже несколько раз пытался завести разговор на эту тему, но капитан даже не желал слушать. Не в его характере было подчиняться другим и прислушиваться к их мнению, но судьба неумолимо подводила его к мысли, что порой следует сдать свои позиции неизбежному.
Когда Габриэль принял плату в золотых монетах и удалился. Кит повернулся к Турку. Ветер теребил свободную белую рубашку гиганта.
Медленно кивнув, чернокожий великан проговорил:
– Вы правы. Настало время лицом к лицу встретить то, что должны встретить.
Кит набрал полные легкие воздуха, и грудь заболела от соленого привкуса, которым была наполнена окружающая их природа.
– Конечно, понимаю. Ты что, думаешь, я сам этого не знаю?
– Напротив, я уверен в этом.
– Я тоже.
Повисло тяжелое молчание, нарушенное Диланом, который заявил, что возвращается на корабль:
– Я устал от хлеба, пропитанного оливковым маслом, и сладких орехов. Неужели у них ничего больше нет на этом острове?
На лице Турка показалось изумление:
– Глупый мальчишка. Мед и оливковое масло являются основными продуктами экспорта жителей Тассоса. Это сравнимо с производством вина во Франции.
Дилан с кислой миной взглянул на говорившего:
– Лучше уж пить вино…
– Нечего беспокоиться, – вмешался Кит. – Мы и так долго болтаемся здесь. Со следующим приливом мы отплываем. – Он посмотрел на залив, где из воды выглядывали огромные мраморные плиты, оставшиеся еще со времен Древнего Рима. Капитан потерял слишком много времени, зато теперь, приняв решение, он был готов его выполнить.
Глава 20
– Еще одно приглашение?! – Анжела едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Она повернулась к матери, которая держала в руке злополучный пригласительный листок, задумчиво похлопывая им по щеке. – Я не хочу постоянно быть с герцогом, – добавила девушка, прекрасно зная, что ее слова не переубедят мать.
– Неужели у тебя совсем нет ума, дочь моя? – раздраженно произнесла Алисия. Листок с приглашением был брошен на серебряный поднос, лежащий на столе из красного дерева в прихожей. Не собираясь заканчивать дискуссию, женщина прошла следом за дочерью. – Он делает тебе честь своим вниманием. Любая другая девушка рыдала бы от восторга, если бы ей хотя бы один раз довелось пройтись рядом с ним.
