Это был голос Глеба. Но как же слабо и безжизненно он звучал! И все же они зашли внутрь. Глеб полулежал в плетеном соломенном кресле, которое принес сюда из сада.
– Всю подсветку в саду я выключил, – произнес он скучным голосом, словно отчитываясь перед своим работодателем по списку о проделанной работе. – Воду в доме перекрыл. Счета за газ и свет за этот месяц лежат в кухне. За свет лучше заплатить сразу, иначе они начинают названивать и угрожать отключением. Так, что еще… Деньги на похороны вы найдете в верхнем ящике письменного стола. Там же лежат и наши пожелания, каким образом должен быть совершен ритуал. Насчет Лары не волнуйтесь, ее я обмыл и переодел. Вы ее уже видели?
И Глеб впервые взглянул на вошедших к нему людей.
– Да, мы ее видели.
– Она совсем не мучилась, моя нежная, моя хорошая.
– Это вы ее убили?
– Да, я.
– Но почему?
Глеб помедлил, прежде чем ответить. А когда заговорил, голос его звучал почти жалобно.
– Поймите, – произнес он, – я просто не мог поступить иначе. Это было выше моих сил.
– О чем это вы?
– Я – ученый. Всегда хотел быть им и стал им. Вся моя жизнь заключается в том, чтобы служить людям. Но всякие исследования подразумевают опыты, а на ком я мог их ставить, если не на самом себе? Я был вынужден начать прием своих опытных средств с самого себя. Я же не знал, что они дадут такой неожиданный эффект.
О чем говорил этот человек? О своей работе? Но при чем тут его опыты? Или это их результат стал причиной смерти Лары?
А между тем Глеб продолжал:
– Я видел, что довожу своими поступками мою милую Лару до отчаяния. Что она считает меня наркоманом. Но я не мог его контролировать. Не мог! Это было сильнее меня.
– Вы что-то такое придумали, какое-то средство, которое вызывало у вас неожиданный эффект?
– Да!
Несмотря на видимую слабость, заговорив о своей работе, Глеб снова оживился:
– Да! Мои опыты дали неожиданный результат. Я сам не ожидал, что у меня получится столь мощное средство. С его помощью можно было увеличивать физические возможности человека в разы! Да что там в разы! В десятки или даже в сотни раз. Выдержало бы только сердце и сосуды! Но если найти способ, чтобы укрепить сердечную мышцу и добавить эластичности сосудам, тогда возможности для человечества открывались поистине безграничные.
– И вы делали инъекции этого препарата себе?
– Да! Себе, Ларе, всем тем, кто выражал желание поучаствовать в моем эксперименте.
Внезапно Сашу осенило, и он воскликнул:
– Наверное, и Лилии Пахоменко вы тоже предложили в нем участвовать?
– Лилия… Да, Лиля участвовала.
Глеб снова как-то сник, словно бы имя этой женщины вызывало в нем неприятные ассоциации.
– Но Лиля умерла.
– Да. Она была нездорова. А на тех, кто болен, мой чудо-эликсир оказывал иное воздействие. Болезнь начинала прогрессировать очень быстрыми темпами. Увы. Лиля умерла.
– А ее деньги? У нее было много денег. Кому они достались?
– Мне нужны были деньги. Не для себя, разумеется, для науки. Для проведения экспериментов нужен был материал, нужна была свежая партия змеиного яда, нужно было оборудование – все требовало вложений. К тому же многие участники эксперимента получали от меня оплату, разумеется, неофициально, но на это тоже требовались деньги. Лиля сама хотела, чтобы ее деньги пошли бы на благое дело. А какое дело может быть более благим, нежели продление человеческого века и усиление его физических способностей?
– Значит, вы уговорили свою жену, чтобы она помогла вам украсть эти деньги?
– Нет, нет, почему вы так говорите? – встревожился Глеб. – Никаких «украсть» в отношении Лары даже не смейте употреблять. Лара – это чистое создание, она в жизни не сделала никому ничего плохого.
– Но деньги Лилии должны были попасть на счета «Мансарды», так значилось в завещании. А их там не оказалось. Куда они делись?
– Я тоже работаю на «Мансарду». Мои исследования – это часть программы по улучшению общего состояния наших клиентов.
– Хотите сказать, что ваша жена как-то так провела деньги, что, минуя главный офис, они оказались на ваших счетах?
– Мне нужны были деньги, – повторил Глеб. – И я тоже сотрудник «Мансарды». Можете мне поверить, что ни единой копейки из этих денег я не потратил на себя или кого-то другого. Все деньги пошли на оплату опытов и экспериментов.
Саша смотрел на Глеба и верил ему. Было что-то такое в этом человеке, что не позволяло думать иначе. Глеб не преследовал личной выгоды, им двигало одно лишь благое стремление подарить человечеству вечную жизнь и старость без болезней. Устремления его были прекрасны, но способы достижения как-то уж очень сомнительны.
– Отчего страдала ваша жена? Почему вы сказали, что мучили Лару?
– Мои приступы… Они становились все чаще и сильней.
– Что за приступы?
– Боюсь, это был побочный результат моего эликсира. Принимая его, я обретал феноменальные способности. Мог бежать всю ночь, мог карабкаться по деревьям, мог перетаскивать огромные тяжести, мог находиться под водой долгое время.
Последняя реплика зацепила Сашу.
– Под водой, говорите…
– Но я не мог себя контролировать, – продолжал Глеб, не заметив задумчивости, в которую погрузился Саша от его слов. – Я не мог контролировать ту силу, обладателем которой становился. Это было сильней меня. Какое-то дикое первобытное начало вырывалось из меня. Я чувствовал себя зверем, диким, хищным и непобедимым. Мог бежать сколь угодно долго. А когда действие эликсира заканчивалось… Вот тут начинались проблемы. Силы оставляли меня как-то очень резко, просто разом. Я как-то старел, слабел. На это же жаловались и остальные. И каждый раз, чувствуя, что я почти лишаюсь сознания, я был вынужден просить Лару о помощи. И это еще хорошо, когда она оказывалась рядом и могла мне помочь. А сколько раз бывало так, что я забредал так далеко, что не знал, как мне выбраться назад.
– Вашу жену это, должно быть, заставляло нервничать.
– Лара умоляла меня оставить мои эксперименты. Она говорила, что я становлюсь похожим на наркомана. Увы, она была права. С каждым разом доза эликсира, которую я себе вводил, становилась больше. А промежутки между приемами все короче. Но я чувствовал, что уже не могу остановиться. Если я перестану принимать эликсир, то просто умру. Силы окончательно оставят меня, и я просто погружусь в апатию, не смогу шевелиться, не смогу дышать.
– И вы продолжали употреблять этот свой эликсир. И его требовалось все больше. И средств, чтобы его производить, тоже?
– Я старался не только для себя. На мне были все мои пациенты.
