– Господин Утред! – поприветствовал он меня. Голос его звучал приглушенно из-за широких нащечников серебряного шлема, почти закрывавших рот.
Я молчал.
– Ты выдашь… – начал отец Сеолнот.
– Тихо! – с неожиданной властностью рявкнул Эрдвульф.
Поп изумленно вытаращился на него, но заткнулся.
Эрдвульф раздвинул нащечники.
– Мы пришли, чтобы доставить мальчика Этельстана и госпожу Эльфинн назад в Глевекестр, – сказал он спокойно и уверенно.
– Принц Этельстан был помещен под покровительство госпожи Этельфлэд, – ответил я. – Я везу его к ней, и ее дочь также.
– Муж госпожи Этельфлэд решил иначе, – заявил Эрдвульф.
– У госпожи Этельфлэд больше нет мужа.
Он вздрогнул, но почти сразу оправился.
– Ты доверился слухам, господин Утред.
– Этельред мертв, – отрезал я.
– Жив, – твердо возразил Эрдвульф, но я смотрел на его сестру и прочитал на ее лице подтверждение своим словам.
Женщина была хороша. Я хотел бы ненавидеть ее, но разве можно ненавидеть такую красавицу? Неудивительно, что она обрела власть и богатство. Эдит – дочь тана из Южной Мерсии, человека невысокого достатка и положения, но ей удалось стать возлюбленной Этельреда, и таким образом они с братом возвысились. Я ожидал найти в ней что-то жесткое, подтверждающее слухи о коварном властолюбии, но бледное лицо Эдит светилось умом, а в зеленых глазах застыли слезы. Волосы у нее были ярко-рыжими и по большей части прятались под горностаевой шапочкой, удивительно подходящей к белой накидке поверх светло-зеленого платья.
– Госпожа, не подобает ли тебе облачиться в траур? – обратился я к ней.
Она не ответила, просто отвела от меня взгляд и стала смотреть на восток, где солнце искрилось в озерцах, оставленных потопом. Блики играли на ее лице.
– Здоровье господина Этельреда – не твоя забота, – заявил Эрдвульф. – Он желает вернуть дочь, да и мальчишку тоже.
– А мое желание – доставить обоих к госпоже Этельфлэд, – отрезал я.
Эрдвульф улыбнулся. Скотина был настоящим красавчиком, очень уверенным в себе. Он посмотрел мимо меня, на стоящих в «стене щитов» моих воинов.
– В данный момент, господин Утред, мое желание имеет больший вес, – бросил он.
Мерзавец, разумеется, был прав.
– Хочешь проверить это? – спросил я.
– Нет. – (Его честность удивила меня.) – Не желаю, чтобы два или три десятка моих людей умерли, а еще столько же оказались ранены. И смерти твоих парней тоже не хочу. Мне нужны лишь мальчик, его сестра и госпожа Эльфинн.
– И если ты их получишь? – уточнил я.
– С ними не случится ничего плохого, – солгал он.
– И ты просто уйдешь?
– Не совсем. – Эрдвульф снова улыбнулся.
Близнецы Сеолнот и Сеолберт жгли меня глазами. Я видел, как хочется им вмешаться, осыпать меня угрозами, но Эрдвульф держал их в узде. Его сестра по-прежнему смотрела на восток, но потом вдруг повернулась и поглядела на меня. На ее лице читалась печаль. Выходит, она искренне любила моего кузена? Или оплакивает крушение собственной власти? Расположение Этельреда принесло ей богатство и влияние, но что теперь? Только амбиции брата могли обеспечить ее будущее.
– Не совсем, – повторил Эрдвульф, заставив меня снова посмотреть на него.
– Не совсем? – переспросил я.
Лошадь Эрдвульфа тряхнула головой, и всадник успокоил ее, погладив облаченной в перчатку рукой по мускулистой шее.
– Господин Утред, глупо недооценивать тебя, – заявил он. – Ты величайший воин нашего времени, я восхищаюсь тобой. – Эрдвульф помолчал, словно ожидая отклика, но я смотрел на него неподвижным взором. – Если я просто тебя отпущу, ты обязательно предпримешь попытку освободить мальчика Этельстана. А быть может, и госпожу Эльфинн тоже? – Это прозвучало как вопрос, но я снова промолчал. – Поэтому ты передашь мне все оружие и всех коней, а также выдашь своих сына и дочь в качестве заложников.
– И еще будешь изгнан! – не выдержал отец Сеолнот. – Слишком долго ты поганишь христианскую землю!
Эрдвульф вскинул руку, обрывая поток красноречия попа.
– Как сказал отец Сеолнот, – промолвил он убедительным тоном, – тебе придется покинуть Уэссекс и Мерсию.
У меня екнуло сердце.
– Что-то еще? – рыкнул я.
– Ничего, господин, – ответил Эрдвульф.
– Ждешь, чтобы я отдал тебе мой меч? – сердито осведомился я.
– Его тебе вернут. Со временем.
– И ты желаешь получить принца Этельстана, принцессу Эдгит, госпожу Эльфинн, моего сына и дочь? – уточнил я.
– И я клянусь на кресте, что твоим сыну и дочери ничего не грозит, пока ты держишься вдали от Мерсии и Уэссекса.
– И ты хочешь наше оружие и наших коней.
– Их тебе вернут.
– Со временем! – фыркнул я.
– Господин! – негромко воскликнул Финан.
– А если я не дам тебе того, что ты желаешь? – задал я вопрос.
– Тогда история твоей жизни закончится здесь, господин Утред.
Я сделал вид, что обдумываю условия. Размышлял я долго. Отец Сеолнот потерял терпение и дважды порывался заговорить, но оба раза Эрдвульф осекал его. Он ждал, уверенный в моем ответе и в равной степени уверенный в моем нежелании произнести его. Наконец я кивнул и произнес:
– Ты можешь получить то, что хочешь.
– Мудрое решение, господин Утред, – проговорил Эрдвульф.
Его сестра поглядела на меня и наморщила лоб, будто мой ответ стал для нее неожиданностью.
– Но чтобы получить желаемое, – добавил я, – тебе придется его взять.
С этими словами я развернул жеребца и погнал к «стене щитов». Эрдвульф кричал что-то вдогонку, но я не слышал. Щиты разомкнулись, и Финан, сын и я прошли сквозь строй. Слезая с коня, я корчился от боли и чувствовал, как из раны сочится гной. Она не давала покоя. Я приклонил увенчанную шлемом голову к седлу, ожидая, пока приступ пройдет. Выглядело так, будто молюсь, да так и было. Один, Тор, помогите нам! Я даже коснулся серебряного креста в эфесе Вздоха Змея, подарка на память от старой возлюбленной, и вознес мольбу к христианскому Богу. Они, боги, все обладают могуществом, и мне требовалась их помощь. Распрямившись, я увидел, что Финан и Утред заняли место в центре первого ряда. Если им удастся убить Эрдвульфа, у нас появится шанс превратить поражение в победу.
Эрдвульф наблюдал некоторое время за нами, потом бросил что-то сестре, развернул коня и поскакал к своим. Они спешились и взяли щиты. Я смотрел, как мальчики принимают поводья лошадей, а воины образуют «стену щитов», смыкая их, заводя друг на друга, и подгоняют так, чтобы стена стала крепкой.
