Книга Девушки сирени, страница 128. Автор книги Марта Холл Келли

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Девушки сирени»

Cтраница 128

Под конец экскурсии гид задержалась на лестничной площадке напротив хозяйской спальни на втором этаже. Она показала мне стол, где стояла пишущая машинка, фото Шарля де Голля и аккуратно разложенные медали. А потом взяла в руки черно-белую фотографию группы женщин среднего возраста. Они стояли плечом к плечу в три ряда и улыбались.

– Это полячки, которых Кэролайн принимала в Америке, – сказала гид. – В Равенсбрюке их называли «кроликами». И тому было две причины. Первая: после операций они ходили припрыгивая. И вторая: для нацистских врачей они были подопытными кроликами.

Домой я возвращалась по Таконик-паркуэй. Салон машины наполнял запах купленных саженцев, которые были разведены от сирени Кэролайн. Я вдыхала их волшебный аромат, и меня всю дорогу не отпускала история этой женщины. Кэролайн – настоящая героиня и прожила удивительную, интересную жизнь. В прошлом актриса, дебютировавшая на Бродвее, она пробудила уставшую и пресытившуюся послевоенную Америку и посвятила свою жизнь помощи женщинам, о которых никто не хотел вспоминать. Кроме этого, Кэролайн, как истинная Вулси, верная традициям своих предков-аболиционистов, всячески содействовала организации первого «черного банка» в Гарлеме.

Мне не давал покоя вопрос: почему никто о ней не знает?

С этого времени я все свое время посвящала сбору информации о жизни Кэролайн, о лагере Равенсбрюк и Второй мировой войне. Если у меня выдавался свободный день, я проводила его в погребе под пристроенной к «Хей» старой конюшней, где сейчас располагается туристический центр, – просматривала старые книги и письма, впитывала в себя прошлое Кэролайн. Как только «Достопримечательности Коннектикута» и администратор их сайта Кристин Хэвилл каталогизировали всю информацию и отправляли ее на хранение в архив, Кристин забирала коробки с документами и спускала ко мне, а там уж я тщательно все просеивала и анализировала. Как оказалось, Кэролайн оставила архивные материалы в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне и в Нантере, пригороде Парижа. У меня появился материал, и я пошла по следу.

В процессе сбора информации о жизни Кэролайн я узнавала много параллельных историй, и, пожалуй, главной из них была история польских женщин, которые стали жертвами медицинских опытов в лагере Равенсбрюк. Прослеживая их жизнь по мемуарам и другим источникам, я пришла к пониманию, почему Кэролайн полюбила их как родных дочерей. Я развесила у себя в кабинете фотографии всех семидесяти четырех польских женщин и запланировала поездку в Люблин, где большинство из них жили до того, как их арестовали нацисты.

Третьим персонажем моей истории стала доктор Герта Оберхойзер – единственная женщина-врач в женском концентрационном лагере, которая была осуждена на Нюрнбергском процессе по делу врачей. Когда я знакомилась с ее историей, у меня в голове не укладывалось, как она могла согласиться сотворить такое, тем более с женщинами. Ее фотографию и фото других сотрудников лагеря я тоже повесила в своем кабинете, но, естественно, на отдельной стене и добавила ее историю к тем, которые хотела рассказать.

В 2009 году я переехала из Коннектикута в Атланту и начала писать эту книгу. Сначала я работала в бетонной, похожей на собачью конуру будке за нашим домом. Мне казалось, что это поможет мне почувствовать, каково быть в заключении, и таким образом я хоть немного смогу приблизиться к женщинам из Равенсбрюка. Но по мере того как я знакомилась с историями этих женщин из первых рук, я стала осознавать: для того чтобы понять, через что им пришлось пройти, совсем не обязательно сидеть в будке. Они и без того погрузили меня в свою историю. Историю настолько ужасную, что ее просто невозможно вообразить. Когда тебя отрывают от друзей, от матерей и сестер. И еще – голод. Я поймала себя на том, что постоянно ем, как будто пытаюсь насытиться за них всех.

