– О том, что все ясно. С тех пор, как ты тут появилась. Надо мне было сразу это понять.
– Да я же ничего… – У Тэлли сорвался голос. – Что ты такое говоришь? Думаешь, Крой прав?
Шэй вздохнула.
– Я просто говорю, что… – Она не договорила и повернула голову к Тэлли. – Крой? При чем тут Крой?
– Он со мной говорил перед обедом. Заметил новый свитер, спросил, обзавелась ли я спальником. И подсчитал, что, после того как я добиралась сюда девять дней, у меня осталось слишком много «СпагБола».
– Чего-чего у тебя осталось слишком много? – Шэй совсем растерялась. – Ты о чем, елки-палки?
– Ну помнишь, когда вы меня забирали с «лысой головы»? Я тогда всем сказала, что… – Тэлли умолкла. Она только теперь заметила глаза подруги. Веки у Шэй покраснели – так, словно она несколько ночей не спала. – Минутку, минутку! А ты думала, я о чем говорю?
Шэй вытянула перед собой руку и растопырила пальцы.
– Вот о чем.
– То есть?
– А ты тоже руку вытяни.
Тэлли вытянула руку точно так же, как Шэй.
– Один и тот же размер, – заключила Шэй и пока-зала Тэлли обе ладони. – И точно такие же водянки.
Тэлли смущенно опустила глаза и заморгала. На самом деле руки Шэй выглядели куда хуже, чем у нее, – покрасневшие, сухие, потрескавшиеся ладони были покрыты рваными лопнувшими водянками. Шэй всегда работала изо всех сил, вечно бросалась всюду первой, выбирала самый тяжелый труд.
Пальцы Тэлли невольно потянулись к перчаткам, заправленным за ремень.
– Шэй, я уверена, Дэвид не хотел…
– А я уверена, что хотел. В Дыме все очень долго думают, прежде чем кому-то сделать подарок.
Тэлли прикусила губу. Так и было. Она вытянула из-за ремня перчатки.
– Тебе они нужнее.
– Я. Их. Не. Хочу.
Тэлли, потрясенная до глубины души, отпрянула. Сначала Крой, теперь это.
– Да. Вижу, не хочешь. – Она выронила перчатки. – Но, Шэй, почему бы тебе для начала не поговорить с Дэвидом, а уж потом беситься?
Шэй принялась обкусывать ноготь и покачала головой.
– Он со мной теперь почти совсем не разговаривает. С тех пор, как ты появилась. Ни о чем серьезном не говорит. У него, видишь ли, голова забита всякими важными мыслями.
– Ох. – Тэлли скрипнула зубами. – Да я ведь не… То есть мне Дэвид нравится, но…
– Ты ни в чем не виновата, договорились? Я знаю. – Шэй протянула руку и легонько качнула сердечко, висевшее на цепочке на шее у Тэлли. – И кроме того, может быть, твой таинственный «кто-то» явится сюда, и тогда все это станет не важно.
Тэлли кивнула. Уж это точно: как только на Дым обрушатся чрезвычайники, Шэй будет не до влюбленностей.
– А ты сама с Дэвидом об этом не говорила? – поинтересовалась Шэй. – Пожалуй, стоило бы.
– Нет, не говорила.
– Почему?
– Да просто речь об этом не заходила.
Шэй поджала губы.
– Удобный ответ.
Тэлли простонала:
– Но, Шэй, ты же сама сказала: я не должна никому рассказывать, как добраться до Дыма. Мне было жутко стыдно из-за этого. И я не собираюсь рассказывать об этом на каждом углу.
– Угу. Однако ты носишь эту штучку так, что она на виду у всех. Но, правда, толку от этого мало. Дэвид, похоже, твоего сердечка не заметил.
Тэлли вздохнула.
– А может быть, ему просто все равно, а то, о чем ты говоришь, существует только в твоем…
Она не смогла закончить фразу. То, о чем говорила Шэй, существовало не только в ее воображении. Теперь Тэлли видела это и чувствовала. Когда Дэвид показал ей пещеру в обвалившемся туннеле, когда рассказал ей тайну о своих родителях, он выказал ей доверие, хотя и не должен был. А теперь – этот подарок. Так ли уж сильно преувеличивает Шэй?
Тэлли очень хотелось надеяться, что сильно. Она вдохнула поглубже и выдохнула:
– Шэй, что я должна сделать?
– Просто скажи ему.
– Что сказать?
– Скажи, почему ты носишь это сердечко. Скажи про своего таинственного «кого-то».
Тэлли слишком поздно поняла, какими глазами она уставилась на Шэй после такого предложения.
Шэй кивнула.
– Ты не хочешь, да? Яснее ясного.
– Нет, я расскажу. Честное слово.
– Ну да, конечно.
Шэй отвернулась, вытащила из миски опущенный в суп кусок хлеба и яростно вонзила в него зубы.
– Я расскажу. – Тэлли прикоснулась к плечу подруги, а Шэй не отстранилась. Она обернулась и устремила на Тэлли взгляд, полный надежды. – Я обязательно все расскажу ему, обещаю.
Отвага
Вечером она ужинала в одиночестве.
После того как она целый день сама пилила деревья, деревянный стол в столовой ее перестал пугать. Рисунок древесины излучал крепость, надежность, а разглядывать извивы волокон было легче и приятнее, чем предаваться раздумьям.
Впервые за все время Тэлли заметила однообразие пищи. Опять хлеб, опять жаркое. Пару дней назад Шэй сказала, что сочное мясо в жарком – это крольчатина. Не сублимированное соевое, как в пакетиках «СпагБола», а настоящее мясо настоящих животных, обитавших в тесном загончике на окраине поселка. Мысль о том, что кроликов забивают, сдирают с них шкурку и пускают мясо на приготовление пищи, вполне подходила под настроение Тэлли. Как и все прочее в этот день, еда казалась грубой и жесткой.
После обеда Шэй с ней почти не разговаривала, а что сказать Крою, Тэлли так и не придумала, поэтому до конца рабочего дня трудилась молча. Медальон доктора Кейбл становился все тяжелее и тяжелее. Тэлли казалось, что цепочка обвивает ее шею, будто лиана, что вокруг этой лианы разрастаются кусты и деревья – как те, которые своими корнями обхватили железнодорожные рельсы. Ощущение было такое, будто в Дыме все до одного знают, что это сердечко на самом деле – знак ее предательства.
«Смогу ли я теперь здесь остаться?» – гадала Тэлли. Крой заподозрил ее во лжи. Пройдет немного времени – и это поймут все остальные. Весь день у нее из головы не выходила жуткая мысль: «Может быть, Дым – то место, где мне предназначено жить судьбой, а я все испортила, придя сюда шпионкой».
И вот теперь Тэлли, вдобавок ко всему, встала между Дэвидом и Шэй. Она ничего не делала, а вроде как отбила парня у лучшей подруги. Будто ходячий яд, она отравляла и убивала все, к чему прикасалась.
Тэлли вспомнила об орхидеях, распространяющихся по долинам предгорий, о том, как эти чудесные цветы отбирают жизнь у других растений, как они омертвляют саму землю – эгоистичные, неудержимые. Тэлли Янгблад тоже сорняк. Только, в отличие от орхидей, сорняк уродливый.
