Книга Беззаботные годы, страница 58. Автор книги Элизабет Говард

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Беззаботные годы»

Cтраница 58

– Было бы чудесно.

– Ты говоришь это таким тоном, словно никуда мы не поедем.

– Дорогая, еще одни каникулы за границей нам не по карману. И потом, не можем же мы снова оставить детей.

– Они только счастливы будут погостить у твоих родных.

– Нельзя же взваливать всю работу на Хью и Сибил.

– А мне казалось, тебе понравилось бы рисовать на юге Франции.

– Да, конечно. Но не в этом году. Во всяком случае, если я решу устроить себе каникулы, чтобы порисовать, этим я и займусь. И это будут не каникулы в твоем понимании.

– И что это значит, Руперт?

– Это значит, – ответил он, уже утомленный собственным раздражением, – что я хочу все время рисовать. Не возить тебя на пляж и на пикники и не танцевать всю ночь. Я хочу работать.

– О господи! – отозвалась она. – Не сомневаюсь, что ты настроен серьезно.

– А вот и нет. Будь я настроен серьезно, как ты выразилась, я работал бы в любом случае. И не позволил бы отвлекать меня ни тебе, ни кому-нибудь другому.

Она крутанулась на табурете перед туалетным столиком.

– «Кому-нибудь другому»? То есть?

– Ты же не любишь, когда я рисую, Зоуи.

– Что ты имел в виду, говоря «кому-нибудь другому»?

Последовала короткая пауза: ее бестолковость начинала пугать его. Затем, видя, что она готова еще раз повторить свой дурацкий вопрос, он сказал:

– Я хотел сказать – меня не отвлекло бы ничто. Ни ты, ни что-нибудь еще. Но это неправда. Я настроен не настолько серьезно, серьезности во мне нет ни на грош.

– О, милый! – Она быстро подошла и села на постель. – Милый, ты так грустно это сказал, а я так тебя люблю! – Она обвила обеими руками его шею, и ее благоуханные шелковистые волосы свесились по обе стороны его лица. – Честное слово, я не против, даже если мы будем бедными! Я на все согласна, лишь бы быть с тобой! Если хочешь, я найду подработку, если это поможет хоть чем-нибудь! И я считаю, что ты отличный художник, честное слово! – Она подняла голову и уставилась на него с искренним раскаянием и обожанием.

Обнимая ее и притягивая к себе на постель, он обнаружил с грустным и приятным удивлением, что любовь к ней, вопреки его опасениям, не зависит от его восхищения. Позднее, лежа без сна рядом с ней, спящей, он думал: «Я женат на ней, она всегда отдавала мне всю себя. Это я выдумал некую часть, которую она утаила. Но я ошибся: утаивать было нечего». Открытие оказалось болезненным и ошеломляющим; потом ему пришло в голову: если ей будет достаточно его любви, она изменится. Он все еще был не в состоянии и не готов признать, что это маловероятно или даже невозможно, и цеплялся за более отрадную идею преображения человека любовью, без которой это преображение было бы немыслимым.

С этой ночи он продолжал убеждаться в том, что сами по себе озарения не меняют ни взглядов, ни поведения: скорее это вопрос незначительных (иногда почти ничтожных) постоянных усилий, но в последние месяцы, когда она утомляла или раздражала его (подробности их отношений, которые он раньше был не в силах признать), он все так же ощущал нежность к ней и старательно опекал ее в присутствии других людей. А иногда, как тем вечером, он снова впадал в раздражение при виде ее ограниченности и злился на себя за то, что не распознал ее раньше.

– Папа! Ужасно красивый замок, папа. А ты можешь показать Полли морского льва? Нет, не обязательно прямо сейчас, – поспешно добавила Клэри. – Я же знаю, тебе нужен диван, чтобы нырять с него, и носков у нас нет, чтобы сделать рыбу. Но может быть, после чая?

На Рождество, когда всех взрослых оценивали по десятибалльной шкале за способность смешить, щедрость и умение не портить другим удовольствие от игры, Руперту достался высший балл как самому смешному из взрослых, и этим сразу же загордилась Клэри; его морской лев и горилла, доросшая до Кинг-Конга, вызывали всеобщее восхищение, и от повторения, как заметила Вилли, эти шутки хуже не становились – с точки зрения детей.

– Полли уже видела моего морского льва.

– Не видела давным-давно, дядя Руп. Честное слово, я уже почти забыла, какой он.

– Ладно. После чая. Один раз. А теперь, пожалуй, пора домой.

– Ну ладно. А мы заедем по пути домой за мороженым?

– Такое развитие событий представляется мне вполне возможным… Кто соберет вещи?

– Мы! – хором откликнулись обе. Руперт присел у песчаной дюны, закурил и стал наблюдать за ними. Он радовался, что Клэри сдружилась с Полли и что уроки с мисс Миллимент оказались таким удачным решением. Теперь, когда у нее появилась подруга, дома с Клэри было гораздо легче справиться – она меньше ревновала к Невиллу, реже препиралась с Зоуи и к самому Руперту относилась уже не как собственница. Она подрастала. Они с Полли были ровесницами, но глядя на них, никто не подумал бы такое. Обе выросли за последний год, но если Полли в целом увеличилась в размерах и похорошела – от Сибил ей достался медный оттенок волос, цвет лица, напоминающий розы в молоке, довольно маленькие, но блестящие и яркие темно-синие глаза, и длинные, тонкие, стройные ноги, – Клэри просто сильно вытянулась вверх, оставаясь тонкой, как тростинка. Ее темно-каштановые волосы, все еще с челкой, были прямыми, как палки, кожа лица желтоватой, под глазами часто появлялись темные круги, а сами глаза поразительно напоминали материнские – зеленовато-серые, искренние, пытливые глаза, ее лучшее украшение. Нос у нее был курносым, а когда она улыбалась, в верхнем ряду зубов виднелась щель на месте одного из них, который пришлось удалить; дантист сказал, что этот был лишний, и теперь она носила причиняющую боль скобку, чтобы щель между зубами уменьшилась. Руки ее напоминали веточки, ей достались длинные костистые ступни, как у всех в семье Казалет. За прошлый год она стала неуклюжей: спотыкалась, сшибала предметы, словно не привыкла к своему размеру.

– Клэри! Подойди сюда на минутку. Просто захотелось тебя обнять, – позвал он.

– Ой, пап, я и так уже сварилась! – Но она ответила на объятия и влепила ему в лоб такой крепкий поцелуй, что он ощутил металлическую твердость ее скобки.

– «Сварилась»! – передразнил он. – Вечно ты варишься, леденеешь, помираешь с голоду или валишься с ног от усталости! Неужели ты никогда не чувствуешь себя обычно, как все люди?

– Примерно в одном из миллиона случаев, – беспечно отмахнулась она. – Ой, только не разрешай Невиллу брать с собой ту медузу! Она ужалит кого-нибудь и умрет, или выплеснется в машине и поранится.

– И вообще, – подхватила Полли, – это же не домашнее животное! Никакая, даже самая бурная фантазия не сможет превратить медузу в питомца!

– А я смог, – возразил Невилл. – И буду первым человеком в мире, который сделал это. Я назову его Бексхилл, и он будет жить со мной.

* * *

К полудню солнце над Милл-Фарм скрылось за облаками, навалились страшная жара и духота, небо казалось свинцовым, птицы притихли. Эди, снимая белье с веревки, сказала, что не удивится, если скоро грянет гроза, а Эмили, злая от печного жара на кухне и оттого, что рыбник запаздывал, а это означало, что льда нет, масло тает и молоко вот-вот свернется, откликнулась: «А чего еще ты ждала?» Деревню она ненавидела и считала грозу еще одним ее недостатком. Стены в кухне были выкрашены бледной и тусклой зеленой краской – Вилли надеялась, что этот цвет смягчит крутой нрав кухарки, но он, похоже, не помог. В кухне уже отужинали, только Филлис, у которой разболелась голова, не проявила особого интереса к аппетитному рагу по-ирландски и песочному пирогу с патокой, а Эмили не выносила, когда ковырялись в приготовленной ею еде. После дождя воздух станет чище, сказала Эди, да и коровы на лугу Гарнета улеглись, так что гроза, скорее всего, будет, а пока ей, может быть, сменить липучку от мух в кладовой? Мадам забыла заказать новую липучку, ответила Эмили, так что пусть пока эта повисит, но Филлис возразила: ой нет, ни в коем случае – у нее с души воротит всякий раз, когда она заходит в кладовую за чем-нибудь, и она для пущей убедительности зажала рот ладонью. И Эмили последовала за Эди в кладовую, чтобы осмотреть липучки. Они висели неподвижно, как викторианские шнуры для колокольчика, сплошь расшитые гагатом, и, как заметила Эди, ни человеку, ни другой твари уже не было от них никакой пользы.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация