– Каркать положено мне, но я, пожалуй, воздержусь, – сказал Ворон, хватаясь за раму. Оконная ручка легко повернулась, пластик работал безупречно.
Никита ничем не напоминал среднестатистического сталкера: самый обыкновенный тип, которого легко встретить по всему Подмосковью, в поношенной, но добротной одежде и кедах (ну да, дождей в Зоне не бывает, как и грязи). Неопрятные волосы, отросшие чуть ли не до плеч, скоро удастся завязывать в хвост и выдавать не за небрежение парикмахерскими и собственным внешним видом, а заявкой на стиль. Он легко спрыгнул в комнату, стащил с плеч небольшой компактный рюкзачок и уселся на стул у стола. Чтобы не пялиться на него, Ворон вернулся к кровати.
Никита, покопавшись в рюкзаке, вынул из него «крест» и кинул ему. Ворон все это время глядел в другую сторону. Подождав с полминуты (специально отсчитывал про себя секунды), небрежно потянулся и словно невзначай уронил на артефакт руку.
– Все же не веришь мне?
– Скорее, чую слежку, – сказал Ворон. – Наверное, если я внезапно исчезну с мониторов, они заподозрят что-то неладное.
– Пусть так, зато не прочтут по губам, – усмехнулся Никита. – К тому же, если сюда ворвутся, ты точно узнаешь, следят ли за тобой.
– Резонно. – Ворон ухватил артефакт, встал и, пройдя к двери, тщательно запер ее на два оборота замка. Тот был хлипенький, а петли – еще хуже, однако и до окна всего пара шагов: Никита успеет, а он сумеет задержать ворвавшихся.
– Что по аномалиям внизу? – спросил он первым делом.
Никита побарабанил пальцами по столешнице.
– Без оборудования даже не вздумай. Забудь, как страшный сон, – ответил он, и Ворон кивнул, внимая совету. Он именно это и предполагал, но уточнить следовало.
– Где я? – Этот вопрос занимал его ничуть не меньше. Ворон привык смотреть из своего окна на лес и видеть лишь его. Он мог разгуливать замысловатыми коридорами, но не представлял, как выглядит со стороны это здание. К тому же не доверял прекрасной «Нагайне», которая вполне могла и обмануть.
– Мы в сердце Измайловского парка, – сказал Никита вроде и бесстрастно, но в его голосе вдруг почудилось едва уловимое злорадство.
В отличие от Дениса и самого Ворона Гранин являлся обычным человеком, просто попавшим не в то время в ненужное место. Хотя… будь он вовсе не выдающимся, Сестринский не заинтересовался бы им, и Дим не пришел бы его выручать и учить.
«Мог ли профессор знать историю Никиты и сопоставить факты? Предполагал ли, будто его пропавший брат станет одним из эмиоников, и более того – введет его в „семью“?» – подумал Ворон, тотчас уверился в собственной неспособности к пониманию других людей вкупе и гениев в частности и предпочел раз и навсегда закрыть тему. Если на каждом шагу станет подозревать тайный умысел, то рано или поздно выдумает невесть какую пакость.
– Плохо, – прошептал Ворон. Он предпочитал прогулки по югу и юго-западу Москвы всем прочим. Северо-восток столицы, а тем более восток представлялись ему даже не темным лесом, а непроходимыми дебрями. – Я практически не знаю прилегающих районов. Если бы хоть немного севернее или южнее. Да хотя бы центральнее…
– Думаю, тебя специально привезли именно сюда, – заметил Никита.
– Значит, все-таки следили.
На некоторое время воцарилась тишина. Никита молчал, а Ворон принимал окончательное решение.
– Мне необходим сканер, хотя бы самый заурядный. Еще… гайки, шурупы, любая компактная, не слишком тяжелая дрянь, которой удобно размахнуться и запустить перед собой.
– До стены не так уж далеко, – произнес Никита, доставая из рюкзака старинного вида детектор. Ворон подобный лет десять назад видел, и то в старой Зоне.
