«Когда этот птиц налетается и вернется, лучше прежнего будет», – пообещал он.
Почему-то никто из друзей Ворона не сомневался: в один прекрасный день тот войдет в дом, заварит кофе или расположится с бутылкой вина у камина, на все расспросы бросит «Столь приятная обстановка не располагает к делам», а потом сжалится над окружающими и обязательно поведает об очередном приключении. Причем сделает это так, что ни у кого и мысли не возникнет, насколько опасной была очередная авантюра.
Денис отмахивался от этих заверений. Он не желал признавать, будто Ворон мог уйти, не предупредив его, просто исчезнуть, бросить, прекрасно зная, что подобное для него равносильно предательству. А еще он, уверенный в возвращении Ворона даже тогда, когда того похоронили все, и просто гипотетически шансы выжить в Периметре стремились к абсолютному нулю, верил в его возвращение. Сейчас же в глубине души знал: если и вернется, то очень не скоро.
– Конечно, не мог, даже не сомневайся в этом, – заявил Никита, как само собой разумеющееся. – Я же все кругом облазил, когда гаишники разъехались, – пояснил он. – Там буквально все дышит Зоной. И, замечу, совершенно не так, как от вашей техники. Комбинация двух артефактов.
Денис нахмурился и попробовал вспомнить, чувствовал ли он хоть что-нибудь, но в голове стоял туман. Он потянулся в карман за мобильником и случайно вытащил его вместе с запиской.
– Я на твоем месте хорошенько подумал бы о человеке, который тебя привез, – сказал Никита. – У меня ощущение, словно тебя чем-то накачали. Впрочем, не стану утверждать с уверенностью: люди разные и трагедии переживают по-своему.
Денис пожал плечами. Не к месту припомнилось, что Никита знает, о чем говорит. Наверняка, когда Дима убили, ему было несладко, да еще в подвале ИИЗ. Однако записка интересовала сейчас всяко больше этих воспоминаний. Денис наскоро извинился и отошел.
Верин долго не брал трубку, но в конце концов ответил после девятого по счету гудка. Денис едва не отключил связь. Некоторые дети так и не вырастают. И в двадцать, и в тридцать, и, должно быть, в сорок и пятьдесят они будут отрицать свое участие в событиях, способных вызвать неодобрение, пусть даже они и являлись их инициаторами. Верин юлил, выкручивался, отшучивался и пытался переменить тему. До того момента, пока Денис не пообещал все рассказать Тополеву (Верин только его боялся как огня, хотя и неясно почему).
– «Золотинка», кто бы мог подумать, – сказал Денис, возвращаясь к Никите, который за время его отлучки успел купить себе еще одно мороженое.
– Только работает она не у всех, – заметил Никита. – У меня, у тебя, у Ворона, но вряд ли у этого научника. Комбинация артефактов еще не все, нужен транслятор, а им может служить только человек, измененный Зоной.
Денис никогда не подумал бы о таком.
– Дим точно сумел бы управиться, – внезапно добавил Никита, – но его нет.
«Нет», – подумал Денис, но вряд ли он являлся единственным «рыцарем» Сестринского.
– Я поразмышляю над этим, – пообещал он.
Никита кивнул.
– Зачем ты пришел?
– Предотвратить локальный апокалипсис, разумеется, – сказал Никита и вытащил из кармана небольшой пластиковый контейнер ядовито-зеленого цвета. В крышку был вмонтирован лабиринт с крохотным серебристым шариком, бегающим по прозрачным дорожкам. На боку наклеена лента с рисунком, на котором устремлялись в небо мыльные пузыри.
Денис ожидал много чего, но не того, будто внутри контейнера действительно окажется мыльная субстанция.
– Смотри. – Никита встряхнул контейнер и выдул пузырь на бортик фонтана. Тот не лопнул, застыв радужной полусферой. – Будем считать это Москвой, а то, что внутри, – Зоной.
Денис согласно кивнул.
– Если ткнуть в него палкой, то он, конечно же, лопнет. Однако никто еще не придумал такой «палки» для нашей аномалии. Зато некто научился ковырять дыры или разъедать купол: понемногу, по чуть-чуть. Он считает, будто количество перерастет в качество и рано или поздно Зона попросту исчезнет.
– Однако это не так?
Никита выудил из другого кармана карандаш, обмотанный шерстяной тканью.
– Зона, разумеется, не пузырь, потому я стану немного себе подыгрывать, однако эффект будет очень похожий, – заявил он и аккуратно надавил карандашом на радужную мыльную стенку.
Бортик был облицован гладкой полированной и достаточно скользкой плиткой, потому пузырь без какого-либо ущерба для себя отполз немного в сторону.
– Куда?! – воскликнул Денис, вскочив на ноги прежде, чем осознал это.
– Архангельское, Красногорск, Долгопрудный, Химки. Возможно, дойдет до Лобни, – перечислил Никита. – Точно могу сказать одно: пострадает север.
Территория считалась пограничной, но люди, не пожелавшие оставлять свои дома, там жили, работали магазины, и никуда не делась отлаженная десятилетиями инфраструктура.
– Возможно, вы освободите часть Москвы с юга и юго-запада, – продолжил Никита. – Однако столкнетесь с необходимостью переноса или постройки новой стены.
«Скорее, мы попросту потеряем незараженные территории, но ничего не приобретем!» – подумал Денис и спросил:
– Как это остановить?
– Хорошо, что ты не спрашиваешь, можно ли это остановить вообще, – покачал головой Никита. – Я сказал бы: нас всех спасло бы устранение угрозы как таковой.
Он помолчал. Безмолвствовал и Денис, судорожно соображая. Эвакуировать население придется в любом случае, еще – стягивать к стене технические службы и спецназ.
– Зона – это не только аномалии, – задумчиво протянул Никита. – За некоторое время до катастрофы Москву буквально наводнили мутировавшие животные: домашние, не выпускаемые на улицу вообще. Я тогда занимался этой проблемой и отлично помню недоумение хозяев. Зона наступает медленно. Она не станет прыгать с одного района на другой, по крайней мере сразу. Возможно, если количество дыр увеличится в разы или они одновременно возникнут очень близко друг к другу, то да, но сейчас она именно поползет, изменяя мелкие создания. – Он откинул отросшую челку и снял очки.
– Ой, мама, а у дяди глаза постоянно меняются, – тотчас послышался справа детский голос.
Никита выругался и потер веки.
– Не мели ерунды. – Мимо прошествовала белокурая дама с девочкой лет четырех.
– Мутанты, словно чумные крысы, переносят аномалию на себе. Там, где их число становится критическим, и возникает новая Зона, – сказал Никита.
– То есть необходимо задействовать ветслужбы, – проронил Денис и поморщился. Почему-то представилось, как именно эта, прошедшая мимо девочка прижимает к груди мутировавшего уродца и орет: «Не отдам Смурфика».
– Не только. К вам попрут из-за стены. Мутанты уходят из юго-западных районов уже сейчас, попирают чужие территории и вытесняют хозяев севернее. Рано или поздно они упрутся в стену. Думаешь, то, что вы возвели вокруг Москвы, остановит стаю черных быкунов?
