Глаза у Саши буквально слипались. И ничего удивительного в этом не было. Уже сколько дней он толком не высыпался. И сегодня встал в несусветную рань, чтобы заехать за Катей. Ах, Катя-Катюша. Вспомнив о ней, Саша невольно почувствовал в груди какую-то теплоту. Но звонить сейчас девушке он не стал, памятуя, что родители Кати по какой-то причине люто невзлюбили его. И если сейчас кто-нибудь из них находится рядом с девушкой, то звонок Саши спровоцирует новый шквал упреков.
– Отдыхай, сынок, – велела ему мама. – Если будут новости, я тебе позвоню.
Но не успел Саша растянуться на кровати и прикрыть глаза, как телефонный звонок вывел его из сладкого оцепенения. Это был Ярик, который снова хотел побеседовать с тетушкой Фетой.
– Звоню ей, звоню, а она трубку не берет. С ней все в порядке?
– С ней самой – да.
Саша не стал вдаваться в детали. Кто его знает, этого Ярика. Еще растрезвонит на всех углах, что в «Мансарде» дела идут нечисто, ославит тетушку на весь мир, а ведь еще ничего не известно.
– Я тут насчет тех полотен, которые мы отобрали для выставки. Мы составили их список, но его надо подписать. Бумага сугубо для внутреннего пользования, но так полагается, чтобы на ней стояла подпись самой хозяйки или ее представителя.
– Поставь закорючку сам.
– Нет, сам я не могу. В некотором роде я заинтересованное лицо. Нужен кто-то другой.
– Ну просто от балды напиши любую фамилию.
– Так тоже нельзя, – продолжал занудствовать Ярик. – Если тетя не может, нужно, чтобы ты подписал этот список. Можешь подъехать к нам в галерею?
– Когда?
– Список мне нужно было отправить на согласование арт-директору еще утром. Так что ответ будет такой: два часа назад.
– Понял, – проворчал Саша, который и впрямь понимал, что отдых его откладывается на неопределенное время. – Еду.
– Будешь подъезжать, позвони. Я тебя встречу.
Выходя из дома, Саша скользнул взглядом по стене и внезапно замер. Картина с пастушком, дубами и овечками снова была на своем месте. А ведь он хорошо помнил, что тетушка Фета, приняв решение, сразу убрала эту картину со стены. И, обернув ее в бумагу и перевязав шпагатом, поставила в нишу за дверь. Но теперь обрывки этой оберточной бумаги и шпагата лежали на полу, а картина висела на стене.
Саша подошел ближе и уставился на картину. Сомнений нет. Это та самая картина. Тетушка Фета снова повесила на стену пейзаж с овечками! Но зачем? Почему она это сделала? Передумала возвращать картину дяде Коле? Стало жалко картины? Саше от такой переменчивости старушки стало не по себе. Неужели тетушка Фета настолько мелочна, что пожалела вернуть племяннику даже то, что принадлежит тому по праву? Было от чего призадуматься и насторожиться.
Но на Сашином пути эти терзания никак не сказались. И до галереи он добрался довольно быстро. Прелесть небольших городов как раз и заключается в том, что тут можно из одного конца в другой добраться за считаные минуты. И никаких тебе столичных многокилометровых пробок. Никакого смога и духоты.
И вот скажите, почему тогда люди стремятся жить в больших городах? Почему слетаются туда, словно бабочки на огонь? Ведь ничего хорошего в таких громадинах нет. Теснота, духота и как следствие этого – общая озлобленность и повышенная агрессивность к себе подобным.
То ли дело маленькие города, где даже лица у прохожих на улицах добрые и приветливые. Люди останавливаются, здороваются, разговаривают, обсуждая свои дела. И никто и никуда не спешит. Вокруг покачиваются зеленые ветви деревьев. Цветут цветочки. Птички распевают на разные голоса. Прелесть и красота!
В таком умиленном настроении Саша вошел в галерею, которая располагалась в помещении магазина народных промыслов. Тут же выставляли свои работы на продажу и местные художники, кстати сказать, очень неплохие, и даже кое-какие полотна из числа работ заезжих знаменитостей. Саше показалось, что некоторые работы он видел в библиотеке, где в каждом свободном помещении была организована выставка, а то и несколько. Получалась и библиотека, и выставочный зал, и лекторий, и даже концертный зал, поскольку музыку в библиотеке тоже приветствовали и знаменитостей на благотворительные концерты частенько приглашали.
Ярик уже ждал Сашу. Он был приветлив и чрезвычайно говорлив. Сразу же повел показывать Саше все свои владения, подолгу задерживаясь у каждой работы. И все рассказывал, рассказывал и рассказывал. Саша сначала слушал внимательно, потом заскучал. Но Ярик не обращал внимания на неприкрытую зевоту своего гостя. Когда же Саша, чтобы отвлечься немного, попытался посмотреть богато иллюстрированную книгу, которая лежала на столе, Ярик мягко, но твердо вынул ее из рук Саши.
– Чем изучать утраченные шедевры русской живописи на фотографиях, – сказал он, – лучше полюбоваться полотнами современных мастеров в реальности.
Из духа противоречия Саша все же спросил:
– А что это за книга, которую ты мне не даешь?
– Смотри, пожалуйста. Это художественный альбом. И в нем собраны фотографии тех картин, которые исчезли без вести или считаются пропавшими.
– Сколько тут известных имен! А одной страницы не хватает!
На Карле Брюллове в альбоме зияла прореха. Одна из страниц была грубо вырвана, и неровные края говорили о том, что вандал не особенно церемонился.
– Кто-то испортил твой альбом!
– Ничего! – беззаботно отозвался Ярик. – Положи альбом на место, смотри лучше сюда. Вот это полотно молодого художника Ярицы, он трудится в самобытной технике, рисует зерном, которое затем помещает в особые условия, чтобы зерна проросли. И уже затем использует проростки для создания новой композиции.
И снова экскурсия продолжилась. Саша тщетно пытался перебить и вставить свое словечко. Но Ярик его даже не слушал. Он несся дальше по волнам повествования, и речь его лилась и лилась одним сплошным потоком.
Но при всей своей увлеченности предметом Ярик то и дело с нетерпением поглядывал на часы. Это Саша заметил и почувствовал недоумение. Если Ярик куда-то опаздывает, зачем устроил такую длинную и подробную экскурсию? Наконец Ярик замолчал. Он оборвал фразу на середине так резко, что Саша вновь удивленно взглянул на него. Но Ярик не ответил на этот взгляд. Он смотрел на другого человека, на невысокого паренька, появившегося из служебных помещений.
– Ну, собственно говоря, это и все, что я хотел тебе показать, – быстро произнес Ярик, больше не обращая никакого внимания на Сашу. – Пока.
– Погоди. Так что же все-таки насчет списка?
– Какого списка?
– Я должен был подписать список тех картин, которые вы отправляете на выставку.
– А-а-а… Мы уже разобрались.
– Значит, ничего подписывать не нужно?
– Нет, не нужно.
Саша хотел спросить, зачем же Ярик его тогда позвал, но тот уже тащил его к выходу. Именно, что тащил! И, вытолкав на улицу, поспешно запер за Сашиной спиной дверь и убежал. В полнейшем недоумении Саша поехал назад. Возле входа в подъезд он столкнулся со своей мамой.
