Стенгазета – любимое детище хипстера Тимура – висела в прихожей, я молча стоял перед ней, изучал фотографии и подписи к ним и невольно прислушивался к голосам.
– Да ладно, он сам лох, – небрежно сказал Тимур. – Если его и дрючить прилюдно, так только за это.
– В самом деле, – подхватила Марина, – что такого-то? Ну, подумаешь, снял телку и нажрался до зеленых чертей. В чем криминал?
– Повторяю условие задачи, – терпеливо и глуховато ответила Евдокия. – В комитет комсомола института, где учится Артем, пришла бумага из милиции, что он был задержан в нетрезвом состоянии в парке в обществе девушки, хорошо известной милиционерам в качестве легкодоступной.
– И чего? – это снова Тимур. – Они что, в парке трахались?
Евдокия замялась.
– Об этом в документе не сказано. Написано «в обществе». Понимай как хочешь.
Зазвучал голос Виссариона, и я понял, что «старшим надзирающим» выбрали сегодня его.
– Находиться в обществе человека с запятнанной репутацией советский комсомолец не должен. Это аксиома.
– У человека это на лбу написано? – упирался Тимур. – Откуда Артем мог знать, какая у нее репутация?
– Советский комсомолец должен знать все, что положено, – туманно ответствовал Гримо. – И не общаться с девушками, если их репутация не до конца понятна. Пусть встречается с однокурсницами, про них все обычно известно. Или с бывшими одноклассницами.
– А если секса хочется? – спросила Марина.
– Советский комсомолец не имеет права хотеть секса.
– Что, и проститутку снять нельзя было?
– В Советском Союзе отсутствовало такое позорное явление, как проституция. Вам это уже объясняли на разборе предыдущего собрания, но вы, как обычно, пропустили мимо ушей.
Гримо выдержал тон и даже не усмехнулся. Галия на его месте, наверное, хохотала бы уже до икоты.
– А выпить советский комсомолец мог? Он имел право захотеть напиться? – поинтересовался Тимур.
– Советский комсомолец – проводник идей трезвости и воздержания, – твердо произнес актер.
– Да все равно он лох! Если знает, что все так сурово, какого лешего он в парк-то с ней поперся? – стоял на своем Тимур.
– А куда ему идти? – спросила Евдокия.
– Домой привел бы.
– Там родители. И у нее дома тоже.
– Ну, к друзьям каким-нибудь…
– У друзей тоже родители. Ты вспомни, нам объясняли, что все тогда жили в одной куче, разъехаться было трудно.
– Да номер бы снял в гостинице, в конце концов! Не разорился бы!
На этот аргумент Евдокия ответить не смогла, и опять зазвучал сочный баритон Виссариона-Гримо:
– Во-первых, снять номер в гостинице было практически невозможно, потому что гостиниц было очень мало, все командировочные мучились этой проблемой. Во-вторых, снять номер в гостинице имел право только тот, кто в данном населенном пункте не прописан, то есть только приезжий. В-третьих, заселиться в номер вдвоем разнополые существа имели право только при наличии штампа в паспорте о том, что между ними зарегистрирован брак. И, в-четвертых, привести гостя в номер – тоже целая задача, иногда нерешаемая. Потому что – и это в-пятых – существовал такой страшный зверь, который назывался «дежурная по этажу». Гость мог находиться в номере проживающего только до двадцати трех часов, если после двадцати трех – администрация гостиницы имела право выдворить гостя с милицией. А это протокол, скандал и сообщение по месту работы. Пройти мимо дежурной незамеченным – большое искусство, которым овладевали специально и долго, этих теток обмануть было практически невозможно, до того ушлые! Однополые гости – еще так-сяк, но если ты даже в разрешенное время проведешь мимо дежурной гостя противоположного пола – всё, хана и конец света. Она из кожи вон вылезет, но найдет возможность поинтересоваться, чем это вы там занимаетесь, и обязательно вызовет милицию, если сочтет или хотя бы заподозрит, что имеет место внебрачный секс. Вот так, молодые мои друзья! – торжественно завершил свою пламенную речь Гримо.
Какое-то время все молчали, потом робко заговорила Марина:
– Так где же можно было трахаться, если нигде нельзя? Я что-то не поняла. Ну ладно, Артем, допустим, нарушил, тискал девицу где не положено. А где положено? Как он должен был поступить, чтобы все было по правилам и чтобы милиция бумаги в институт не посылала? Если мне нужно завтра выступать, то я должна понимать, что говорить.
– Если по правилам, милая барышня, то секс разрешался только в рамках законного брака. Женись – и тискай у себя в комнате, а то и на глазах у других членов семьи, потому что отдельная комната у молодоженов имелась далеко не всегда. Вот вы, милая барышня, живете со своей условной матушкой Полиной Викторовной в однокомнатной квартирке, и если вы, не приведи господь, надумаете выйти замуж и привести мужа к себе, то именно такая перспектива вам и уготована.
– Я лучше к мужу уйду, – сердито буркнула Марина.
– А если у него точно такая же однокомнатная? Или вообще комната в коммуналке? Снять квартиру – дело почти нереальное, плата за однокомнатную квартиру больше, чем стипендия. Помню, как раз в конце семидесятых однокомнатную квартиру можно было в Москве снять за сорок пять рублей, а стипендия – всего сорок. И ведь нужно еще питаться, ездить в транспорте, покупать одежду, ходить в кино. Да и жилья лишнего, которое можно сдавать, ни у кого не было. Представьте себе, что у вас роман как раз-таки с Тимуром, а он со своим условным папенькой тоже проживает в однушке. И что вы будете делать? Ждать до свадьбы? – вкрадчиво уточнил Гримо.
Я не успел услышать дальнейший ход разговора, потому что мимо открытой двери квартиры быстрыми легкими шагами прошел Назар. Я поспешил за ним.
– Куда ты пропал? Телефон выключен, не найти тебя. С письмами разбирался?
Он усмехнулся и дотронулся ладонью до висящей на плече сумки с ноутбуком.
– Если только письма с того света доходят… Пойдем-ка, я тебе кое-что любопытное покажу.
Учитывая, что посетители моей квартиры пьют кофе разной крепости, Юрий поставил мне капсульную кофемашину и обеспечил коробками с капсулами всех возможных видов. Себе я обычно заваривал черные, а перед сном – красные, бескофеиновые, Назар же предпочитал фиолетовые или зеленые, хотя иногда просил серебристо-бежевые, с ванильным ароматом. Пока мой друг включал ноутбук, я сделал нам по чашке кофе и велел себе не забыть напомнить Юре про зеленые капсулы, последнюю из которых я только что использовал.
Я сгорал от любопытства, главным образом потому, что не понимал: что такого может показать мне Назар в своем ноутбуке при отсутствии интернета? Он получил какое-то интересное письмо? Но почта же не загрузится…
Однако я не угадал. На мониторе была карта города.
– Начну от печки, но постараюсь покороче, – заявил Назар. – Ты пока на карту не смотри, в свое время и до нее дойдем. Я же твои бумаги не читал, поэтому про Каляйку и Щуку сегодня впервые услышал. И что-то меня царапнуло… Больно так, знаешь, ощутимо. Слушал я ребят и все думал, думал, вспоминал… И вспомнил! Щукой называли продавщицу винного отдела одного из гастрономов на моей земле.