– Да поможет мне зрительная память, – фыркнул Ворон. – Впрочем, главное – выйти на большую улицу и не сворачивать. Откуда такое чудо?
Никита пожал плечами.
– Даже не представляешь, сколько в башнях Москва-Сити интересного барахла.
– Как раз наоборот, представляю. Дети – всегда дети. – Ворон взял прибор и повертел в руках. Пальцы помнили гораздо больше и лучше него самого: сразу приняли единственно правильное и удобное положение, под мизинец попала кнопка включения, указательный и средний покрутили колесико настройки. – Ты смотри, работает. Матерь божья!.. – неуместное и совершенно несвойственное ему восклицание вырвалось, стоило сканеру отразить буйство аномалий, в прямом смысле слова расцветших под окном.
– Выключи, засекут.
Ворон внял совету.
– Неужели ты думал, будто я подсунул бы тебе муляж?
– Разумеется, нет, но не проверить не мог.
Никита вздохнул. Его все еще задевало чужое недоверие, хотя пора было бы к нему привыкнуть. Привычка проверять все, любую мелочь давно впиталась Ворону в кровь.
– Я проведу тебя до самого КПП, если не случится ничего экстраординарного, – заверил Никита.
– А оно обязательно случится, – хмыкнул Ворон, напоминая: – Вокруг Зона. И именно поэтому я сейчас буду говорить, а ты – внимательно слушать и запоминать. А потом, когда мы уйдем отсюда и вдруг обнаружим погоню, пойдешь вперед, даже побежишь, если потребуется, потому как я стану гирями на твоих ногах. Сестринскому я нужен живым, а информацию ты потом передашь Дэну. Пусть уже он решает, что из нее стоит знать Шувалову или кому бы то ни было еще.
– Отличный план, – проворчал Никита. – А Дэн меня пристрелит сразу, чтобы не мучился, или медленно в бетон катком закатает? Я ведь, по его мнению, кину тебя в Зоне, считай, предам.
– Не терплю истеричной драматичности, – сказал Ворон, поморщившись. – Ничего он тебе не сделает, можешь передать, что морду стоит бить мне лично, я даже сопротивляться почти не стану – разве лишь позлить.
– Знаешь, когда-то я ему сильно завидовал.
– А теперь? – поинтересовался Ворон и чуть приподнял бровь.
– Сочувствую, – вздохнул Никита. – Если бы Дим не просто умер, а постоянно выкидывал коленца с кренделями, я б с ума съехал.
– Дэну лишь на пользу немного от меня отдыхать.
– Хоть бы ты предпочитал Багамы или Карибские острова, а не гробиться в Зоне.
Ворон усмехнулся. Не столько этим словам, сколько собственным мыслям. Интересно, почему Никита пришел? Неужто переживал? И за кого, интересно, больше? Зона умела направлять темных сталкеров и требовать с них исполнения своих желаний. Она никогда не ломала их о колено, но волю… госпожи они чувствовали очень четко и не смели не повиноваться. Может быть, Никиту пригнала сюда именно эта воля?
– В Атлантике слишком часто формируются ураганы, – произнес Ворон, а затем заговорил о Сестринском, этом центре, людях, так называемых «рыцарях», ученых, их работе, вакцине и брешах, способных не только привести к катастрофе, но и к возникновению гораздо более сильной аномалии – того, с чем ни один человек уже справиться не сумеет. – Необходимо вывести все группы, проверить туристов. В последнее время их только и таскают по локальным аномалиям. Пусть их проверят в ИИЗ, особенное внимание уделят крови. Матричная Зона… или матрица по Зоне сильно влияет на таких, как мы. Обычные же люди или «рыцари» Сестринского не чувствуют ничего. Приборами она тоже не определяется. Потому-то мне и не верят: думают, саботажник. Вот только если выйдет из-под контроля или расширится, худо будет всем: и людям, и сталкерам, и твоей… семье, и всем зоновым тварям.
