Переговорить с Лидочкой о деле удалось уже ближе к ночи. Когда папенька задремал, упившись наливки и водки, молодые люди удалились в отведенный девушке угол, забранный занавеской из дешевой лодзинской ткани. Темно-синее казенное сукно было расшито красивыми белыми снежинками и цветами.
– Креативненько, – похвалил Дэн. – Твое творчество, Лид?
– Ну да, я. – Девушка казалась явно взволнованной, еще бы – не каждый день в ее альков заглядывали красавцы-гусары! По правде сказать, вообще не заглядывали никогда, и вот только сейчас…
В «девичьем углу» находилась низенькая оттоманка, забранная зеленым турецким покрывалом, коими обычно торговали цыгане, продавая по двадцать копеек аршин. Судя по всему, на этой вот оттоманке девчонка и спала. Чуть левей ложа находилось окно с веселенькими голубенькими занавесками, явно домашней окраски. Рядом с окном располагался небольшой самодельный комод, судя по стоявшей на нем чернильнице, одновременно исполнявший роль конторки, и пара гнутых стульев, венских или нет, тут уж бог весть. Над оттоманкой висела лубочная копия какой-то французской картины, скорее всего – Ватто.
– Подруга убитой? – Лидочка задумчиво покусала губу.
– Да-да, подруга, – взяв девушку за руку, повторил гусар. – Давай-ка вместе подумаем, кто бы это мог быть? Кого нам искать-то?
Идея мозгового штурма оказалась весьма плодотворной. Совместными усилиями молодые люди быстро пришли к выводу, что подруга убитой явно не принадлежит к обществу, но и не из крепостных. Скорее всего – мещанка или из мелкого торгового сословия, из тех, не входящих ни в какую гильдию торговцев, что называются вовсе не купцами, а «разгильдяями». Кроме того, это могла быть и одна из тех гулящих девок, что продавали любовь за совсем уж смешные деньги, обычно на ярмарках. Кроме того, у нее обязательно должно быть свое жилье – съемная меблированная комната или глинобитная мазанка – хата.
– Скорее всего – без мужа, вдова…
– Или старая дева…
– Или!
Учитывая, что в Звенигородке проживало не так уж и много народу, Давыдов не сомневался, что подруга эта будет найдена всенепременно, кто бы она ни была и где бы ни проживала. Соседи! О, от их любопытных взоров в маленьком городке не укроется никто, тем более – молодая красивая женщина в европейском платье! Если несчастная Анечка Черткова успела встретиться со своей подругой, подруга будет установлена однозначно. Если же не успела… то все в руках Божьих.
– Ах, Денис Васильевич, – вытянув ноги, Лидочка расслабленно потянулась. – Как славно, что ты наконец вернулся! А я ведь похвастаюсь, можно?
– Нужно! – улыбнулся гусар.
– Только ты сперва отвернись.
Денис послушно повернулся к окну, глядя, как в быстро темнеющем небе одна за другой вспыхивали желтые звезды, и выкатившийся над крышей сарая месяц зацепился рогом за старую грушу, да так и повис, покачиваясь и мерцая. На улице было тихо и темно, в окнах домов и хижин теплились оранжевые огоньки… горели и гасли – звенигородские обыватели отходили ко сну.
– Все! Поворачивайся… поможешь. Завязки вот затяни.
Гусар повернулся и крякнул: юная красавица стояла к нему спиной… голой спиной, с накинутой на грудь кофточкой… или, скорее, жакетом.
– Шнурочки там затяни… Только осторожней!
– Да уж не бойся, милая, не задушу.
Пальцы Дениса прикоснулись к тонкой девичьей коже… так вдруг захотелось провести ладонью по этой нагой спинке, погладить шейку, поцеловать…
– Эх, Денис Васильевич… вы еще не ушли? – послышался вдруг заспанный голос хозяина.
Лидочка засмеялась в кулак, гусар же подмигнул ей и вышел:
– Здесь, здесь. Беседовали с мадемуазель Лидией о поэзии.
– А я вот вздремнул, – виновато развел руками Епифан Андреевич. – Однако же водочка еще осталась. Допьем, а?
– Конечно же, допьем, милостивый государь! О чем и говорить-то?
* * *
Изготовителей брички, о ком говорил капитан-исправник, найти так и не удалось, однако Дэн не слишком-то сокрушался об этом. Зачем изготовители? Хозяина искать надо. Или для начала – хозяев. Легкая телега или тяжелая бричка… Ну, не могло таких быть в Звенигородке и окрестных деревнях сотни! Даже десятка три вряд ли набралось бы. Тем более, судя по следам, бричка-то – одноконная. Эх, была бы база ГИБДД! Забрался бы, глянул… ГИБДД…
Будочники! Черт побери – будочники! Точно.
В те пасторальные времена вместо гаишных постов на главных дорогах при въезде в города устанавливали полосатые караульные будки. Здесь осуществлялась проверка документов, грузов, взимались пошлины, производилась запись въезжающих в город. Караульную службу несли сами горожане или специально выделенные люди их числа вышедших в отставку солдат. Для службы городничий или капитан-исправник обеспечивали караульных необходимым инвентарем: рогатками, дубинками и трещотками. Последние – вместо свистков, ежели что – поднять тревогу.
– Список будочников? Да есть, конечно. Я сейчас прикажу секретарю… – Ратников пожевал губами и, свесив голову набок, хитро прищурился. – А вы, Денис Василевич, молодец. В верном направлении мыслите.
Допрос будочников продвинул следствие по делу убитой проститутки весьма даже резко. Таких вот полутелег-полубричек в Звенигородке и окрестностях насчитывалось всего-то пятнадцать штук! Из них – девять одноконных. Круг подозреваемых резко сужался, дело оставалось за малым – отработать всех девятерых, чем и занялся бравый помощник следователя.
В первую же голову внимание Дэна привлекла знакомая фамилия – одним из владельцев такой вот брички оказался купец Никифор Верейский. Но зачем купцу убивать?
– Никифор Верейский – уважаемый городской обыватель, – Ратников покачал головой. – Богатый купец, а по местным меркам так и вообще богатейший. С контрабандистами, скорее всего, связан – да. Однако же сие пока что – только догадки. Мог, конечно, и убить гулящую – в пылу да в страсти всякое бывает. Однако мальчик… вряд ли, вряд ли.
Капитан-исправник почмокал губами и помассировал мочки ушей:
– Однако же тут и кой-кто поинтереснее в списке! К примеру, Макар Чубаров, цыган. Этот за деньги все, что захочешь, сотворит, заплати только. Или вот, Ремезов Димитрий, купеческий сын. Бездельник тот еще, родного отца загулами в могилу свел, картежник, мот. Вот кого в первую голову проверять! А еще… ну-ка, ну-ка… Акинфий Фролов! Так-та-ак… старый знакомец Акинфий Платоныч. Этим, Денис, я самолично займусь, карась еще тот, крученый. Ты пока Чубарова проверь осторожненько. И Ремезова.
– Сделаю, господин-капитан исправник.
Кивнув, Давыдов покинул присутствие и, вскочив в седло, неспешной рысью погнал лошадь в казармы. Нынче снова пришла его очередь нести караульную службу. Ну, а как же! На то и ротмистр, гусар.
* * *
Покуда Денис Васильевич предавался скучной, но необходимой рутине гарнизонно-карульной службы, его юная наперсница Лидочка, окрыленная поручением гусара, принялась со всем рвением искать подругу убитой, ничтоже сумняшеся подключив к сему делу всех своих гаврошей.
