В глазах Мэри мелькнула тень растерянности.
— Знаете, сэр, я начинаю склоняться к тому, что мне понравится ваш чудесный папочка.
Адам весело рассмеялся.
— Это меня очень радует.
— О, он обязательно понравится мне! Надеюсь, ваш отец частенько поколачивал вас?
— Гм… Может, и нечасто, но зато основательно. Это несомненно понравится тебе… Господи! Какой маленький дьяволенок сидит в тебе! Правда, в тот раз, о котором я рассказывал тебе, моей вины не было. Моя молодая кузина спровоцировала развитие наших отношений и…
— Вот уж ни за что не поверю вам! Я хорошо знаю, как вы, мужчины приграничья, любите верховодить над своими женщинами. Постыдились бы клеветать на вашу бедную родственницу.
Дуглас с изумлением и недовольством посмотрел на Кейт.
— Дункан предупреждал меня, что в твоем сознании укоренились некоторые предрассудки, присущие горцам, но… Не стану же я доказывать очевидное! Вспомни, наша первая встреча ничем не отличалась от обычной, соблюдались все правила приличия. Кстати, ты можешь повидаться с Меган и расспросить ее о тех далеких временах, прежде чем бросать мне слова обвинения в клевете. Она тогда была, конечно, еще молодой и незамужней женщиной. Хотя трудно поверить, что Меган, будучи хорошенькой и симпатичной особой, могла позволить себе некоторое озорство. И тем не менее я рассказал тебе совершенно правдивую историю.
Закончив последнюю фразу, Адам заметил на лице Мэри тень недоверия и покачал головой, хотя и не перестал улыбаться, пока они молча брели по тропинке к дому.
После довольно продолжительной паузы Кейт решила нарушить тишину.
— Адам?
— Да?
— Я подумала, что ты уехал.
Дуглас, словно не замечая в ее голосе ноток извинения, спокойно бросил:
— Ну, я действительно отлучался, но только для того, чтобы забрать свои вещи и поговорить со слугой. Дункан просил меня не уезжать вплоть до нашей свадьбы.
— О! — Снова наступила тишина. — Адам?
— Да, девочка.
— Ты ведь еще ничего не сказал мне о предстоящем разговоре с отцом.
— У меня нет никакого желания торопить события.
Он улыбнулся, Кейт вздохнула с облегчением, и они вошли под крышу дома, где их к ужину с нетерпением ожидал Дункан Макферсон.
* * *
Во время трапезы беседа как-то случайно свернула в область политики и королевского влияния. Отец Мэри поинтересовался слухами о волнениях, которые прокатились по всей стране после казни шотландской королевы Марии.
— Ну, во-первых, это не слухи, — отозвался Дуглас, — а во-вторых, у вас здесь, в Нагорье, активность сочувствующих крайне незначительна.
— Это вполне объяснимо. Наступило суровое время года, и люди занялись своими делами, стараясь с толком использовать часы досуга. Хотя горцев и считают забияками, которые вечно что-то делят между кланами, слухи о казни Марии не вызывают у нас такой реакции, как у вас на приграничной территории.
Адам мельком взглянул на Мэри, но она без каких-либо замечаний отвела глаза.
— Справедливо заметить, — обратился он к Дункану, — что на наших землях редко воцаряется мир. Если уж говорить откровенно, то население приграничных районов сейчас находится в гораздо худшем положении, чем раньше. Король старается проводить миролюбивую политику, но изданный им указ пока не оказывает должного эффекта, так как королева Елизавета, к несчастью, терпит крах в подобных начинаниях. Поэтому нельзя ожидать, что наши парни откажутся защищать себя от английских солдат. Народ очень разгневан и питает ненависть не только к Англии, но и к самому Иакову. Оказывается, черни абсолютно непонятно, какой незначительной властью обладает король. Кстати, этим и объясняется невозможность предотвращения казни его матери.
— Выходит, Иаков на поверку очень слаб в своем влиянии на ход политических событий?
Кейт затаила дыхание.
— Предположим, люди поверили Елизавете, — спокойно продолжил Дуглас. — Ну и что? Казнь все равно бы состоялась даже без ее одобрения. Если уж она не смогла предотвратить эту акцию, то стоит ли упоминать о Иакове?
— Да, с таким предположением нельзя не согласиться, — пробормотал Дункан, — но какой дурак верит королеве? Говорят, ни одно распоряжение не минует ее рук.
Адам улыбнулся. К счастью, ни тот, ни другой не смотрели на Мэри, у которой в глазах застыло явное недоверие к услышанному. Как же Дуглас смеет прикидываться, что король ничего не знал об угрозе, нависшей над Марией? Он ведь сам доставлял сведения лично Иакову. Кейт уже было собралась потребовать ответа на возникший вопрос, но тут до нее дошло, что это сделать невозможно. Не идти же на предательство самой себя? Признание о подслушанном разговоре в Кричфилде ни к чему хорошему не приведет. Оно может вызвать лишь гнев и раздражение, как у Адама, так и у отца. Тем более, этим ничего не докажешь, поскольку Дуглас вообще отрицает свое участие в данном деле.
Пока Кейт мучила себя сомнениями, мужчины переменили тему разговора, и теперь ее суженый принялся сыпать анекдотами о жизни двора.
* * *
На следующий день неожиданно прибыли друзья Адама и, согласно укоренившейся традиции, увезли его и Дункана Макферсона в Пэриш-Хилл, чтобы отпраздновать помолвку за кружкой доброго пива.
Когда под вечер все вернулись в изрядном подпитии, Мэри приняла мудрое решение дать им возможность наслаждаться ужином без ее участия.
Все последующие дни Дуглас почти не отходил от нее. Они часто выезжали на верховые прогулки и вели продолжительные разговоры на самые разнообразные темы. Кейт открыла для себя, что Адам прекрасно разбирается в вопросах искусства и является отличным рассказчиком. Кроме того, он оказался внимательным слушателем, который умеет проявлять интерес к мыслям и мнениям собеседника. У Мэри даже одно время стали возникать подозрения, что Дуглас лишь пытается выведать ее так называемые предрассудки, столь характерные для женщины-горянки. «Без всякого сомнения, — внушала она себе, — как только он бесцеремонно загонит меня в супружеское ярмо, то сразу же перестанет обращать внимание на все мои доводы. Конечно, Адам станет рассчитывать на определенные меры воздействия, чтобы обеспечить себе главенствующее положение в семье». Но, несмотря на такие мрачные перспективы, Кейт пришла в неописуемый восторг, когда Дуглас, обнаружив ее незаурядные способности в шахматной игре, выразил свое восхищение.
Кстати, шахматы являлись единственной отдушиной в доме Макферсонов. Отец, заметив в дочке непреодолимое стремление к этой премудрости, начал обучать ее с семилетнего возраста навыкам шахматного искусства и постоянно поощрял успехи.
Адам спокойно признал Кейт достойным противником, и они часто проводили свободное время, склонившись над шахматной доской. Во время одного такого «сражения» (на улице шел дождь и было очень мрачно) она чуть не выдала себя замечанием о вопросах, которые обсуждались в Кричфилде на тайном совещании заговорщиков.
