— С цыпочками из аборигенов, — не успокаивался тролль, — Тогда его точно еще долго не будет в Университете.
— Тебе бы только цыпочек… — начала было гаргулья.
— В другие миры, — продолжил дальше Бэррин, разом прекратив наметившуюся перепалку.
— А что, мог даже в другой мир попасть? — заинтересовалась Дэй.
— Думаю, да. Где-то я про такое слышал.
— Кошка — пример, — тихо произнес Калли.
— Но ее маг выкинул… Анкел, — возразила гаргулья.
Эльф повел плечами:
— Но возможно же…
Какое-то время заняла дискуссия на эту тему, мало что, впрочем, давшая.
— И все-таки, — нахмурилась гаргулья, которой порядком надоела предыдущая тема, — допустим, одним из тех разрушителей был Владигор. Но кто же второй?
Этот разговор велся уже не раз. Ответа на вопрос Дэй не было ни у них, ни у сыщиков славного города Лекса.
— Может, кто-то из Кошек или людей Анкела? — в сотый, наверно, раз предположил Бэррин, — Или вообще какой-то неучтенный маг, подельник этого Жема Воротника? — пожал плечами юноша. — Боюсь, правды мы так и не узнаем, — вздохнул Златко, и все поняли, что он говорит совсем не о других мирах или предполагаемой смерти Владигора. Нет, он имел в виду причастность их преподавателя к делу с Кошками.
— Кто знает, — мягко возразил эльф. — Тайное порой становится явным, а скрытое оказывается на поверхности. Годы многое обнажают.
Все немного помолчали, как часто бывало после высказываний Светлого.
— Щапа скучает, — негромко и даже сдавленно произнесла Ива в этой тишине. Шуш прижался к ней посильнее. Он и правда казался опечаленным, хотя еще минут пятнадцать назад весело носился по балкам.
— А ты? — Синие глаза Калли в упор уставились на подругу.
— И я.
Всадник на недавно купленной лошади с каждым часом все больше отдалялся от Центральных земель. «Ну ладно, — думал он, — я хотел изменить свою жизнь, я ее изменил».
Он даже не представлял, насколько прав. Теми же дорогами, лишь немногим позже него ехал еще один всадник. У него были внимательные глаза хищника и кошачьи повадки. Он вел охоту.
«Катерина будет довольна».
Часть вторая
ШКАТУЛКА С СЕКРЕТОМ
Камо грядеши?
Г. Сенкевич
— Ну отдай мне их… — ныл один из собеседников.
— Не-а, — смеялся в ответ другой.
— Ты же знаешь, я имею на них право!
— Ничего ты не имеешь. — Ответ прозвучал категорично, но произносивший это явно забавлялся.
— Это нечестно!
— Тебе ли говорить о честности?
— Между прочим, я всегда играю честно! — И это была правда. Просто своеобразная.
— Вот именно — играешь, — На этот раз слова прозвучали веско.
— Хочешь сыграть? — Первый явно оживился. В полумраке глаза разве что не загорелись. Красным.
— Не могу удержаться… — Теперь же в голосе звенела деланая печаль.
— На каких условиях? — Спрашивающий почти дрожал от предвкушения и азарта.
— Как обычно, — Им не нужно было обсуждать что-то более подробно. Они играли уже столько веков, что слова являлись, скорее, прихотью обоих, чем необходимостью.
— Отлично. По рукам!
— По рукам…
Сумерки накрыли Стонхэрм покрывалом иллюзий и тайн. Этот город любил их.
Дэй изнутри открыла дверь их с Ивой домика и посмотрела на порог. На верхней ступеньке лежало несколько писем и посылка. Гаргулья хмыкнула, подхватила все это и, возвращаясь в комнату, хлопнула дверью, оставив за ней мягкое солнце начала лета, сладкий манящий воздух, зелень травы и деревьев, ясную чистоту синего неба с пасторальными белыми облаками.
— Кто знает, что за новая мода — писать письма по поводу и без повода? — спросила гаргулья, не обращаясь конкретно ни к кому. Кто-нибудь да ответит, тем более что вся честная компания была на своих местах: Грым лежал на диване, Калли сидел на столе, Златко — в кресле, Ива же как раз вносила чай, а Щапа бегал по балкам.
Синекрылый оторвался от книги и посмотрел на добычу гаргульи. Эта мода действительно появилась совсем недавно. Но если в самом начале они буквально выхватывали письма у почтальона, в роли которого выступали либо один из университетских привратников, либо магические существа, иногда создаваемые по его просьбам жалостливыми преподавателями (корреспонденцию-то стали получать все разом), то сейчас их терпения хватало лишь на то, чтобы дождаться, пока Дэй прочтет имя адресата и отдаст вожделенные конверты кому требуется.
— Я думаю, это все из-за того нового романа, — поделился он. — «Роковое письмо». В этом произведении все только тем и занимаются, что пишут друг другу письма. Да и главная загадка сюжета, равно как и отгадка, содержится именно в письме.
— Ты же говорил, что не читал его, — фыркнула Дэй. Новомодный роман считался любовным и очень популярным, что, как известно, является не лучшей рекламой.
— Я решил идти в ногу со временем и ознакомился с ним, — Златко гордо задрал подбородок, не давая себя смутить. — И знаешь, мне понравилось. Великолепно закрученная интрига, необычная композиция, отличный язык и мешанина времен и событий. В общем, есть за что зацепиться. Так вот, в этом романе действительно было очень много писем. Причем писали их и возлюбленные друг другу, и деловые партнеры, и просто друзья-приятели, сообщая, к примеру, о месте и времени встреч. Я все думал, какое же из них роковое? Кстати, там была очень забавная изюминка — на каждом конверте был свой рисунок, соответствующий основной теме письма…
— Спорим, любовные были в розовых конвертах и с сердечками, — не могла удержаться гаргулья.
— Или с голубями, — поддакнула Ива, протягивая чашки Златко и Дэй. Те кивками поблагодарили и вновь углубились в дискуссию.
Калли чему-то улыбался и молчал. Знахарка подошла к нему, передавая чашку. Улыбка стала благодарной. Какой же он невероятно обаятельный, когда хочет.
— Какие вы… язвительные, — хмыкнул Бэррин, сделав первый глоток. — Нет, любовные письма на конвертах имели изображения бобров как обязательный атрибут, — Синекрылый некоторое время любовался на недоумение на лицах собеседниц, как и остальных присутствующих, — Впрочем, бобры в описываемом мире означали примерно то же, что у нас голуби.
Ответом ему был дружный смех.
— Да-да. Интересно, почему бобры? — задал он риторический вопрос.
— Они живут всю жизнь постоянными парами, — был ответ хором. Даже Дэй это знала.
— А как обозначались письма между друзьями? — поинтересовалась Ива, усаживаясь на том клочке дивана, который не занимала туша тролля.
