– Я подтолкну, а вы подгоните лошадь.
– Ага…
Вытянув тонкую руку, Матильда потянула узду… Напрягся и гусар, уперся плечом в бричку…
– И-и… раз!
Пару-тройку раз толкнули… и вытянули! Выскочила бричка из грязи, выкатилась…
– Ну, слава богу! – Денис утер выступивший на лбу пот. – Только вот как вы дальше-то?
– Да там дальше посуше – возвышенность.
– И все-таки, мадам, сочту своим долгом вас сопроводить. Мало ли там где опять грязь? Помощи можете и не дождаться.
– Ну, конечно же, сопроводите! – ловко забравшись в коляску, рассмеялась красавица. – Буду только рада. Тем более вам ведь, кажется, все равно по пути.
Шутливо приложив руку к киверу, гусар прыгнул в седло и неспешно поехал рядом с бричкой. Ласково пригревало солнышко, дул легкий теплый ветерок, и, если бы не притаившиеся за деревьями черные слежавшиеся сугробы, казалось бы, что пришло самое настоящее лето. Молодые люди болтали о погоде, о модных журналах и прочей чепухе, смеялись… а вокруг растекалась весна! Май месяц наполнил все вокруг сладковатым запахом первых листочков и пряными ароматами трав. В теплом воздухе, деловито жужжа, пролетел шмель, а в траве, у дороги, заголосила какая-то птица.
– Ой, у вас сапоги в грязи, – вдруг заметила баронесса. – Да и я, признаться, не лучше. Знаете, что, господин штабс-ротмистр? Здесь недалеко ручей. Вода там холодная, зато чистая. Мы там можем вымыться и напиться. Свернем?
– Свернем! – бравый гусар залихватски подкрутил усы.
И впрямь ручей оказался недалеко – журчал на небольшой полянке, уже поросшей мягкой и шелковистой травою. Рядом стоял навес с остатками старой прошлогодней соломы…
– Это моя солома, – с улыбкой пояснила Матильда. – И луг этот – мой.
– У нас тоже имение под Москвою. Есть там такое село – Бородино.
До Бородинской битвы оставалось еще чуть меньше четырех лет. В данный момент император Александр Павлович и Наполеон были союзниками. И шведы нынче – враги французов… и враги России – вот так.
Спешившись, гусар помог даме выбраться из коляски, после чего первым делом напоил лошадь, а уж потом занялся собой. Сняв доломан, умылся, искоса посматривая на Матильду. Та тоже не очень стеснялась – оставив в коляске шаль, сверкала голыми плечами да изящной шейкой… которую так хотелось погладить, поцеловать…
– Ой, у вас и шея испачкалась! – подняв глаза, улыбнулась красавица. – Вы вот что… Вы снимите рубашку, а я вам полью. Вот из того кожаного ведерка… Из которого вы лошадь поили. Дайте его мне… Ну, дайте же! И снимайте рубашку… Да не стесняйтесь, здесь совершенно никого нет!
Честно сказать, не очень-то гусар и стеснялся… Лишь вздрогнул – уж больно студеной оказалась вода.
– Вы такой сильный… Денис…
Баронесса провела пальчиками по спине Давыдова… пощекотала… Денис выпрямился и, обняв красотку за плечи, притянул ее к себе, с пылом целуя в губы. Матильда не отпрянула, отнюдь, наоборот – прижалась еще крепче, гладила гусара по плечам, не отпускала губы…
Их взгляды встретились. И все сразу стало ясно… впрочем, и было… Подхватив баронессу на руки, Денис принес ее под навес, положил на солому, вновь принялся целовать…
– Подожди… – облизав жаркие губы, прошептала прелестница. – Там сзади, на платье… шнурочки…
Давыдов знал, какие шнурочки… да любой гусар знал, кроме, пожалуй, безусого корнета Тошки…
Обнажилась нежная женская спинка… шурша, упало к ногам платье… затрепетала налитая любовным соком грудь… млея от нахлынувшего счастья, гусар накрыл губами сосок…
Так они и стали любовниками… пусть и на короткое время. Лихой гусар и поэт… и местная помещица, баронесса, замужняя женщина… впрочем, в те времена это не особо кого-то смущало и практически никого и никогда не останавливало.
Они все же заехали на мызу – на самой окраине Хаминго, прямо у разлившейся после недавнего ледохода реки. Обычный деревянный дом, добротный, на фундаменте из замшелых камней. Кроме дома – небольшой сад и беседка.
– Я сейчас велю сварить кофе…
Взбежав на крыльцо, Матильда кликнула слуг…
– Hei, Herra upseeri! Страфствуйте, господин офицер, – весело закричали из беседки.
– А, девчонки! – повернувшись, гусар узнал тех самых подружек-хохотушек из Або. – И вам здравствовать! Хей!
– Это Анна-Кайса, дочь моей кузины, и ее подруга Миина, – появившись на крыльце, представила баронесса.
И тут же расхохоталась:
– Ой, что это я? Вы же уже знакомы. Ну, прошу к столу, господин гусар.
Бравый гусар добрался до штаб-квартиры лишь к вечеру, немного поспал, а в полночь вновь отправился проверять посты, на этот раз – вместе с Кульневым. Ночь нынче выдалась тихая, в небе сверкала ярко начищенной медью луна, и желтые звезды танцевали свои неспешные танцы.
Аванпосты начинались тут же, в сотне шагов от той захудалой избы, что была избрана штабом – Яков Петрович и здесь не изменял себе, больше думая не о своем комфорте, а о своих солдатах. Все же прихватили под уздцы лошадей – дальние караулы располагались не так уж и близко, почти у самой реки, а самый дальний – у вытянутого лесного озера, вернее – цепочки озер, тянувшихся вперемешку с болотами до самого Улеаборга.
Прошло минут пять…
– Стой, кто идет?! – грозно окликнули из кустов.
– Честь! – гулко отозвался Давыдов.
– Победа! – невидимый в ночи часовой четко произнес пароль и затих, затаился. И правильно, нечего тут, как голый зад при луне, отсвечивать.
Генерал и штабс-ротмистр прошли еще шагов с полсотни…
– Стой!
– Штыки горят!
– Береженого Бог бережет! Проходите…
Потом уже сели на лошадей, поехали к реке… затем к озеру… Никто из караульных не спал, все добросовестно несли службу не за страх, а за совесть. Подвести такого командира, как генерал-майор Кульнев, среди всех офицеров и нижних чинов считалось почти святотатством.
Соратники вернулись в штаб лишь далеко за полночь, утром же, едва рассвело, Денис вновь отправился с проверкой, дав своему другу и командиру поспать хотя бы чуть-чуть.
– Спи, спи, Яков Петрович, – уходя, прошептал гусар.
На ходу застегивая красный свой лейб-гвардейский доломан со щегольскими золотыми шнурами и пуговицами, штабс-ротмистр оседлал привязанного к коновязи коня да, прыгнув в седло, неспешно поехал по утреннему росному лугу. Природа просыпалась уже, озера и лес исходили туманом, и первые лучики солнца золотили вершины высоких сосен, выстроившихся вдоль дороги в ряд, словно солдаты на параде.
Какая-то птаха шустро выпорхнула из-под копыт, засвистела, закружила над лугом. Бодро жужжа, пролетел майский жук, солидный, словно интендантский фургон с амуницией и припасами. В лесу закуковала кукушка, а вот застучал дятел… перекликаясь, запели какие-то пичужки. В воздухе пахло свежей травою и клевером, таволга уже вымахала в рост, а по краям дороги выстелились серовато-зеленые россыпи пастушьей сумки.
