Она вышла из туалета, понимая, что дальше тянуть нельзя. Надо быть уверенной в себе, иначе пасынок догадается, куда и зачем его везут.
После того как они вышли из кафе, Геля безропотно позволила ему усесться за руль. Надо поспать. Набраться сил. Похоже, что Марата убивать придется ей. Ренат нервничает… Пистолет… Костя… Цветок в волосах…
… По-прежнему моросил дождь. Проснувшись, она решила сменить Марата за рулем. Чем ближе к Москве, тем больше ей хотелось взять инициативу в собственные руки. И она села за руль. Думала о своем и, больше отвечая на собственные мысли, чем затевая выяснение отношений, сказала:
– В конце концов, ведь это ты во всем виноват.
Да, виноват он. Именно Марат придумал план: как убить отца и остаться вне подозрений. Придумал это нелепое алиби. Придумал способ. И если бы не случайность… Да, если бы не случайность!
Марат же, напротив, пытался затеять ссору. Геля поняла: щенок о чем-то догадался. Скалит зубы и огрызается. Она отбивалась, как могла, но уже сказалась усталость. Марат же наседал:
– Ты с ней сделала что-то ужасное!
– Ага, пытала, – усмехнулась она. Нет, не сдержалась. Не смогла взять себя в руки. На ее лице отразилось скрытое торжество. «А Эльки-то твоей больше нет! Нет!!!»
Он, похоже, догадался.
– Ты…
И тут на нее обрушился удар. От неожиданности она выпустила из рук руль. И мощная машина на огромной скорости влетев в лужу, завертелась волчком. «Аквапланирование», – мелькнуло в голове. То, о чем говорил Марат. Но какое отношение это имеет к ней? Аквапланирование… Красивое слово, но бесполезное…
Словно сквозь вату она услышала, как Марат закричал, потом потянулся к рулю. Они упали в кювет и два раза перевернулись. Геля ударилась головой о левую переднюю стойку прежде, чем сработали подушки безопасности, и еще до того, как машина замерла на месте. Получила перелом основания черепа и умерла почти сразу же. Во всяком случае, в сознание она так и не пришла.
– Господи! Чем же ей помочь-то, господи?!! – раздалось откуда-то снизу. Снизу? Веревочка оборвалась, воздушный шарик, наполненный гелием, улетел в небеса…
«Скорая», приехавшая только через час, констатировала смерть.
Конечно, с Гелей произошла роковая случайность.
Но, видимо, такова была ее судьба…
Олеся
Ясно
Одни браки заключаются на бумаге, а другие на небесах. Родители Олеси прожили вместе четверть века, но по-прежнему смотрели друг на друга с нежностью. Они верили: любовь – это единственное, что поможет им пережить все напасти. Главное – это быть вместе. И чем больше была беда, которая на них обрушивалась, тем большую помощь и поддержку они оказывали друг другу.
Одни браки с самого начала обречены на развод, а другие похожи на сказку со счастливым концом: они жили долго и счастливо и умерли в один день. Олеся была в такой вот счастливой семье единственным ребенком. Ребенком желанным и любимым.
Девочка росла под крылышком у мамы, не зная забот. Как и все дети любви, она была нежной и чувствительной, не могла заснуть без поцелуя на ночь и не пожелав родителям «спокойной ночи». Не могла видеть, как папа и мама ссорятся, хотя эти невинные ссоры всем остальным могли показаться сущими пустяками. Не могла не помочь маме, когда та просила помыть пол или приготовить обед. Не могла обидеть папу, когда тот предупреждал насчет мальчиков: мол, лишнего не позволяй.
До двадцати лет Олеся о деньгах никогда и не думала, родители старались ограждать ее ото всех неприятностей. А постоянная нехватка денег в семье – это неприятность, да еще какая! Мама работала в библиотеке и прослыла женщиной начитанной и интеллигентной, но получала зарплату, даже по провинциальным меркам, очень уж маленькую. А с работой в городе было плохо, особенно для женщины с высшим гуманитарным образованием. На приличные места устраивались либо по большому знакомству, либо за большую взятку. Но давать взятки Олесина мама так и не научилась. Впрочем, и папа тоже.
Когда закрылся завод, на котором он работал, Олесин отец устроился в школу, преподавателем трудовой дисциплины. Руки у него были золотые. Все в доме он сделал этими самыми руками и с воодушевлением стал тому же учить и школьников. Как самому сделать мебель, как выжигать, выпиливать лобзиком, строчить на машинке, ведь одежду, оказывается, тоже можно шить самому. Зарплата и у Олесиного отца была небольшая, хорошо, что соседи постоянно приглашали его то кран починить, то газовую колонку, то помочь с ремонтом. Отец никому не отказывал, получая за помощь либо скромное вознаграждение, либо продукты натурального хозяйства, которое в их городке вели практически все. Так и жили, не хуже и не лучше других. Главное, что отец не пил и в доме царили мир и покой.
Деньги на учебу Олесе откладывали давно. Дать девочке хорошее образование – это дело святое, – считали ее родители. Талантами она не блистала, хотя была старательна и терпелива. Учеба в Академии Туризма была ее родителям по карману, и Олеся без лишних раздумий туда и поступила.
О деньгах она задумалась впервые, когда встал вопрос о том, где проходить практику. Ее однокурсники из обеспеченных семей давно уже собирались за границу. Потом оказалось, что и малоимущие родители подтянулись, полезли в загашники. Никто не хотел ударить в грязь лицом и уж тем более прослыть скупердяем. Провинция ведь! Здесь каждый поступок, каждое слово, сказанное публично, как удар в вечевой колокол, тут же разносится по всей округе! Один раз на свете живем, зато чаду, побывавшему в краях иноземных, будет что вспомнить!
Олеся тоже как-то пришла домой радостная и сказала:
– Мама, папа, я собираюсь за рубеж. Оформляйте мне загранпаспорт!
Мама посмотрела на нее с недоумением:
– Доченька, но зачем же?
Олеся не поняла: ведь разговор о ее практике заходил не один раз, и родители молчали, не говорили ни «да», ни «нет». Она истолковала это не иначе как молчаливое «да».
– Ведь все едут! – с обидой сказала девушка.
И вот тут отец нахмурился и впервые открыл дочери страшную тайну:
– Видишь ли, у нас нет денег.
– Как это нет? – удивилась Олеся.
Ее, наконец, посвятили в то, как обстоят в семье дела с финансами. Да, мама и папа работают, но денег едва хватает на жизнь и на учебу дочери. И все из-за того, что год назад родители взяли в банке кредит и купили десять соток земли с одноэтажным домиком в два окна. Отец с присущим ему энтузиазмом собирался за каких-нибудь пять лет сделать из этой хибары настоящий дворец. Но надо на что-то покупать стройматериалы. И выплачивать кредит, иначе можно лишиться и участка, и будущего «особняка», и даже квартиры…
– Хватит, хватит, хватит! – замахала руками Олеся. – Что же вы предлагаете? Все поедут, а я нет?! – у нее на глазах от обиды выступили слезы.
