– Лучше позаботиться, чтобы ей не причинили вреда, – посоветовал я.
– С ней все в порядке, – заверил Брайс.
Я повернулся.
– Ты меня прости, – пропыхтел я. – Но моя рана все еще болит. Мне бы присесть.
– Я молюсь о твоем выздоровлении, – выдавил детина, хотя эти слова явно дались ему с трудом.
– Все случится по воле богов. – Я вернулся к своей лошади, которую держал Эдрик, парнишка лет восьми или девяти, мой новый слуга.
Брайс тоже отошел, вернувшись к двери дома, и остановился близ Стиорры.
Та глядела на меня. Я был плохим отцом, хотя всегда любил своих отпрысков. Однако маленькие дети сильно утомляли, а пока они подрастали, я постоянно сражался. Я сделал из сына воина и гордился им, но Стиорра меня озадачивала. Она была младшенькой, и смотреть на нее доставляло боль из-за сходства с умершей матерью: она была высокой и стройной и унаследовала от матери продолговатый череп, черные волосы, темные глаза и серьезное выражение лица, которое становилось прекрасным, стоило ему озариться улыбкой. Я не слишком хорошо знал дочь, потому что воевал, пока она росла, и воспитывала ее Этельфлэд. Бо́льшую часть детства девочка провела среди монахинь в Кракгеладе, где ее наставляли в религии и женских ремеслах. По характеру дочь была доброй, хотя под медом пряталась сталь, и всегда с любовью относилась ко мне, но я не брался угадать, что она думает на самом деле. Ей уже пришло время выходить замуж, но мне не удавалось найти ни одного подходящего для нее жениха, да и она сама никогда не высказывала желания вступить в брак. Да и вообще говорила Стиорра мало, пряча свою истинную суть за молчанием и спокойствием.
Нижняя ее губа была разбита, она распухла и кровоточила. Кто-то сильно ударил ее, и я решил найти этого человека и убить. Стиорра – моя дочь, и никто не смеет бить ее без моего разрешения, да и теперь она слишком взрослая, чтобы можно было поднимать на нее руку. Детей дозволялось воспитывать ремнем, но едва ребенок подрастал, порки прекращались. Мужья бьют жен, это естественно, хотя я никогда не трогал ни Гизелу, ни какую-либо другую из моих возлюбленных. И в этом я не одинок. Многие мужья не колотят своих жен, хотя закон это позволяет, а Церковь поощряет. Но мужчине не делает чести избиение слабых. Этельред бил Этельфлэд, но то был слабак, а слабак всегда пытается доказать свою силу, поднимая руку на женщину.
Я размышлял об этом и смотрел на дочь, которая стояла прямо и спокойно. Порыв ветра принес волну дождя. Я удивленно поднял голову, потому как день, казалось, был погожим, но дождик вскоре перестал.
– Господин! – резко окликнул меня Брайс.
В нем снова пробудились подозрения, но, прежде чем он успел их озвучить, появился мой сын с Этельстаном.
– Приведи мальца сюда, – приказал Брайс Утреду.
– Ко мне, – распорядился я, и сын покорно подошел с Этельстаном к моему стремени.
Я улыбнулся парню, которого любил как родного. Это был хороший мальчик: озорной, как и полагается мальчишке, но умный и упорный. Он уже начал упражняться с оружием, учился обращению с мечом и щитом, и уроки пошли ему на пользу. Со временем, думалось мне, из него вырастет красивый молодой человек. У Этельстана были темные волосы, узкое лицо и зеленые глаза, которые, я подозревал, он унаследовал от матери.
– Ты получишь парнишку, когда я получу свою дочь, – заявил я Брайсу.
Требование озадачило. Он был так глуп! Его мозги, подумалось мне, видно, сделаны из ячменной каши. Хороший воин, это да, но людей, подобных Брайсу, нужно всегда держать на поводке, как псов. Этельхельм наверняка послал Брайса в Сирренкастр в расчете, что тот сделает все для исполнения приказа. Детина будет неутомим, как гончая, идущая по следу кабана. Но когда вепрь погружает в брюхо собаке клыки, та понимает, что проиграла. Брайс все еще думал, что давалось ему нелегко, но в итоге учуял в моих словах подвох.
– Мы устроим обмен за городом, – предложил он.
– За городом? – спросил я, сделав вид, что не понимаю.
– За дурака меня держишь? – осведомился он.
– Ничего подобного, – мягко возразил я.
– Твои люди останутся внутри стен, – распорядился он. – А ты выведешь мальчишку за ворота.
Я нахмурился, словно обдумывая его предложение, которое, разумеется, делало Брайсу честь. Он скумекал, что среди узких улочек Сирренкастра моя дружина одолеет его людей, зато обмен на открытом месте за городом позволяет не опасаться подобной ловушки.
– Ну? – напирал он.
Я посмотрел на человека на стене и очень медленно вскинул голову, выждал, а потом резко кивнул. Воин на стене исчез, но Брайс, разумеется, отнес кивок на свой счет.
– Будь по-твоему, – сдался я. – Но мне нужно твое честное слово.
– Мое слово, господин?
– Человек, ударивший мою дочь, должен быть наказан.
– Я ведь обещал, не так ли?
Я подвел коня немного ближе. Копыта звонко били по римской мостовой.
– Я требую, чтобы ты выдал этого человека мне, – заявил я.
– Его накажут, – упрямо повторил Брайс.
Затем послышались крики и безошибочно узнаваемый звон мечей, и я понял, что Финан со своими людьми проник в дом. Они не стали утруждаться, растаскивая солому и разбирая обрешетку, а спрыгнули на крышу, которая сразу проломилась. Первым, надо полагать, сиганул Гербрухт, фриз, который никогда не переставал есть и весил как добрая лошадь. Остальные парни последовали через дыру, проделанную его тушей. Я и ухом не повел, просто смотрел на Брайса.
– Ты выдашь мне этого человека, – повторил я, но вполне мог не сотрясать воздух, потому что сакс услышал возню и сообразил, что его обманули.
Я собирался направить на него коня, чтобы сбить противника с ног, но Брайс уже выхватил меч и бежал на меня.
– Ублюдок! – ревел он.
Он двигался быстро. Ни один воин не протянет долго, не будучи проворен, но для такого здоровяка Брайс перемещался на удивление стремительно. В одно мгновение он покрыл несколько разделяющих нас шагов и взмахнул мечом перед мордой моего скакуна. Я дернул поводья и едва не заорал от боли, залившей нижнюю часть ребер. И решил, что пропал, – Брайс стащит меня с седла и либо прикончит, либо, если в нем есть хоть капля здравого смысла, захватит в качестве нового заложника.
Но если детина был быстр, то моего сына стоило сравнить с молнией.
Меч Брайса так и не коснулся ни меня, ни лошади. Я едва успел сообразить, что произошло, как Утред выхватил свой сакс по имени Аттор и метнул. Короткий клинок ударил Брайса по ногам, и тот споткнулся. Я слышал грохот, с которым он упал, но на удивление быстро поднялся. Утред уже выхватил свой длинный меч, драгоценный Клюв Ворона. Этельстана он оттеснил назад, подальше от схватки.
– Иди сюда, эрслинг! – крикнул он Брайсу с вызовом.
