Нужно позавтракать. Скоро тренинг.
Открыв дверь номера, Матильда чуть не споткнулась о поднос, стоящий на полу в пустом длинном коридоре.
М-да, ну и сервис. А если бы она и правда споткнулась?
Завтрак – ничего особенного. Вареное яйцо, тост, каша непонятно из чего, даже без масла. И какой-то сок. Матильда по утрам пила только кофе, хотя и знала, что сок полезнее.
Минут через двадцать к ней постучался Лас:
– Матильда, ты одета?
– Нет! – ответила она, решив пококетничать, пока настроение хорошее.
Ожидала, что он в шутку начнет умолять заглянуть одним глазком. Или просто приоткроет дверь и заглянет, без предупреждения. Но Лас сказал:
– Матильдочка, пять минут. Мы с тобой чуть все не проспали! Нас уже ждут на тренинг…
Матильда вздохнула. Встала. Распахнула дверь и будничным тоном произнесла:
– Если ждут – пойдем.
Эви
Вечером все идут в большой зал, фильм смотреть. Для персонала – дело обязательное, для нас – добровольное. Я, конечно, иду. Интересно же.
Показывают документалку о жизни одной из баз «людей разума» в США. База, конечно, не чета нашей. Во-первых, огромная. Во-вторых, они там с утра до ночи только и делают, что упражняются с оружием. У них же там все это легально – и оружие, и базы, и сама идеология. Голос за кадром объясняет нам, что американские «люди разума» готовятся к защите наших лабораторий от посягательств «пачкунов». Им-то там, в Америке, хорошо – а нам что делать и чем защищаться, если нападут?
Тот же голос растолковывает, что убивать – это плохо, это порча эссенции, но если речь идет о защите Разума, наших баз и особенно лабораторий, то это – меньшее из зол.
Далее рассказывается о том, что многие сотрудники американской базы побывали в горячих точках в качестве наемников частных военных компаний. Некоторые не вернулись, зато те, кто выжил, приобрели бесценный боевой опыт. Командиры хвалили «людей разума» за смелость, исполнительность и неприхотливость.
Все это, конечно, презанятно, но меня не покидает ощущение, что здесь что-то не так. Наконец до меня доходит.
Эта база в фильме – как настоящая. Точнее, она и есть настоящая. Огромный настоящий полигон, обнесенный настоящими стеклянными стенами. Там живут сотни настоящих людей разного цвета кожи в настоящих серых комбинезонах, которые говорят на настоящем английском языке.
Здесь, на базе сектантов, которая на самом деле – площадка для квеста, показывают фильм о настоящей базе сектантов…
Ох! Я здесь всего несколько часов, а мне уже как-то не по себе. Мой поклон создателям Игры – они умеют удивлять.
Мне нужно поговорить с кем-то из знакомых. После сеанса ищу их и нахожу только Яна. Отзываю его в сторону.
– Ну как тебе тут? – спрашиваю.
– Очень-очень интересно, – говорит он. – А ты вообще знаешь, где мы находимся?
– На базе, – отвечаю я. Глупый вопрос, конечно…
– Да. На огромной базе. Ты веришь, что ее построили только ради квеста?
– Нет, не верю. Здесь, наверное, раньше был дом отдыха или вроде того…
– Нет. Здесь была база сектантов. Настоящих. Теперь я знаю координаты этого места, поэтому подтверждаю: именно здесь.
– Откуда знаешь?
– Пока не могу сказать. Скажу, если найдешь укромное место, где нет камер и свидетелей.
– Вон ты какой… укромное место тебе подавай.
– Эви, это все очень серьезно! Пять лет назад здесь была база сектантов! Об этом писали в журнале…
– В каком?
– «Планета скандалов»!
Тут я не могу сдержать смеха:
– «Планета скандалов»? Да это же «желтуха» голимая!
– У меня есть все доказательства.
– Хорошо-хорошо. Есть. И что?
– Здесь была база сектантов, – повторяет он, как попугай. – Потом ее забросили. А потом на этом же месте организовали квест. Только это совсем не квест.
Мне это надоедает.
– Ян, а ты слышал что-нибудь о «Стеклорезах»?
Он внимательно смотрит на меня:
– Да. Слышал. Точнее, видел такую надпись.
– А где ты ее видел?
Ян рассказывает о своих похождениях.
– Я заговорил об этом с одним моим новым знакомым. Просто сказал это слово: «Стеклорезы». У него от ужаса чуть глаза не лопнули, еле успокоил. Говорит, что эти надписи иногда появляются то тут, то там, в самых неожиданных местах. Очень просил меня, чтобы я лишний раз об этом не упоминал, особенно при наставниках. Но он вообще всего боится.
– Спасибо и на том. Да здравствует Разум!
Он смотрит на меня, как на идиотку какую-то, и уходит.
Славка
Спохватившись, я отвел глаза и столкнулся взглядами с Данилом.
– Красивая, да? – спросил он с тихой гордостью и еле заметным движением подбородка приказал мне смотреть дальше. – Маленькая грудь – это трогательно. Когда выкладывают фото девушки с огромной грудью, то в комментариях все ругаются: фу, какая пошлятина. А если с маленькой – то все пишут: ах, какая красота! Мила, повернись спиной. Изящнее, изящнее! Учись, ты теперь часто будешь перед незнакомыми людьми раздеваться.
Он вновь обернулся ко мне:
– Ну как тебе?
Я не знал, что сказать. Да если бы знал – не смог бы. Во рту пересохло.
Данил понимающе улыбнулся:
– Давай за тебя скажу: это самая прекрасная девушка, которую ты видел в своей жизни? Я с тобой полностью согласен. И собираюсь сделать из нее успешный проект. У Милы есть все данные, чтобы стать моделью. Еще она талантливый музыкант. Но моделей сейчас много – весь Интернет забит одинаковыми портфолио. А талантливых музыкантов ты в любом подземном переходе найдешь. А вот если и то и другое – уже интересно, как считаешь?
Мила повернулась к нам и замерла с покорным выражением лица, опустив руки вдоль туловища.
– Ну все, Мил, одевайся, а то замерзнешь, – велел Данил. – Ты понял мою мысль? Завтра будешь ее снимать в этой беседке, на берегу озера, среди всей этой золотой осени. Мне нравится, как ты работаешь. Так понимаю, ню ты еще ни разу не снимал – заодно потренируешься. Гонорара пока дать не могу. Раскрутимся – будут деньги. Пока что мы с тобой работаем на результат. Работой я тебя обеспечу. Вернемся в город – будешь снимать, как мы пишемся в студии. Мила будет альбом записывать – с диджеем и с рэпером.
– А ты, значит, теперь еще и продюсер?
– Да. Давно хотел себя попробовать в этом деле.
Данил вошел в беседку, уселся на лавочку. Мила устроилась рядом. Я двинулся к ним, на ходу сунув руку в карман, чтобы проверить – не возбудился ли я, а то будет невежливо. К счастью – нет, даже странно. Наверное, это называется «шок».
