Вадим с усмешкой подумал, что собирался привезти в такой же номер Элеонору, выскочившую замуж за богача. Смешно! Но бывшая жена сама позвонила и напросилась в поездку на юг. И, зная его ограниченные финансовые возможности, опять-таки сама предложила этот дешевый пансионат. А ведь Эле теперь по статусу «Большая Медведица» с ее шикарными номерами, никак не меньше. Почему же она так поступила?
Вадим вот уже второй день терялся в догадках и теперь, поздно ночью, твердо решил не забивать больше голову этими бесконечными «почему». Все равно, когда речь идет об Эльке, узнать правду практически невозможно. Как с выброшенными в мусорный бак розами, которых никогда не существовало, а потом вдруг они появились.
Он почувствовал, что смертельно устал. Хочется одного: спать, и только спать.
Олеся быстро застелила кровати. В номере их имелось две, и обе полутораспальные. Сдвигать кровати Вадиму было откровенно лень.
– Ты меня извини… – пробормотал он, растянувшись на белоснежной простыне. – Но если хочешь…
– Спи, Вадим, – тихо сказала девушка. И добавила: – Все будет хорошо.
Когда он засыпал, Олеся все еще ходила по комнате. Разбирала сумки, раскладывала вещи. А потом… Ему показалось, что тихонько скрипнула дверь. Но это его уже не волновало…
Ливень
Проснувшись, он долго не мог понять, в чем дело? Было ощущение, что солнце еще не взошло: за окном темно и мрачно. Но раз он выспался, то уже утро. Вадим перевернулся на другой бок и только тогда сообразил, что идет дождь. За окном стоял несмолкающий гул, словно за одну только ночь напротив пансионата построили огромную плотину, и теперь она пропускает через себя потоки воды, которые, обрушиваясь вниз с высоты в несколько метров, и производят весь этот шум. Так может литься только вода, много воды.
И в комнате тоже льется вода. Женский плач – всхлипывание – слезы. Какое ему дело до всего этого? Он вчера смертельно устал, он хочет еще полежать…
Вадим вновь проснулся, когда шум льющейся воды стал немного тише. Во всяком случае, тот водопад, что в комнате, прекратился совсем. Вадим глянул на соседнюю кровать: Олеся не спала.
– Что случилось? – спросил он, зевая.
– Ничего, – ответила девушка таким мертвым голосом, что Вадим невольно вздрогнул:
– Лешонок, в чем дело? – она молчала. – Сколько сейчас времени? – спросил он, резко сев на кровати.
– Десять часов утра, – таким же мертвым голосом ответила девушка.
– Ехать же надо! Я отдохнул… Да что с тобой?
– Ничего.
– Э, да у тебя истерика!
Он и сам не понял, из каких соображений назвал это мертвое отчаяние истерикой? Истерика, видимо, была рано утром, когда он так и не смог толком проснуться и, вынырнув на мгновение из омута глубокого сна, понял только, что идет дождь. Теперь девушка уже не плакала, но Вадим все равно сказал:
– Так дело не пойдет. Иди сюда.
– Лучше не трогай меня! – зло бросила Олеся.
– Да кто собирается тебя трогать? – опешил он. – Я спросить хотел, не могу ли чем-нибудь помочь?
– Уже помог. Свалился на мою голову! Кто тебя звал?! Уж лучше бы я позавчера села на свой поезд! А не в твою машину, – уже тише добавила она. И вдруг отчеканила: – Ненавижу.
И он понял: произошло что-то чрезвычайное. Для нее так просто конец света наступил. Она сейчас сама не своя. Спросить, кто ее обидел?
– Кто тебя обидел?
– Не беспокойся, не ты. Куда уж тебе!
– Хочешь сказать, что я вообще ни на что не гожусь?
Олеся посмотрела на него недобро. Потом еще раз, словно прицениваясь. И спросила:
– А я? Я тоже ни на что не гожусь? Ты ничего ко мне не чувствуешь? Мужчина вообще может ко мне что-нибудь чувствовать?
– Мне отвечать на все вопросы сразу или можно по порядку?
Неожиданно она пересела к нему на кровать.
– Ведь ты был с ней. А я знаю: она не красивей меня. Она противная, тощая. Она злая.
– Господи, ты о ком?
– Я хочу, чтобы у нас все было! – решительно заявила Олеся и принялась стаскивать с себя футболку. Потом джинсы.
Он догадался, что ночью девушка так и не ложилась.
– Где ты бы…
Олеся зажала ему рот поцелуем. Дальше все закружилось перед глазами, словно в калейдоскопе. Разноцветные стеклышки начали складываться в причудливые узоры. За ночь Вадим хорошо отдохнул, здоровый организм теперь требовал свое, и отказывать ему не имело никакого смысла. Он почувствовал возбуждение и на этот раз не стал вспоминать ни бывшую жену, ни особенности их с Элькой постельных отношений.
Девочка была неумелой, зато гибкой и решительной. Насчет отсутствия сексуального опыта она не обманула. Крови было немного, и раньше с ним такого не случалось, но Вадим понял сразу: оно самое. И почувствовал неловкость. Она тоже засмущалась. Вадим закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, и начал двигаться резко, толчками. Быстрее бы со всем этим покончить. Когда, содрогнувшись в последний раз, он отстранился, Олеся торопливо сказала:
– Я застираю. – И вскочила.
– Послушай…
– Ничего не говори.
И она стала выдергивать из-под него простыню.
– Олеся…
– Неужели нельзя подвинуться?
Он догадался, что ей хочется уйти. Скрыться от него хотя бы на пять минут. Быть может, пореветь. Вадим послушно встал, уступив ей испачканную простыню. Потом спохватился: а если она забеременеет? И тут же сам себе ответил: тогда он женится. Решение пришло само собой. Надо бы сказать ей об этом.
Не было ее минут двадцать. Он успел соскучиться и вдоволь наслушаться мяуканья дождя, который немного утих.
Наконец она вернулась. Глянув в его сторону, заметила:
– Так и лежишь без простыни? Встань, я застелю.
– Олеся…
– Мне уже лучше, – решительно заявила девушка.
Пока она застилала кровать, Вадим решил сказать Олесе о своих намерениях:
– Ты не думай, я тебя не брошу. Если что, я готов на тебе жениться. То есть, если у тебя вдруг будет ребенок…
– Какое благородство! – язвительно сказала она.
И тут он разозлился:
– А ты не иронизируй, девочка! Не надо придумывать себе страдания, поняла? Я тебе в этом деле не помощник.
– Может, ты меня любишь? – произнесла она с сарказмом.
Вадим присел на соседнюю кровать, стараясь держать себя в руках.
– Понимай это, как хочешь. А если по существу: у меня есть квартира. Однокомнатная, я тебе уже говорил. Работаю экспедитором, но могу поискать другую работу, хоть две, чтобы заработать денег для тебя и ребенка. Пустых обещаний давать не буду. Хочешь свадьбы – будет свадьба. Жить будем хорошо, хотя и небогато. Нормально, как все. Работать я тебя не заставлю. Хочешь учиться – будешь учиться. Я все сказал.
