— Однако такая формулировка дает возможность задуматься, — заметил эльф, — Мы не можем с абсолютной точностью утверждать, что он погиб на той войне.
— И что? — почти зло посмотрела на него гаргулья. — Нам-то что? Все равно же помер уже. Без вариантов.
Все задумались. Почему-то в голову лезли только всякие глупости о том, что его могли сделать вампиром, или как-нибудь усыпить и каким-то непостижимым образом сохранить тело, или что он на самом деле эльф. Но ни одна из этих теорий не выдерживала даже элементарной критики, так что признаваться в столь фантастических и нелепых предположениях никто не стал.
— Не мог же он дезертировать, да? — посмотрела на друзей карими глазами Ива, как раз читавшая характеристику офицера. Рыцарь без страха и упрека. Только практичный и разумный.
— Тут сказано, что их полк оказался в самом эпицентре битвы, к тому же им не повезло остаться без защиты под боевой магией, почти все погибли, а его видели идущим в бой, — продолжил Златко, тяжко вздохнув. — Поэтому, несмотря на формулировку «пропал без вести», никто не сомневался, что Александр полег в той битве.
— Лучше б дезертировал, — потер лоб Грым. При всей своей любви к дракам он был наемником, а они даже за хорошие деньги не ввязывались в безнадежные предприятия.
Травница печально посмотрела на буковки перед собой. Они складывались в весьма положительную характеристику. «Он был благородным», — хотела сказать девушка. Но тут же в голове зазвучал напрашивающийся простой ответ: «И поэтому умер». Знахарке очень не хотелось его услышать. Не желала она верить, что благородство обречено на такую судьбу. И почему-то невольно захотелось посмотреть на Синекрылого. Девушка не сделала и не сказала ничего, но ощущение, что ее мысли дошли до всех, осталось.
— Ты лучше читай, что там с девушкой, — то ли поменяла тему, то ли поторопила Златко гаргулья. Ей самой читать про уверенную, но порядком скучную карьеру Александра откровенно надоело.
— Сейчас, — буркнул Бэррин, и на какое-то время в комнате воцарилось молчание, прерываемое разве что сопением и шелестом страниц. Прочитав написанное, Златко захотелось сделать это еще раз. Хотя бы потому, что ничего толком эти записи не проясняли. Хотя он не мог не восхититься тем, какая колоссальная работа была проделана сыщиками. Последние дни Анастасии расписаны разве что не по минутам: каждый магазин, куда она заходила, каждая книга, которой касался ее взгляд, даже бытовые разговоры, насколько их можно было восстановить из рассказов ее собеседников. Но что в результате? Девушка пропала бесследно. Из закрытой комнаты, без денег и дорожной одежды. Лишь куда-то делось бальное платье, но ведь в нем не сбежишь, да и не было ей резона его надевать — балов в ближайшее время не предвиделось. Не осталось ни следов борьбы, ни магического воздействия или крови. Даже предсмертной записки, или какой еще, не нашли. Такое впечатление, что Анастасия, поднявшись в свою комнату после вечернего чая, просто растворилась в воздухе. Конечно, оставалась вероятность, что в деле замешан какой-то могущественный маг… Или еще какой влиятельный человек. Первый мог провернуть все это, используя тонкое колдовство, которое было не под силу засечь магам-дознавателям. Второй же — надавить на сыщиков и стражу. Но последнее казалось весьма сомнительным. Все-таки семья девушки была достаточно знатной, чтобы удалось замять подобное дело, и они страстно желали найти родственницу. Да и сама Анастасия никому особо не мешала. Она не отбивала жениха, не была слишком богатой наследницей. Ее смерть, вернее, исчезновение не принесло ничего, кроме боли. И уж точно никакой выгоды для родственников. Так что же все-таки случилось с Анастасией Вицлавской?
Синекрылый пересказал друзьям то, что вычитал в бумагах. Все приуныли еще больше. Каждый из них вспомнил свой сегодняшний сон, навеянный шкатулкой. Совсем не хотелось увидеть что-то подобное еще раз. А отказаться от расследования и просто отнести куда-нибудь эту необычную вещицу не позволяла гордость.
— Смотрите, что странно, — вдруг произнес Калли. Его тонкие пальцы аккуратно держали несколько листков, цветом и фактурой отличающихся от тех, на которых были написаны официальные документы. — Это несколько страниц из дневника Анастасии. Она вела его именно на такой бумаге. Так их и поместили в это дело.
— И что? — как всегда, не выдержал Грым предисловий эльфа.
— А то, что вот этот кусочек текста мы уже явно читали.
— Что? — не поняли Грым, Дэй и Ива.
— Та бумажка, которую мы нашли в шкатулке! — одновременно с ними воскликнул Златко.
Калли кивнул Бэррину:
— Именно. Под обивкой. Я отлично помню тот текст.
Всем тут же захотелось заглянуть в бумаги.
— Ты уверен? — Дэй начала просматривать другие странички. — Тут почти то же написано и на остальных. Она явно не могла думать ни о чем другом. Может, просто схожие тексты?
— Нет, — покачал головой Светлый, — Эту аллегорию про деревья я еще не скоро забуду. Я потом раза три прочел тот текст. Ошибки быть не может.
Бэррин завертел головой, потом остановил свой взгляд на гаргулье:
— Дэй, не в службу, а в дружбу, слетай за той бумагой, а?
Чародейка даже ломаться не стана. Уточнила, где та лежит, и отправилась в полет. Грым и Ива неприкрыто ей позавидовали. Они бы тоже с удовольствием поменяли это маленькое, порядком запыленное помещение на свободу утреннего неба. Загвоздка заключалась в том, что крыльев у них не имелось. А левитация — почти непозволительная роскошь для их нынешнего уровня.
Дэй потребовалось около получаса, чтобы обернуться туда-обратно. В это время Златко и Калли сосредоточенно продолжали изучать документы, Грым же с Ивой никак не могли себя заставить заняться тем же. Они лишь откровенно скучали, изредка опуская взгляды на бумаги. Однако от одного вида этих маленьких буковок хотелось скривиться и застонать, как от зубной боли. Ощущения были очень сходны. А ведь впереди еще экзамены… Будет возможность намучиться…
Наконец гаргулья появилась. Она принесла заветную бумагу и, немного помявшись, спросила у Бэррина:
— Златко, а ты куда монету из шкатулки дел?
Парень удивился такому вопросу, но послушно ответил, похлопав себя по поясу, то бишь по потайному карману:
— С собой взял. Вдруг надо будет ее показать. Как я буду объяснять, какая она? Лучше, когда наглядно.
— А-а, — тут же успокоилась девушка. — Я просто обратила внимание, что ее нет в шкатулке, и заволновалась.
Пока они решали этот вопрос, Калли, поминутно отмахиваясь от любопытных мордочек знахарки и тролля, сравнивал бумаги. К нему присоединился Златко, а Дэй, по примеру травницы и Грыма, нависла над приятелями с самым нетерпеливым видом. Синекрылого и Светлого это, похоже, нимало не смущало. Они разве что не носами лазили по обоим документам, потом долго совещались и наконец вынесли вердикт:
— Эти две записи абсолютно одинаковые. Разве что «наша» согнута, а архивная хранилась нормально. А так — почерк, сама бумага, чернила, даже переносы строк и исправления — все абсолютно идентично. Никогда не думал, что возможна такая точная копия.
