Переживания Вассы Петровны (первый вариант) куда сильнее переживаний Вассы Борисовны (второй вариант), потому что у второй, более поздней Вассы, есть надежда. Внук еще совсем мал, всего пять лет, и есть все основания полагать, что при правильном воспитании мальчик вырастет таким, как нужно бабушке. Если, конечно, уберечь его от Рашели и не дать увезти ребенка в далекую Швейцарию, но тут Васса Борисовна уж точно не растеряется, спрячет внука так, что и полиция не найдет. От мужа она вполне удачно избавилась в самом начале пьесы, ненужную свидетельницу – горничную Лизу – тоже убрала. И чего ей теперь переживать до самого финала?
С Вассой же Петровной все иначе. Трое детей выросли, обзавелись собственными семьями, и никаких иллюзий Вассе питать не приходится. Старшая дочь Анна замужем за офицером-алкоголиком, родила от него двоих детей, которые были больны уже с рождения и не выжили, потом родила третьего, здоровенького и крепкого. Но уже от любовника, а не от мужа. За вступление в «морганатический» брак против воли отца Анна была изгнана и из дома, и из числа наследников. Сын Семен под влиянием жены подумывает о том, чтобы выделить свою долю, уехать и открыть собственное дело, младший сын, кривобокий Павел, тоже настроен на выделение доли из общего капитала, хочет торговать старинными вещами и иконами. Ни тот, ни другой к торфу, кирпичу и изразцам ни малейшего интереса не питают. Васса Петровна понимает, что если сыновья настоят на своем и выпорхнут из родового гнезда, то и детей своих приставят впоследствии именно к новому делу, ювелирному (как мечтает Семен) или антикварному (по вкусу Павла). Так что надежды на детей рухнули, а на внуков – призрачны и, вероятнее всего, несбыточны. Как это страшно, как невыносимо тяжело жить, зная, что ждать уже нечего и надеяться не на что! Кровные наследники дело не примут, это уже очевидно, но Васса Петровна готова переступить через вековые традиции, согласно которым кровное родство – самое главное. Мало того, что она предлагает дочери Анне вернуться в родной дом и привезти детей (заведомо рожденных вне законного брака), так она еще и предлагает снохе Людмиле, жене своего младшего сына, которого Васса отправила в монастырь, снова выйти замуж, народить деток, и Васса Петровна готова считать их своими внуками. Какова широта натуры, а? Петровне труднее, чем Борисовне, но она оказывается сильнее: если Вассе Борисовне (второй вариант) Горький уготовил в конце инсульт и смерть, то Васса Петровна жива, бодра и готова к бою. И вроде бы Горький в самом финале показывает Вассу Петровну поникшей, раздавленной, говорящей тихо и устало, но… Вот последние слова пьесы, точнее, авторская ремарка: «Анна и Людмила, переглянувшись, наклонились к ней – она, сняв очки, смотрит на них, угрюмо усмехаясь». Угрюмо усмехаясь, вот как! То есть Васса не сломлена, она еще себя покажет. Мощная тетка! Права была бабуля Ульяна Макаровна: чифирь! А через 25 лет из него выцедили слабый чаек.
Ну и конечно, в обеих пьесах присутствует самоубийство, как и почти во всех других пьесах и романах Алексея Максимовича. Ах, как много мне хотелось бы в этой связи обсудить со своими учениками! Но – нельзя. Да и учеников у меня нет…
* * *
Дети устали, это было заметно даже мне – человеку, плохо разбирающемуся в людях. Мы с Виленом в период подготовки к квесту такой вариант предусмотрели и решили, что, как только увидим в участниках признаки снижения интереса, усталости и «замыливания», предложим им «Вассу». И не потому, что эта пьеса (точнее – две пьесы) легче или проще, а потому, что размышления Владимира Лагутина о данном произведении существенно отличались от тех, которые навевали ему другие пьесы Горького. Пусть ребята переключатся и отдохнут.
Записки о «Вассе Железновой» состояли из двух частей. Вторая часть, совсем короткая, являла собой один из тех образцов измененного почерка, на которые обратил внимание Эдуард Качурин, наш доктор. Эту часть, что очевидно, Володя писал, будучи нетрезвым, находясь в той начальной стадии опьянения, когда фразы делались более короткими, чем обычно. Судя по «Запискам», длинные и путаные предложения появлялись уже потом, когда действие алкоголя становилось сильнее.
Текст, посвященный «Вассе», представлялся мне малоинформативным с точки зрения стоящих передо мной задач, но ребятам должно быть интересно попытаться увидеть в классических драматических произведениях столетней давности вполне современную детективную составляющую. С каждым днем мне становилось все более жаль их – молодых детей свободы, загнанных в жесткие рамки непривычных и непонятных ограничений. Они увядали на глазах, теряли кураж, становились вялыми и безразличными, особенно после наших импровизированных комсомольских собраний. И я подумал, что настал как раз такой момент, когда им не помешает немного развлечься.
Затея вполне удалась, хотя, когда я давал задание прочесть две пьесы, а не одну, как обычно, лица у моей молодежи растерянно вытянулись. Пришлось пойти на уступку и дать им свободный день, чтобы получилось больше времени для знакомства с пьесами. Читать никто не стремился, всем понравилось слушать, а прослушать две пьесы всего за один вечер – это уж слишком, как для самих участников, так и для наших актеров. Зато через день, утром, мы начали не с докладов о том, что привлекло внимание и зацепило, как раньше, а с чтения «Записок», после чего все принялись обсуждать указанные Лагутиным нюансы и недомолвки. Идея Вилена оказалась плодотворной, участники оживились, глаза загорелись. Ребята так увлеклись, что на обед разошлись позже обычного.
После обеда им раздали вторую часть «Записок», но обсуждение застопорилось с самого начала и так и не развернулось ни во что более или менее продуктивное. Что было тому причиной? Затрудняюсь ответить определенно. Возможно, участники действительно устали, и их хватило только на первую часть обсуждения. А возможно, сыграло роль случившееся позавчера происшествие, в результате которого трое наших юношей пребывали в несколько, я бы сказал, растрепанных чувствах.
Позавчера вечером, когда я собирался пригласить Назара составить мне компанию за ужином, он вдруг явился сам. Вид у него был крайне озабоченный.
– У нас проблема, Дик.
Назар рассказал об истории с мобильным телефоном Виссариона и о Тимуре, которому кровь из носу нужно было позвонить. Но самым плохим в этой истории оказалась причина, по которой все это случилось. Причину Тимур, конечно, старался утаить, но Назару с его опытом и навыками не составило никакого труда все выяснить.
За несколько дней до отъезда на квест Тимур получил по электронной почте письмо, присланное на тот адрес, который был открыт специально для обмена информацией при подготовке к мероприятию. Адрес этот, как и временные адреса всех участников и сотрудников, висел в открытом доступе, на сайте проекта. В письме был номер телефона и предложение заработать денег.
Тимур, естественно, позвонил. Сначала ему задали ряд вопросов о самом квесте, об условиях пребывания и о правилах участия, а потом сказали, что для получения довольно приличной (по меркам самого Тимура, разумеется) суммы ему нужно выполнить сущую безделицу: постараться сделать так, чтобы Артем Фадеев не уехал из поселка раньше времени. Женщина, с которой разговаривал Тимур, ничего не объясняла, никак свою просьбу не мотивировала, просто озвучила суть задания и размер оплаты.
