Наскоро осмотревшись, Денис бросился на орудийный расчет, налетел словно коршун… Не он один – рядом, локоть к локтю, оказались друзья – поручик Костя Культяков и корнет Антон Иванович… Тошка…
Гусары завязали бой, ошеломляя врагов своим яростным натиском! Почти сразу же на помощь им подоспела тяжелая кавалерия – драгуны. Кто-то рубил, кто-то спешился, ударил в штыки… Затем подошла и пехота, послышалось громовое «Ура!»… и шведы были просто сброшены с насыпей своих недостроенных редутов!
Вновь запела труба. Ударили барабаны. Очистив укрепления от врагов, русские войска, повинуясь приказу, организованно отступили к лесу… И тотчас же грянула артиллерия, засвистела картечь, разорвались начиненные порохом ядра – бомбы… Уже к вечеру дорога на Оравайс оказалась свободной!
А потом случилась еще и битва при Куорманском озере, и сражение при деревушке Сальми… И везде воины генерал-майора Кульнева оказались на высоте! За проявленную смекалку, мужество и отвагу Яков Петрович представил Дениса к наградам… однако царь не торопился подписывать рескрипт. Злопамятен оказался император Александр Павлович, не забыл давыдовских басен.
Летом текущего, 1808-го, года дела пошли такие, что Дэну некогда было опомниться, подумать – кто он и зачем вообще здесь? Враг был повсюду, нужно было сражаться, биться безо всяких раздумий – за своих друзей, за солдат, за Россию. В ходе затянувшейся финской кампании никто из воевавших там русских воинов уже не думал про Наполеона, про его странный «союз» с императором Александром, давший возможность отбить у шведов Финляндию. Справедливой ли была эта война, нет ли – сказать было сложно. В конце-то концов финны получат свою государственность именно из русских рук… пусть даже эти руки – руки большевиков! И русские цари будут отстраивать Гельсингфорс-Хельсинки и многие другие финские города, сделав необычайно много для просвещения Великого княжества Финляндского и финской культуры. И вовсе недаром благодарные финны поставят памятник русскому императору Александру Второму на главной площади свой столицы.
Все это будет… но будет – позже, а сейчас – война.
Как-то уже в начале сентября Яков Петрович вызвал к себе всех своих штаб-офицеров. Словно хлебосольный хозяин, усадил всех за стол, сам же, вытянувшись во весь свой немаленький рост, прошелся по убогой горнице, едва не задевая головой притолочные балки:
– Вот какие дела нынче у нас, господа мои. Как вы знаете, не так давно разбитые нашим славным графом шведы отступили к Вазе. Однако же разведка донесла, что Клингспор все же оставил Вазу, выбитый генералом Демидовым, и закрепился у Оравайса. Как ты, Денис, и предполагал, к слову.
Давыдов вытянулся и щелкнул каблуками. Все же приятно было предугадать маневр шведского командующего, графа Морица Клингспора.
Склонив голову набок, Кульнев с хитроватой усмешкою посмотрел на своего верного адъютанта и продолжил:
– У Клингспора – семь тысяч человек. На флангах – морской залив, утесы да непроходимая чащоба…
Тут Яков Петрович чуть помолчал и хмыкнул:
– Ну, это шведам так кажется, что непроходимая. Молодцы генерала Демидова, да и сам Николай Иваныч так не считают вовсе. Пройдут!
– Знамо, пройдут, – невольно заулыбались офицеры. – Нам ли, русским, леса бояться?
– Вот и я думаю – пройдут, – Кульнев почесал кончик носа и снова сделался серьезным. – Однако же наша задача, господа мои, – завязать бой. Как и положено авангарду, ударим по врагу первыми!
– Ударим, Яков Петрович!
– Ужо покажем шведу!
– Вот это, братцы, дело, ага.
Наступило утро, не столь уж и раннее, наверное, было около восьми часов. На лугах выпала обильная роса, над бурной неширокою речкою, протекавшей возле самой деревни, стояло туманное марево. Уверенно пробивавшееся сквозь палевые облака солнышко еще пряталось за деревьями, обещая хороший день.
Всматриваясь в позиции шведов, Денис поежился – с залива тянуло свежим ветром, так что по поводу хорошей погоды еще бабушка надвое сказала! Как ветер, как повезет. Впрочем, сейчас, в преддверии сражения, это не казалось важным. Как будет, так и будет. Главное – разбить притаившегося врага да закончить наконец-то поскорее эту дурацкую, надоевшую всем войну.
То же самое, верно, думал и командующий авангардом. Кутаясь в плащ, Яков Петрович глянул в подзорную трубу… постоял немного и, повернув коня к верным своим гусарам, махнул рукой:
– Ну, что, братцы? Повоюем! Трубите поход!
Резко запели фанфары, ударили барабаны, и выскочившие из-за холма синие гродненские гусары, сверкая саблями, полетели на врагов. Впереди скакал сам Кульнев в окружении верных штаб-офицеров, слева лились лавой гусары, справа – драгуны и егеря. Угрюмо печатая шаг, ступала позади ощетинившаяся штыками пехота.
Рявкнула артиллерия… пронеслись над головами конников ядра. Ухнули по шведским позициям, угодили в реку и в скалы.
– Ура, братцы! – взмахнув саблею, прокричал Кульнев.
Немедленно громовое «ура» подхватили все: гродненские гусары, драгуны, егеря, пехота…
Вращая над головой саблей, Денис гнал лошадь как проклятый! Сердце пело и ветер бил в лицо, и победа казалась такой близкой… что просто невозможно было не победить!
Однако не тут-то было! Под натиском русских войск шведы вовсе не дрогнули. Огрызнулись картечью, выслали по флангам кирасиров и драгун, а чуть погодя – ударили в контратаку, в штыки.
Денис на скаку пригнулся, ощутив, как просвистели над головою пули. Скосив глаза, глянул на своих… Вражеская картечь рванула доломан скакавшего рядом гусара, раскровянила грудь… Бедолага зашатался в седле, откинулся, а вот уже и упал, запутался левой ногою в стремени, и лошадь потащила его к заливу.
Впереди показались шведы – пехота. Ахнул ружейный залп, качнулись штыки. Уходя от пуль, Давыдов бросил коня влево, обогнул вражеское каре и вместе со всеми навалился, ударил, не давая шведам опомниться.
Вновь раздалось «ура»… и крики потонули в залпе орудий. Злая картечь вырывала гусар из седел, попадающие в самую гущу войск ядра отрывали руки, ноги и головы. Звон клинков, крики и стоны раненых слились в один яростный гул, гул битвы. Кто-то падал и снова вставал… многие же и не поднимались вовсе, война снимала свой урожай.
Какой-то здоровенный шведский фельдфебель, выскочив вперед, ударил штыком в лошадь Давыдова. Целил в брюхо, да гусар вовремя взвил коня на дыбы, обрушив сверху сокрушающий удар сабли, что приобрел взамен той, сломанной. Добрый оказался клинок – уральский. Мощный удар расшиб шведу плечо, едва не отрубив напрочь правую руку… Кривясь от боли, фельдфебель выронил из рук мушкет, упал на колени…
Денис проскакал мимо… едва не угодив под мощный залп! Вовремя заметив стрелков, штабс-ротмистр бросил коня в сторону, обернулся… и горестно поджал губы. Похоже, атака захлебнулась – шведы активно отстреливались, перестраивались и временами контратаковали.
