Шлепанцы поколений хлебопеков и постоянная мучная пыль превратили пол в такую же волнистую поверхность, как известняковое русло реки. Стены из того же камня, что и подвал, были увешаны почерневшими кастрюлями и сковородками. Ножи, скалки, лопаточки, ложки и ковши висели неопрятными рядами или кучками лежали на полу. Чугунная плита, топившаяся углём, была вделана в печь из кирпича, которая оказалась выше Моха. Многочисленные её дверки, решётки и трубы закручивались в нечто биологически сложное. То был гаргантюанский тролль со множеством ртов, и его лихорадочное дыхание сделалось источником жара на щеках Моха.
Оливер стоял перед плитой, во рту торчала дымящаяся трубка. Дым свивался вокруг него в зловредную, личную атмосферу. Под глазами провисли мешки. На нём были чёрные брюки и белая рубашка, а поверх сизо-серое пальто. Несмотря на свою нарочитую позу, пребывал он в состоянии подавленного раздражения и даже нервничал. Фигура его создавала впечатление, будто держится она прямо одним лишь величайшим проявлением воли. Пальцы Оливера барабанили по бёдрам, а левая птичья лапа постукивала, как ножной привод швейной машинки.
Мох дохромал до стула и ухватился за его спинку. Первым его позывом было швырнуть стул в Оливера. Вместо этого он превратил его в подпорку, перенеся всю тяжесть на здоровую ногу. Он мог только вообразить себе, до чего же Оливер радуется его трудностям. Прекрасный наряд Сифорта был загублен. Изящные выточки и тщательная строчка не были рассчитаны на перестрелку и угольные скаты. Брюки вытянулись в коленях, у пиджака разодрано левое плечо, а сорочка насквозь пропиталась потом, кругом пятна от крови и угольной пыли. Что-то чесалось под левым глазом, заставляя его дёргаться, но Мох был слишком измотан, чтобы обращать на это внимание.
– Оливер. Какое совпадение, – выговорил он. Во рту было сухо, угольная грязь забилась меж зубов. – Случайно проходил мимо?
Оливер выпустил клуб синего дыма, прикончив его нетерпеливым вздохом.
– Мальчишка получил порку, которую не забудет до конца жизни. Он перепутал свои привязанности. Но в конце концов рассказал мне, где ты прячешься. У меня под носом, ни много ни мало.
– Ну ты и подонок.
– Мне врать нельзя.
– Ты избил его.
– Мох, у тебя слабинка есть. Всегда была. И до чего тебя это довело?
– Тебе что, всё равно, что он ребёнок? Как ты можешь быть таким бесчувственным?
– Как ты можешь быть таким нелепым? Он – уличное отребье, как все мы были отребьем в его возрасте. Тебе стоило бы помнить, откуда ты вышел, Мох. И потом, что тебе по-настоящему известно об этом паршивце? Ничего. Путаешь ему мозги книжками, вот что ты делаешь.
– Странно слышать такое от торговца книгами, – заметил Мох.
– Чушь! Книги – это товар. Идеи приходят и уходят, мир же в основе своей никогда не меняется. – Оливер откинул голову, бросая вызов. – Не думай, что мне неизвестно, чем ты занимался. Книги. Что эти чёртовы книги тебе дали?
– Мальчик заслуживает большего, чем предложенная тобой жизнь.
– Да неужели? – воскликнул Оливер с ехидной серьёзностью. – По-моему, ты ввязался в предположения. Думаешь, что знаешь про мальчишку всё.
– Я этого не говорил.
– Так вот, ты знал, что он являлся в квартиру Сифорта, чтобы следить за тобой и твоим другом? Очень наивно. – Оливер помахал чубуком трубки. – Неужели ты думал, что твои глупые уроки… а-а, бог с ним, это уже не важно.
– И что ты узнал? Цыплёнок в понедельник, раки в пятницу вечером? Это должно было быть блистательное откровение.
– Не шути со мной. Никогда не знаешь, когда маленькое знание изнутри обернётся пользой.
– Чего ты хочешь, Оливер? – спросил Мох.
– Мне нужен сундук Имоджин и всё в нём. Содержимое очень заинтересует нужных людей.
Мох сплюнул угольную грязь.
– О да-а, я знаю, кто она такая, маленькая преступная протеже Агнца. Затем и послал ночью Эндрю обнюхать её квартиру. Тогда он отыскал сундук, но тот был слишком тяжёл.
– Конечно же, Эндрю.
– Струйкой дыма в замочную скважину, – сказал Оливер. – Но не очень сильной. Вот мы и решили последить за ней и посмотреть, что ей нужно.
– Всегда охотитесь за большим призом.
Оливер пожал плечами.
– Эндрю напугал её. Хотя… вообрази мое удивление, когда на следующее утро она пришла в магазин. Сунула ту книгу мне под нос, не зная, что мне известно, где лежит намного больше. – Оливер усмехнулся. – И потом она спросила про тебя, прямо в лоб, без экивоков. Это пробудило во мне любопытство, могу тебе признаться. То есть, учитывая, что тебе полагалось бы делать для Агнца.
– Ты проследил за ней?
– Не я лично. – Оливер широко раскрыл глаза и подтянул брюки по острым складкам.
– Значит, ты подрядил на это Эндрю. Я решил, что она передумала.
– Два дня она ни ногой не приближалась к дому Сифорта.
– Мог бы стащить сундук, пока её не было, – сказал Мох.
– Ну да, но потом я вспомнил, что Агнец много лет назад, разыскивая походный сундук с книгами, обратился к моему отцу. Так что появилось ощущение двойной игры со стороны девушки. При таком раскладе, прости за каламбур, возможности создавшейся ситуации представились куда более интересными.
– Ей известно, что я работаю у судьи, – сказал Мох. – Она хочет продать ему эти книги и попросила меня стать посредником в сделке. Мне нужно было, чтобы комплект рисунков был полным. Ты, как никто другой, должен понимать это, отсюда и моя просьба сторговать рисунок за птичью книжку.
– Я это понял. – Оливер постучал кончиком пальца по виску. – Эта маленькая сучка решила, что судья даст ей больше.
Мох встал со стула. Голова закружилась. Он прикидывал, то ли у него сотрясение мозга, то ли у него сильная кровопотеря.
– Но Сифорт с копом всё изгадили, пытаясь пристрелить тебя и женщину на улице.
– Пытаясь? Имоджин жива?
– Сифорта до белого каления распаляет то, что ты, беглый заключённый, жил в его квартире и касался его драгоценных первых изданий. – Оливер закрыл ладонями лицо, потом взглянул на Моха через расставленные пальцы. – Подумать только, ты едва не стал учить его малюток. – Он убрал руки, став серьёзным. – Как рассказывает Сифорт, бравый сыщик собирался подстрелить тебя. Я бы посоветовал тебе залечь поглубже, Ламсден Мох, в прошлом – из Брикскольда.
– Оливер, гром тебя разбей, где Имоджин? Она жива?
– Да, идиотик, она жива. Пока ты лидировал в шутовских догонялках, она, похоже, встала, отряхнулась от пыли и, воспользовавшись неразберихой, укатила на такси, – рассказал Оливер. – Водитель в панику ударился, поняв, что она ранена, и избавился от неё где-то возле Ступени. По счастью, там был Квакуша и протянул ей руку помощи.
