Книга Дорогие гости, страница 62. Автор книги Сара Уотерс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Дорогие гости»

Cтраница 62

Фрэнсис вспомнила о хозяйственных делах. Умылась, оделась, спустилась вниз. Прибралась в спальне матери, навела чистоту в гостиной и на лестнице – все в лихорадочной спешке, безостановочно орудуя перьевой метелкой, крутившейся у нее в руке, как дервиш. Тем не менее, когда мать вернулась к обеду, Фрэнсис еще не домыла пол в холле.

– О господи! – удивилась мать, увидев ее там на подколенном коврике.

– Да, я сегодня припозднилась, – откликнулась Фрэнсис с поразительной беззаботностью. – С самого утра то одно не так, то другое. Как поживает мистер Гарниш?

– Прекрасно. О господи.

– Не беспокойся, я уже заканчиваю.

Она вынесла во двор ведро с грязной водой, потом на скорую руку приготовила незатейливый обед, и они поели в саду, под липой. Во все время обеда Фрэнсис поддерживала оживленный разговор с матерью – про благотворительную организацию мистера Гарниша, которая нашла для болезненных детей прихода временное жилье на побережье. Однако, опустошив тарелки, обе погрузились в мирное молчание, и Фрэнсис зачарованно разглядывала цветочные клумбы, теперь заигравшие для нее новыми, дивными красками. Например, синие дельфиниумы – она в жизни не видела такой ослепительной синевы. Бархатцы и оранжевые львиные зевы сверкали, точно языки пламени. Пчелы копошились в бархатистых цветковых чашечках, обсыпанных пыльцой, и Фрэнсис казалось, что она ясно видит всех до единого насекомых, каждый взмах прозрачных крылышек и каждое желтое пыльцевое зернышко, к ним прилипшее. Случайно взглянув на дом, она заметила промелькнувшую в лестничном окне Лилиану, одетую на выход, и задохнулась от нахлынувших чувств, задрожала от возбуждения – неужели это любовь? Если нет – значит это что-то очень на нее похожее. Но если это любовь… боже, если это любовь!..

– Ты очень задумчива, Фрэнсис, – мягко промолвила мать. – О чем ты думаешь?

– О мужчине, с которым познакомилась на вечеринке у Лилианиной сестры, – без малейшей заминки солгала Фрэнсис, начиная собирать посуду.

Мать заинтересованно встрепенулась:

– Вот как?

– Мы с ним говорили о том, чтобы как-нибудь в воскресенье скататься в Хенли. Впрочем, до поездки дело вряд ли дойдет.

Этой лжи оказалось вполне достаточно, чтобы привести мать в прекрасное настроение. Еще несколько дней назад Фрэнсис запрезирала бы себя за такой поступок, но сейчас не испытала никаких угрызений. Вернувшись в дом, она помыла посуду, после чего они с матерью приятно провели пару часов в гостиной, сидя в креслах у открытого окна. Когда Лилиана возвратилась из Уолворта, Фрэнсис к ней не вышла. При звуке шагов в холле кровь бросилась ей в голову и в самом низу живота опять горячо запульсировало. Но она потихоньку уняла возбуждение – будто младенца убаюкала.

Потом вернулся Леонард, позже обычного. Фрэнсис разогревала ужин на кухне, каждую секунду ожидая услышать скрежет ключа в замке, когда случайно глянула в окно и с изумлением увидела Леонарда, входящего в сад через калитку в стене. Едва она успела придать своему лицу спокойное выражение, как он уже прошагал по дорожке, вошел в кухню и принялся смахивать щеткой пыль с туфель. Да, сказал Леонард, сегодня он возвратился не обычной дорогой, а боковым проулком, поскольку заходил в камберуэллский полицейский участок сообщить о своем «забавном приключении». Сержант записал все подробности, но без особой надежды на поимку хулигана. Он сказал то же, что говорил сам Леонард: в Лондоне сейчас развелось столько преступников, что искать среди них одного все равно что искать иголку в стоге сена. Леонард с трудом подавлял зевоту, и синяки у него под глазами казались почти черными на фоне желтоватого усталого лица. Тем не менее он задержался в кухне на добрых десять минут, рассказывая, как подтрунивали над ним сослуживцы, а заодно не преминув упомянуть о субботнем ужине, закончившемся для него столь плачевно. Однако на сей раз, заметила Фрэнсис, он высказался о мероприятии несколько иначе. Страховых чиновников, ранее охарактеризованных как «куча надутых снобов», он теперь презрительно назвал «компанией бесхребетных старикашек». Они с Чарли сбежали оттуда, как только позволили приличия. Нет, чтобы продвинуться по службе, совсем не обязательно иметь дело со всеми этими никчемушниками…

Леонард явно изо всех сил старался забыть о пережитом унижении, но именно своими пустыми похвальбами он почему-то вдруг вызвал у Фрэнсис острую жалость. «Это его совершенно не касается», – сказала Лилиана утром, и это казалось несомненным и очевидным тогда – когда они лежали лицом к лицу и она прижимала ладонь к груди Фрэнсис. Но Леонард все-таки ее муж… Наконец он удалился, поигрывая котелком и насвистывая «Два славных фингала». «Нет, мы не можем, – подумала Фрэнсис, погружаясь в беспросветное отчаяние. – Так нельзя!» И Лилиана наверняка придет к такому же решению.

Однако, поднявшись в спальню вечером, она обнаружила под дверью сложенный листок бумаги. На нем была нарисована только лишь буква «X», означающая поцелуй. Один из страстных, влажных поцелуев Лилианы. При виде этого послания Фрэнсис снова вся завибрировала, подобно звенящему хрустальному бокалу. Минут двадцать, если не больше, она напряженно ждала, когда Лилиана выйдет из гостиной. Услышав наконец знакомые шаги на лестничной площадке, она громко позвала ее, якобы затем, чтобы посоветоваться насчет отделки платья.

Они стояли за приоткрытой дверью, безмолвно прижимаясь друг к другу – губами, грудями, животами, бедрами, даже переплетаясь ногами, – в то время как рядом, в соседней комнате, Леонард размешивал свой желудочный по-рошок, пил и тихо отрыгивал. Казалось бы, они поступали низко и подло, но почему-то не испытывали ни малейшего стыда. Фрэнсис больше не думала: «Так нельзя!» Она думала: «Так нужно!» Думала: «Я умру без нее!»

Она легла в постель в темноте, мучительно гадая, придет ли все-таки Лилиана к ней, когда Леонард уснет. Она изнывала от ожидания – резко приподнимала голову при каждом потрескивании остывающих половиц, думая, что пол скрипит под шагами Лилианы, и немного спустя разочарованно откидывалась обратно на подушку.


Но Лилиана пришла утром, как только Леонард отбыл на службу. Они провели в постели десять упоительных минут, прежде чем Фрэнсис услышала шаги матери внизу и поняла, что сейчас им лучше расстаться. Но они нацеловались позже, когда мать отправилась на почту с письмами, и на следующий день тоже улучили такую возможность. А в пятницу, когда мать ушла в гости к соседке, они лежали в полосе солнечного света на полу Лилианиной гостиной, слившись губами, с поднятыми юбками… В субботу уединиться было труднее. А в воскресенье еще труднее. Хуже всего было вечером в начале второй недели, когда Лилиана и Леонард пошли в танцевальный зал вместе с мистером Уисмутом и его невестой Бетти. Фрэнсис сидела дома, наблюдая за угасанием дневного света и чувствуя, как сама угасает вместе с ним.

Но позже, когда она уже лежала в постели, внизу стукнула входная дверь, и, пока Леонард выходил в туалет, Лилиана проскользнула к ней в спальню, окутанная облаком волнующих запахов: сигарет, губной помады, портера, сладкого ликера.

Она крепко обняла Фрэнсис в темноте:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация