Так Геля добилась своего: Марат готов был немедленно ехать обратно в Москву. Он готов был пуститься в погоню за своей ненаглядной Элеонорой, которая сейчас лежала в ледяном морге, в маленьком провинциальном городке в двухстах пятидесяти километрах от столицы, названия которого Геля до вчерашнего дня даже не слышала. Ни разу.
А потом… Потом она выговорила себе несколько часов сна, поскольку никаких сил уже не оставалось.
Она лежала, закрыв глаза, а Марат стоял над ней, и не надо было обладать даром экстрасенса, чтобы понять его мысли. Разумеется, ублюдок хочет ее задушить. Но не может. От сознания того, что она держит в руках этого звереныша, ей стало вдруг так сладко!
«У тебя есть зубы, но ты не кусаешься. Так сиди и сторожи…» – подумала она, засыпая. Да, ей удалось забыться сном. Теперь, когда она знала наверняка, что сегодня они с Маратом возвращаются в Москву, Геля немного успокоилась.
… Когда пасынку пришлось при администраторше назвать ее супругой, ей стало забавно. Марат зубами скрипел, но ей подчинялся. Шел рядом, как верный пес, и не сделал ни шага в сторону. Не предпринял попытку сбежать. Но заехать в «Южную ночь» ее все-таки попросил. Геля поняла: звереныш ей не поверил. Но не догадался еще, что его ненаглядная Элечка мертва, а решил, что та все еще ждет его в пансионате.
И тут ей стало так смешно. Ищи, милый, ищи! Долго же тебе придется искать! Но похоронят вас в одной могиле, рядышком. Чтобы ваш «медовый месяц» длился вечно.
Не было его долго, и Геля уже начала нервничать: не сбежал ли? А когда Марат вернулся, по его лицу поняла: что-то случилось. Стараясь казаться равнодушной, она спросила:
– И как?
– Ее здесь нет, – коротко ответил пасынок.
Это Геля и без него знает! Эли нет ни здесь, ни где бы то ни было. Нет среди живых. Но с кем же он тогда так долго беседовал? Геля напряженно думала над этим, а пасынок в то же самое время нес какую-то чепуху. «Аквапланирование», – расслышала она. И переспросила рассеянно:
– Как-как?
«Какая чушь!» – подумала Геля, не слишком вникая в его разъяснения. Что это такое в сравнении с ее проблемами? Красивое слово, не более. Что дает знание сути эффекта аквапланирования? Ничего! Лишь бы довезти Марата до Москвы. Довезти до цели. С аквапланированием или без него, какая разница? Она смотрела только на дорогу и слушала только свои мысли. А все мысли были об одном: ублюдок сегодня умрет. И все. Точка.
– Давай заедем? – попросил он неожиданно. Геля поняла, что Марат говорит о кафе, нарисовавшемся по левую руку.
– Зачем? – спросила она с удивлением.
– Разве ты не хочешь пообедать?
Пообедать? Она подумала вдруг: лучше приехать на дачу поздно вечером. Еще лучше ночью. Марата никто не должен увидеть. Тот уже умер.
И она согласилась.
Потом Марат вновь ей нахамил. Сказал, что у нее отвратительные манеры. И еще сказал, что он не видит в ней женщину: задел за больное. Геля тут же вспомнила Вадима. Оба мужа ее младшей сестры одинаково сильно ненавидели старшую. И не видели в ней женщину. Почему? Обоих она пыталась соблазнить, и ничего не вышло. Обоих после этого она тоже возненавидела.
«Дрянь. Стерва», – читала она во взгляде Марата, который даже не скрывал своих чувств. Он никогда этого не скрывал. Геля сдержалась, с наслаждением подумав о том, что жить ублюдку осталось недолго.
Усевшись за столик, Марат приметил симпатичную девицу из обслуживающего персонала и вдруг исчез вместе с ней.
«А как же Эля?» – с усмешкой подумала она. И со злорадством вспомнила, что с милашкой из обслуги у пасынка нет шансов. Как любовник он никуда не годится, та же Элька и рассказала. А если бы не она, Геля, Маратик до сих пор утешался бы сам с собой. И вместо благодарности этот щенок задумал оставить ее без гроша! Так есть на свете справедливость?
Официантка принесла поднос, расставила тарелки. Пахло аппетитно, но есть Геле по-прежнему не хотелось.
Марат тоже не ел. Она заметила, что правая рука его сжата в кулак. Что такое? А впрочем, пустяки.
И тут случилось ужасное. Он вдруг разжал руку со словами:
– Видишь, что это?
Геля почувствовала, что ее сердце сейчас остановится. Ведь это была заколка! Та самая! Два цветка искусной работы, отделанные винными стразами, не далее как в субботу украшали прическу невесты, младшей Гелиной сестры. Потом, закрывая дверь морозильной камеры, она также видела их в светлых волосах сестры. И вот теперь один цветок лежит в руке у Марата. Так неужели он знает, что Эля умерла?!
Этого не могло быть, но это было. Заколка, которая еще позавчера утром находилась в волосах Эли, теперь лежала на ладони у Марата. Но ведь мертвые не оживают! Мертвые не умеют ходить!
Эли здесь быть не могло. Так она и сказала Марату.
А в голове теперь билась птицей одна только мысль: надо звонить Ренату. Пора.
Сославшись на отсутствие аппетита, она ушла в туалет. Геля хотела получить подтверждение: мертвые не оживают. И, услышав голос Рената, нетерпеливо спросила:
– Все в порядке?
– Да, я ее отвез, – кратко ответил он.
– Послушай, я хочу знать только одно: Эля мертва?
– Ты что, шутишь? – опешил Ренат.
– Ты видел ее мертвой?
– Геля, не пугай меня так! А кого я, по-твоему, «устроил» вчера вечером в морг, напоив при этом сторожа? Привидение, что ли?
– Хорошо. У нее в волосах были заколки?
– Заколки? – переспросил Ренат. – Послушай, ты такие вещи спрашиваешь! Разве я помню?
– Напрягись. Это очень важно. Ведь ты ее одевал!
– Ну да.
– Ты должен помнить. Заколки в волосах. Два цветка. С красными камешками.
– Я не уверен…
– Так были или нет?
– Кажется, не было. Я не помню точно. Нет, не было. А что случилось?
– Нет, ничего.
Она уже поняла: появился нежелательный свидетель. Неожиданный. Мистер иск. Это все осложняет. Кто-то знает о смерти Эли, более того: имеет на руках вещественные доказательства. Этот кто-то их дразнит. Ведет очень тонкую и хитрую игру.
– Геля, что случилось? – повторил Ренат.
– Абсолютно ничего, – она постаралась, чтобы голос был спокойным. – Я везу Марата. Ты готов?
– Не пугай меня.
– Никто тебя не пугает.
– Я не смогу этого сделать.
– Ты уже смог. Жди нас.
– Геля…
– Это последнее. Все, Ренат. До встречи.
«Не пугай меня!» Ренат еще не знает самого худшего. Но об этом пока не стоит ему говорить. Пусть думает, что убийство Марата – это последнее. А потом уже сказать о свидетеле.