Следующее лето я провела в поездках по Германии и Польше. 25 июля 2010 года мы с сыном, который снимал все на видео, прилетели в Варшаву, а уже оттуда поехали в Люблин с нашей замечательной переводчицей Анной Саханович, учительницей из пригорода Варшавы.

Гуляя по Люблину, мы посетили все места, которые описывали в своих воспоминаниях прошедшие через Равенсбрюк женщины, и история стала оживать. Мы побывали в Люблинском замке, где они содержались до отправки в лагерь, провели целый день в потрясающем музее «Под часами» с камерами, где пытали участников польского подполья, там и сейчас можно почитать зашифрованные письма, с помощью которых заключенные сообщили всему миру об опытах, которые на них ставили. Я прошла через уцелевшие после нацистских бомбардировок Краковские ворота, гуляла по площади у Люблинского замка, где в те времена было еврейское гетто. Накопленные впечатления придали мне решимости сделать все, чтобы мир не забыл о пережитом этими людьми ужасе. Куда бы мы ни пошли, жители Люблина рассказывали нам о том, через что им пришлось пройти во время войны, рассказывали о массовых расстрелах в Катынском лесу, о годах сталинизма, о том, каково было жить за «железным занавесом».

В Варшаве мне посчастливилось взять интервью у выжившей в Равенсбрюке Алисы Кубака. История Алисы добавила просто невообразимые для человеческого понимания детали содержания заключенных в лагере, но в то же время ее склонность к прощению своих тюремщиков заставила меня многое переосмыслить. Алиса отказывалась ненавидеть немцев, и, мало того что простила их, она не отвечала отказом на их ежегодные запросы по оказанию медицинской помощи.

Мы с сыном решили проехать поездом по маршруту, которым везли «кроликов» в тот ужасный день в сентябре сорок первого года. По дороге из Варшавы в Берлин мы видели, как примитивные польские станции сменяли современные вокзалы Германии, а при подъезде к сверкающему Центральному вокзалу Берлина стало очевидно – Польша за времена «железного занавеса» отстала от Германии на десятилетия.

Трудно описать, что я почувствовала, когда мы сошли с поезда на ту же платформу Фюрстенберга, на которую сходили женщины Равенсбрюка. Мы с сыном шли по той же дороге, по которой гнали заключенных. Впереди показался лагерь. Металлические ворота и бараки не сохранились, но фрагмент стены ограждения остался. Остался и крематорий. Газовые камеры были перепрофилированы в художественные мастерские, мастерских больше нет, но само место осталось. И расстрельная стена никуда не исчезла. И озеро, куда сбрасывали пепел кремированных заключенных. Дом коменданта с видом на лагерь, швейные мастерские, комплекс зданий, где нацисты сортировали награбленное добро, – все это тоже сохранилось.

Вернувшись в Штаты, я работала над книгой более трех лет с перерывом на поездку в Париж с целью изучения архивов Кэролайн в Нантере. Там я работала в паре с французской переводчицей, которая прочитала для меня все письма Кэролайн и в том числе ее переписку с Анис Постел-Винэй. Анис была одной из соратниц Кэролайн, которые посвятили свою жизнь восстановлению справедливости по отношению к бывшим узницам концлагерей. Каждый вечер я возвращалась на метро из Нантера в гранд-отель «Лютеция», в свой номер, один из тех, которые когда-то служили больничными палатами для вернувшихся из концлагерей узников.

В том же году я много времени проводила в Мемориальном музее Холокоста в Вашингтоне, где хранится третий архив Кэролайн. Там хранятся документы, касающиеся ее работы с «кроликами», и более поздние, связанные с работой Кэролайн с НАДИС. Эта французская организация занималась помощью освобожденным узникам концлагерей, а также содействовала в поисках Клауса Барби.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация