Олеся давно уже скрылась в кемпинге вместе с чернявой Беллой, а он все сомневался. Вправе ли он принять такой подарок от незнакомого человека? Не им ведь предназначен. А девушка угрызений совести отчего-то не испытывает. Но решение должен принять он, мужчина. Потому что, предложив ей место в своей машине, он принял на себя определенные обязательства по отношению к этому воробышку. По крайней мере на неделю. Пока не посадит ее на поезд и не отправит домой к маме.
Все-таки, поборов себя, он прихватил бутылку вина, запер машину и направился к кемпингу. Снаружи одноэтажное здание было неказисто, но внутри оказалось чистенько и уютно. Небольшой холл был отделан янтарным деревом, на стенах красовались пейзажи в аккуратных рамочках, на журнальном столике обосновалась ваза с живыми цветами.
Первая дверь, та, что справа, была распахнута. Слышалось щебетание Олеси. Она умела так искренне радоваться, что, наверное, всех окружающих заражала своим детским восторгом. Вадим вошел в комнату и увидел: есть, чем восхищаться.
В просторном трехместном номере было по-домашнему уютно. Две кровати, тумбочка, стол застелен белоснежной скатертью, в хрустальной вазе стоял огромный букет, рядом блюдо с фруктами: сочные персики, бананы, абрикосы, виноград. И бутылка вина. Вадим невольно вздрогнул: «Алазанская долина»! Точно такая же, как у него в руках! Призрак бывшей жены словно появился на пороге. Эля улыбалась, щурила свои плутовские глаза и лукаво спрашивала: «И как тебе это, дорогой?»
«Дурацкие у тебя шутки, милая», – мрачно подумал он.
Белла все время спрашивала, понравилось ли, не надо ли чего еще дорогим гостям, говорила, что вода в душе горячая, а кафе работает круглосуточно. Она все говорила, говорила, говорила… А точнее, журчала. Было такое ощущение, что и здесь, в номере, беспрерывно льется вода. Потом хозяйка оставила их, наконец, одних, пожелав на прощание счастья.
Когда за ней закрылась дверь, Олеся не выдержала и от восторга, совершенно по-детски, захлопала в ладоши:
– Как здорово, Вадим! Как мне здесь нравится! Ой, посмотри! Даже телевизор есть! Большой! Цветной! А белье просто белоснежное! Накрахмаленное! А фрукты? Я бы на всю жизнь здесь осталась!
Он вдруг подумал: а что она в жизни видела? Уж, конечно, не было в ней, двадцатилетней жизни этой, ни кемпингов, ни южных курортов, ни шмоток дорогих, ни приключений, достойных героев боевика. Она боится, что и не будет больше никогда, вот и стремится ухватить сразу все. Чтобы воспоминаний осталось потом на всю жизнь. Какое он имеет право осуждать эту девочку?
Он водрузил на стол бутылку вина, рядом с той, что уже там была, и со вздохом спросил:
– Ты первая в душ?
– Нет, иди ты. Я еще тут не осмотрелась.
– Тебе правда нравится? – усмехнулся он.
– Очень! – произнесла Олеся с таким искренним восторгом, что он не мог ей не поверить и заподозрить, что все это лишь умело срежиссированный и мастерски сыгранный спектакль.
Он достал из сумки чистое белье, гель, зубную щетку и отправился в душ. Олеся же с радостным писком научившегося летать птенца повалилась на кровать и прижалась лицом к подушке. Он увидел блестящие от восторга карие глаза, раскрасневшиеся нежные щечки и с усмешкой подумал: «А кровать-то – двуспальная!»
Вадим с наслаждением смывал пот и усталость, прикидывая, хватит его на что-нибудь сегодня ночью или уже не до того. Не обидеть бы девочку, а в таком состоянии он способен только на жуткий эгоизм. Никак ни на ласку и нежность. Ладно, все решать ей.
А Олеся, видимо, все уже для себя решила, потому что вторую кровать разбирать не стала. Когда он вернулся, упорхнула в душ. Не было ее долго.
Белла принесла шашлык, накрыла на стол. Когда хозяйка ушла, Вадим лениво пожевал мясо, выпил немного вина, и тут же уставшее тело охватила истома. Он с наслаждением растянулся на кровати, закрыл глаза. Где же она? Вадим уже чувствовал, что засыпает. Тепло, хорошо…
Наконец вернулась Олеся, заперла дверь и нырнула к нему под одеяло, прошептав:
– Ты не спишь?
Целоваться она не умела. И что касается остального – увы! Студент туристической академии не научил ее ничему стоящему. На мгновение Вадиму даже стало откровенно скучно. Потом он аккуратно расстегнул ее простенький бюстгальтер, и пальцы почувствовали нежную, шелковистую кожу.
Руки скользнули ниже, осторожно прошлись по ее талии, бедрам. На ощупь девушка оказалась гораздо плотнее Эльки. И грудь размера на два больше. Вадим невольно вспомнил гибкое тело бывшей, ее нежные косточки. Она не терпела однообразия и пассивности. Хотя разбирать ее по всем статьям, так Элька никакой критики не выдержит. И тело у нее змеиное, и груди почти нет, и руки холодные. И вот, поди ж ты! Приворожила прямо! А ведь у него вот уже несколько месяцев не было женщины! В личной жизнь ноль, пустота.
Он попытался отвлечься от мыслей о бывшей жене. Если хочешь, чтобы что-то получилось, по крайней мере не надо сравнивать. Теперь он уже не сомневался, что Олеся невинная девушка. Неопытная, неумелая.
Вадим невольно отстранился.
– Я тебе не нравлюсь? – тихо спросила Олеся.
– Нравишься.
– Я неловкая, да? Ничего не умею?
– Ты просто еще маленькая.
Она, видимо, хотела повзрослеть. Именно сегодня, сейчас. Но, то ли он действительно слишком сильно устал, то ли все еще был очарован Элькой, но желание заниматься любовью пропало окончательно. Рядовой секс, вероятно, возможен, но надо, чтобы было нечто особенное. Ей надо.
Он со вздохом поправил ее простенькие белые трусики, натянув их обратно на упругую попку, и сказал:
– Давай спать.
Она чуть не расплакалась. Вот женщины! Пойми их! И чего, спрашивается, надулась? В постель тащишь – мерзавец, предлагаешь вместо любви дружбу – так просто гад.
Ее бы за руль посадить на весь день! Да еще эти чертовы трупы! Если бы он устал чуть меньше и не испытал бы таких нервных перегрузок, возможно, все в итоге было бы хорошо. По крайней мере он нашел бы нужные слова, чтобы ее утешить. Но сил не осталось, поэтому Вадим отвернулся к стене и заснул почти мгновенно.
Спал Вадим крепко и сквозь сон услышал знакомую мелодию, после чего невольно покрылся холодным потом. Звонил мобильный телефон, тот самый. Случилось это уже под утро. Он попытался проснуться, но не смог. А может, это лишь сон… Надо было все же отобрать у девчонки телефон… Надо было… Отобрать… И он вновь впал в забытье…
Проснувшись, он не сразу сообразил, где находится. Глянул на часы: половина восьмого. Время, когда он обычно просыпается, чтобы пойти на работу. Условный рефлекс. Олеси рядом не было. Пока он соображал, что к чему, она вошла в комнату, юная, свежая, как утро. Улыбнулась, как будто ночью ничего не случилось, и сказала:
– Привет. А там солнце!
Переменная облачность
