— Слушай, ты вообще понимаешь, что я говорю?
— Разумеется, мы же говорим на одном языке.
— Ты слышал, что я только что сказала? Никуда я с тобой не пойду. До чего ж ты упертый! Ты меня похитил!
— А ты меня отлупила, — и он приподнял край свитера на идеально атлетическом животе.
— И не играй тут своими мускулами, я не Валери, я на это не ведусь!
— Да, — подтвердил он, — ты Эллисон Мюррей. И я не понимаю: при чем тут мои мускулы и на что ведется Валери, в отличие от тебя? Я просто хочу показать тебе синяк, который ты мне оставила.
— Да ни при чем тут твои мускулы, забудь!
Еще это ему объяснять! Все эльфы такие тупые?
И фея Динь-Динь такая же? Она выдала Питера Пэна капитану Крюку. Из ревности.
— Пожалуйста, пойдем со мной.
— Что, простите?
— Я прошу тебя пойти со мной.
Попросил! Каких же усилий ему это стоило! Через себя перешагнул, по нему видно! Такому типу давно не приходилось никого ни о чем просить, если вообще когда-нибудь доводилось.
— Обещаю еще раз: ты вернешься домой целой и невредимой. — Он взглянул на постер One Direction. — И я тебе достану билет на концерт вот этих ребят.
— Да ты что?! А ты можешь?
— Я бы тебе лучше котенка подарил, но в интернате нельзя держать животных.
— Нет, ты скажи, ты мне организуешь билеты на концерт One Direction?
Он кивнул.
— Для меня и двух подруг, — уточнила я.
Он прищурился и снова кивнул.
— Ладно, порядок. Хотя вот еще что: ненавижу, когда решают за меня. Требую, чтобы сначала интересовались моим мнением.
Хватит того, что мои родители, не спросив меня, сначала все мое детство протаскали меня за собой по каким-то закоулкам планеты, потом, тоже без моего совета, запихнули меня в интернат. И время от времени вызывают меня в Лондон на какую-нибудь пресс-конференцию, где я, против своей воли, должна изображать их отважную дочку, а потом меня сажают в поезд и снова отправляют в Шотландию, а сами — опять в джунгли.
— Итак, я хочу, чтобы ты спрашивал моего мнения, — твердо повторила я, — и чтобы меня сначала попросили.
— Я тебя попросил.
— Но не спросил моего мнения! Одного «пожалуйста» маловато!
— Ладно. Пожалуйста, будь так добра, не могла бы ты последовать за мной?
Сарказм никуда не делся.
— Билеты на концерт — часть договора, — ответила я так же подчеркнуто вежливо и иронично.
— Согласен. Еще чего-нибудь желаете? Розы? Конфеты? Бриллианты?
— Спасибо, это лишнее. У нас ведь не свидание, — напомнила я.
Нужны мне твои розы!
— Тогда идем?
— Мне надо надеть чулки и ботинки.
— Других пожеланий точно нет?
— Точно.
Натягивая чулки и ботинки, я все думала: как бы ему сказать поделикатнее?
— Да говори уже! — рассердился Финн.
Ладно, скажу как есть!
— Я боюсь темноты! У меня приступы паники начинаются! Покрываюсь холодным потом и задыхаюсь!
Фу, призналась!
Он даже не улыбнулся.
— Факела достаточно? — нетерпеливо бросил Финн.
— А фонарика Maglite
[16] у тебя не найдется?
На этот раз он ухмыльнулся, и эта ухмылка изменила все его лицо. Наконец-то он не выглядел как ангел мести.
— Есть кое-что в этом роде, — ответил Финн, — но за ним придется зайти ко мне домой.
Позор квартала Мюррейфилд
Как же это так получилось, что я потащилась в сырые мрачные подземелья за подозрительным типом, который нагло пролез ко мне в комнату?! Я не могла, как мои подруги, похвастаться ни бирюзовыми глазами, ни потрясающей фигурой. А его спортивный кар в стиле «авто Джеймса Бонда» оказался древним и, очевидно, пережил не один ремонт. Правда, салон был отполирован до блеска. Но расцвет карьеры этой машины пришелся годы на 1960-е.
Финн повернул в сторону квартала Мюррейфилд. Зачем нам в самый аристократический квартал города, где обитает эдинбургский бомонд? Мы остановились перед строением, типичным для этого района: это была вилла девятнадцатого века, из светло-серого песчаника, с аккуратным палисадником и гаражом на два автомобиля.
Снаружи выглядело солидно. Внутри царила ветхость. В доме семейки Аддамс и то меньше паутины. Самое место для почитателей Тупика Мэри Кинг.
— Это музей? — спросила я, смахивая паутину с одежды.
Лестница в конце коридора вела на второй этаж.
— Нет, — бросил хозяин.
— Но человек не может жить в такой разрухе! — Я кивнула на обои, полосками свисавшие со стен.
— А люди здесь и не живут, — ответил Финн и исчез в темном конце коридора.
— Не оставляй меня тут одну! Мне идти за тобой или что?
В конце коридора загорелся свет, и я пошла в ту сторону. Под потолком светилась люстра, плотно затянутая паутиной, скупо освещая пыльные полки. Когда-то это была гостиная, теперь же, видимо, не то мастерская, не то склад инструментов. Очень странных инструментов. Это были не дрели, не пилы, но чудные щипцы с крюками, нечто вроде молотков, но с трехгранными остриями на концах, какие-то редкостные отвертки, напоминающие средневековые орудия пыток. На других полках лежало оружие: арбалеты, кинжалы, пики, алебарды и луки со стрелами.
— У тебя есть лицензия на хранение оружия, Финн?
Я уже пожалела, что пошла за ним. Бандитское логово! Идеальное место для преступления. В грязном подземелье и то безопаснее!
— Лицензия нужна только для огнестрельного оружия, — уточнил хозяин, не обращая на меня внимания и подходя к самой большой из полок.
Здесь горой были навалены лампы и фонари — от люстр до древних римских масляных светильников. Керосинки, свечи, терракотовые светильники, железные кованые фонари, смоляные факелы, канистры с маслом и фитили.
Финн взял с полки железный фонарь с голубоватым газовым светом, отвинтил крышку и проверил содержимое. Потом снова закрутил крышку, взял что-то с полки с оружием и спрятал в карман.
— Все, пошли.
— Зачем тебе нож, Финн?
— Кинжал, — поправил он сурово. — Устранить нежелательных свидетелей.
— Чтооооо?!
— Да успокойся ты, — фыркнул Финн. — Я же не знаю, что там, за Вратами. Подготовился как мог.
