– Может, возьмем языка?
– Языка… Впрочем…
Обернувшись, Дэн посмотрел на лес и, неожиданно усмехнувшись, махнул рукой:
– Поползли-ка, Антон Иваныч, обратно.
– Обратно? – удивленно округлив глаза, Тошка покусал губы. – Но… зачем? Разве мы не…
– Узнаем! – тотчас уверил Денис. – Увидим. Все, что надо – высмотрим.
Напарники пригнулись и зашагали обратно в лес… И снова пришлось падать в траву – проскакал шведский разъезд!
– Однако… – поднимаясь на ноги, юный гусар чихнул и едва отплевался от набившейся в нос пыльцы. Угораздило же упасть прямо в цветник! Вездесущая кашка, пастушья сумка, а еще – колокольчики, васильки, ромашки и какие-то мелкие желтые цветки, кажется – лютики.
– …однако часто они ездят, – откашлявшись, закончил свою мысль корнет. – Так мы, Денис Васильевич, что будем…
– Да просто все, – добравшись наконец до леса, Давыдов выпрямился и потянулся. – Выбирай дерево повыше да лезь – вот и все дела.
– И правда! – Тошка радостно хлопнул в ладоши и засмеялся… нарвавшись на тычок своего более опытного собрата:
– А ну – тс-с! Тихо. Ишь, расшумелся… – Осматриваясь, Дэн показал рукой. – Давай-ка на ту сосну… А я вон на липу. Не вздумай только кричать. Потом, внизу, доложишь.
Кивнув, Тошка подбежал к сосне, скинув плащ, доломан и фуражку… Отцепил саблю, потом подумал и сбросил еще и сапоги. Обернувшись, тряхнул челкой и, поплевав на руки, вмиг забрался на самую вершину. Уселся на толстом суку, всмотрелся…
То же самое проделал и Денис, только не так быстро, а не торопясь, с осторожностью. Все же весил-то он куда больше тщедушного мальчишки корнета.
С высоты деревня оказалась очень хорошо видна, не слишком мешали и росшие почти у самой околицы рябины. Дэн присмотрелся… и невольно присвистнул: в каждом дворе виднелись синие мундиры! Линейная пехота, драгуны, орудия… На восточной же окраине, как раз у дороги на небольшой городок Оравайс, шведы деятельно устраивали укрепления: земляные четырехугольники с валом, рвами и площадками для орудий – редуты! Ага… так вот в чем дело-то…
Спустившись на землю, гусар свистом подозвал корнета. Тот не сразу откликнулся, увлекся, видать…
– Да слезай ты уже, – подойдя к сосне, Давыдов яростно ударил кулаком по стволу.
Вот тут Тошка заметил, слез… и сразу же хотел доложить, однако штабс-ротмистр приложил палец к губам:
– Сейчас – к лошадям, уходим. По пути все расскажешь.
– Ага… Ой! Так точно, господин штабс-ротмистр!
– Да не ори ты, тьфу!
Никем не замеченные, господа гусарские офицеры отвязали лошадей и, усевшись в седла, подались к своим бодрым кавалерийским аллюром. Сначала ехали друг за другом, а когда дорога расширилась – рядом.
– Ну, – скосив глаза на юного своего напарника, улыбнулся Денис. – Теперь излагайте свои соображения, господин корнет.
Тряхнув челкою, Тошка важно выпятил грудь:
– Излагаю, господин штабс-ротмистр. Извольте! Шведы редуты роют. Всего в количестве четырех. Оравайский тракт перекрывают. А мы же… Это же, Денис Васильевич, как заноза нам!
– Верно мыслишь, корнет, – покивал Дэн. – Уж точно заноза. Ну, и каков там состав гарнизона?
– Ой… – натянув поводья, парнишка растерянно моргнул. – А как-то там и не сосчитать было…
– Так, а что там считать-то? – с видом бывалого вояки хмыкнул Денис… Дэн.
Еще в академии занятия по истории войн являлись одним из его любимых предметов! Дэн старался ни одной лекции, ни одного семинара не пропускать. А потому и насчет редутов сейчас объяснил с легкостью:
– Стороны редутов сколько шагов длиной? Ну, примерно?
Тошка задумчиво наморщил нос:
– Ну, примерно шагов с сотню…
– Так и есть, – скупо похвалил Давыдов. – Значит, в каждом редуте – по четыреста человек. Плюс орудия. Восемь, а то и шестнадцать. Четыреста умножаем на четыре – получаем сколько?
– Умм…
– Ты в школе-то учился, корнет? Вижу, математика прошла мимо.
– Сейчас, господин штабс-ротмистр, сочту… М-мм… Одна тысяча шестьсот человек! Так получается.
Юный гусар горделиво распрямил плечи.
– Именно так – тысяча шестьсот, – согласно покивал Дэн. – Это и есть их гарнизон. Плюс шестьдесят четыре пушки. Впрочем, это самое большее.
– Ой, Денис Васильевич… – корнет восхищенно свистнул. – И как это у вас все так ловко вышло!
– Поживи с мое – научишься, – хмыкнув, штабс-ротмистр подогнал лошадь.
По возвращении Давыдов немедленно доложил обо всем командиру. Кульнев выслушал своего адъютанта внимательно, почесывая бакенбарды, что являлось верным признаком наступающего боевого азарта.
– Тысяча шестьсот, говоришь? Орудия? А ведь они этими своими редутами нам всю малину испортят… Вот что! Выступаем немедленно! Прямо сейчас. Пока не достроили… пока не разместились… пока…
По приказу генерал-майора трубачи тотчас же затрубили «поход». Все живо построились – кавалерия, артиллеристы, пехота.
– За мной, храбрецы-усачи! – вытянулся в седле Яков Петрович. – Посейчас же ударим на шведов, сомнем. Гусары, братцы – вперед. За ними драгуны. Мы ворвемся – пехота закончит. А потом, как отойдем – артиллеристы, братушки, задайте вражинам жару!
Как всегда, приказ был лаконичен и ясен. Перекрестившись, генерал-майор Кульнев лично повел свой полк в наступление. Рванулись синей лавою гродненские гусары, затрепетали конские хвосты драгун, покатили, разбрызгивая лужи, пушки, грозно засверкали штыки.
Скакали на рысях, быстро. Вот уже и знакомый лес, рябиновая рощица, за ней – оравайский тракт, Кухаламби – селение…
– А ну, братцы! – обернулся в седле Кульнев.
Рванулись из ножен сабли… Выскочив из лесу, гусары бросились на недостроенные редуты.
Шведы, конечно, заметили врагов, попытались развернуть пушки, выстроиться… Но было уже поздно. Уже звенели клинки…
Перепрыгнув насыпь, Денис бросил коня в самую гущу врагов, ударил, рубил саблею направо и налево… Вот вам, вот!
Какой-то всадник в блестящей кирасе и шлеме бросился на него с палашом, Денис замешкался, не смог увернуться… пришлось поставить клинок… Удар! Звон… сменившийся противным треском… Легкая трофейная сабелька не выдержала тяжелого палаша. Хрустнула, сломалась… Кирасир с торжествующим хохотом занес над гусаром клинок…
Давыдов живо выхватил седельные пистолеты, выстрелил… Пистолетные пули, насквозь пробив кирасу, вышибли шведа из седла! А вот не будь таким самонадеянным, не говори гоп, пока не перепрыгнешь.
Звон клинков, выстрелы и крики гремели уже повсюду, недостроенные редуты затягивал едкий пороховой дым… Пушки! Не дать шведам развернуть пушки!
