— Алло! Я вас слушаю, алло! Вас не слышно. Перезвоните…
Она сразу же узнала этот голос. Сомнений не оставалось. Ирена снова была в Москве, и у нее был мобильный телефон Вознесенского. Лера бессильно откинулась на подушку и заплакала. Кольцо боли сжималось вокруг ее головы, мысли снова начали заплетаться, стены и потолок пришли в движение. Долгая ночь прошла в тяжелом, смутном бреду. Иногда Лере казалось, что рядом с ней Станислав, и она протягивала к нему руки, но тут же изображение менялось, как в фильме ужасов, и на месте Станислава оказывалась скалящая зубы Ирена, которая пыталась дотянуться до Леры рукой с длинными накладными кроваво-красными ногтями.
Наутро она очнулась в поту, но со слегка просветлевшей головой. И снова память напомнила ей о дождливом дне, о ночи в больнице, куда привезли Вознесенского. Лера посмотрела на часы. Было уже десять утра. Она еще раз набрала номер Станислава. На этот раз он сам снял трубку.
— Привет! — Голос Леры звучал болезненно и хрипло, еле различимо. — Ты слышишь меня? Как ты?
На том конце повисла долгая пауза. Потом Вознесенский прокашлялся и сказал в трубку противным фальшивым голосом:
— Але, вас не слышно! Перезвоните позже.
Короткие гудки. Пустота в голове. Проекция абсурда!
Лера медленно поднялась с постели и по стеночке дошла до раковины. Боже, на что она стала похожа! В холодильнике не обнаружилось ровно ничего, годного к употреблению. Чая тоже не было. В этот момент кто-то настойчиво постучал во входную дверь. Кто бы это мог быть? Продолжение кошмара.
На пороге, свежая и улыбающаяся, стояла Анна. При виде Леры улыбка сразу исчезла с ее лица.
— Господи, что с тобой?
Лера упала в объятия подруги и разрыдалась. Анна довела ее до кровати.
— Да у тебя температура! Ложись немедленно! Лекарства есть?
Лера отрицательно покачала головой.
— А еда какая-нибудь? — Анна уже сама открыла холодильник. — Так, все с тобой понятно, голубушка. Лежи тут, я скоро вернусь.
И, прихватив ключи, моментально скрылась, оставив в комнате запах знакомых духов, ощущаемый Лерой даже через заложенный нос. Она накрылась одеялом и снова провалилась в сон. Ей стало чуть-чуть спокойнее, ужас как-то незаметно рассеялся. Сквозь дрему ей показалось, что Анна вернулась, развела в стакане какую-то микстуру, напоила ее, растерла ноги. А потом, кажется, снова поила чем-то горячим и сладким. Но беспамятство было самым лучшим лекарством, и Лере хотелось принять его столько, чтобы уже не проснуться никогда…
— Ну вот мы снова в строю! — Лере почудился обрадованный голос Анны.
— Ню? Ты тут? Что происходит? — Лера неохотно открыла глаза. Ей не хотелось возвращаться из сладких объятий забвения.
— Только то, что ты, моя красавица, наконец очнулась. И температуры у тебя уже нет! — торжествующе произнесла Анна, размахивая градусником перед носом у подруги.
Лера зажмурилась, попыталась снова погрузиться в сон, но уже не смогла. Тогда она приподнялась на локте и, потягиваясь, осмотрелась. Перед ней в одной футболке сидела Анна со следами бессонной ночи на лице. Рядом на тумбочке стояли какие-то скляночки, стакан с недопитым чаем и малиновое варенье.
— Ты что, все это время была со мной? Какой сегодня день? — Лера поняла, что не представляет, сколько времени провела в таком состоянии.
— Сегодня вторник, моя дорогая. Я тебя наблюдаю вторые сутки. Надо сказать, ты сейчас уже гораздо лучше! Посиди, я сделаю чай. Тебе сейчас надо очень много пить.
Анна раздвинула шторы на окнах и по-хозяйски отправилась за чайником. С ее приходом в комнате Леры сразу стало как-то по-домашнему тепло и уютно. Прямо в лицо ударил горячий солнечный свет.
— Ню, иди сюда!
— Чего тебе? — Анна вышла к Лере с чайником в руке.
— Хочу тебя обнять!
Анна подошла и поцеловала подругу. Она тоже была растрогана.
— Да что ты, ерунда какая!
— Что бы я без тебя делала?
— Конечно, помирала бы еще неделю. Спокойно, без сантиментов. Готовимся к принятию лекарств. И еще я сейчас приготовлю омлет, — Анна подмигнула подруге, — а ты пока попытайся вспомнить, как дошла до жизни такой. Потом расскажешь.
У Леры перед глазами снова пронеслись белые халаты, «скорая», больница.
— Какой, ты говоришь, сегодня день?
— Вторник! — отозвалась Анна.
— Мне же надо позвонить на работу, предупредить, что я не приду! — И Лера схватила трубку. Целый день вчера на работе никто не знал, где она! Кошмар. Вознесенский подумает, что стоило ему только заболеть, и она сразу…
— Не волнуйся, я уже позвонила, — со смехом сообщила Анна из-за двери, — поговорила с какой-то мерзкой дамочкой. Представляешь, она поинтересовалась, не заразное ли это у вас там. Что, как ты думаешь, она имела в виду?
Лера вздохнула. Ну вот, началось. Значит, все правда.
— Просто в субботу ночью Вознесенский попал в больницу.
— Что? — Анна даже высунулась из-за двери, где колдовала над сковородкой. — А с ним-то что?
— Сказали, предынфарктное состояние. Он был совсем плох… — Лера вспомнила ту кошмарную ночь и вздрогнула, как от холода. — Стас позвонил мне, и я приехала к нему домой, вся промокла. Он бредил, метался. Потом я вызвала неотложку, отвезла его в больницу и просидела там всю ночь. Вот и простыла…
— Тьфу, — сказала Анна, — опять из-за этого мужика. И что ему неймется?
— А к нему уже приехала Ирена…
— Жена, что ли?
— Она ему не жена, Ню. Я ночью, пока он спал, посмотрела его паспорт. Он никогда не был женат. Не представляю, что держит их вместе…
Между тем Анна принесла дымящийся, аппетитный омлет, порезанные помидоры и две чашки крепкого липового чая с медом.
— Поешь сначала, а потом со всем остальным разбираться будем.
— Угу, — Лера вдруг почувствовала, как она проголодалась. Анна с улыбкой смотрела, как подруга уплетает омлет.
— Ну вот и хорошо, кризис миновал, — резюмировала она, когда Лера расправилась с едой. — Теперь еще пару таблеток, общеукрепляющих, и ложись в постель. Если силы будут, расскажешь, что там у тебя еще приключилось. Ох, и кто бы о тебе еще так позаботился?
— Ню, милая! Как же ты переживаешь из-за меня, я тебе так благодарна!
Пока Анна мыла посуду, Лера думала о том, как ей теперь быть. Она очень волновалась из-за Станислава, хотела его увидеть. Но мысль о присутствии рядом с ним Свенцицкой выбивала ее из колеи. В ней снова боролись два противоположных чувства: желание окончательно порвать со Стасом и безумное тяготение к нему, преодолеть которое не получалось.
— Ню, я беспокоюсь, как он там…
